Ницше, несомненно, был одним из людей, которые лучше всего поняли природу этого разрыва. Говоря о язычестве, он пишет в афоризме «Величайшая польза политеизма» «Веселой науки»: «Тогда существовало только одно правило: и каждый "отдельный человек" — и каждый народ верил в то, что именно он знает это единственное и самое важное правило, хотя вполне спокойно допускалось существование множества иных правил — лишь бы это было где-то далеко, всё равно где, в каком-нибудь стороннем мире: один бог не был отрицанием или оскорблением другого бога! Здесь позволялось прежде всего сохранять индивидуальность, здесь превыше всего почитались права индивидуумов. Изобретение множества богов, героев и самых разных сверхчеловеков, в также всевозможных получеловеков, недочеловеков, каких-то гномов, фей, кентавров, сатиров, демонов, чертей — было неоценимым как подготовка почвы для оправдания любви к себе и желания принадлежать себе, свойственных отдельному человеку; свободу, которая была предоставлена богам в их отношениях друг к другу, человек перенёс затем и на себя, проявляя её в отношении законов, нравов и соседей. В отличие от этого монотеизм — сей незыблемый вывод учения о правильном человеке, то есть вера в некоего правильного бога, рядом с которым все остальные боги превращаются в неправильных лжебогов, — представлял до сих пор, наверное, величайшую опасность человечества».