Об опоре власти:
«...Въ 1918 году въ германскомъ Кіевѣ мнѣ какъ то пришлось этакъ "по душамъ" разговаривать съ Мануильскимъ – нынѣшнимъ генеральнымъ секретаремъ Коминтерна, а тогда представителемъ красной Москвы въ весьма неопредѣленнаго цвѣта Кіевѣ. Я доказывалъ Мануильскому, что большевизмъ обреченъ – ибо сочувствіе массъ не на его сторонѣ.
Я помню, какъ сейчасъ, съ какимъ искреннимъ пренебреженіемъ посмотрѣлъ на меня Мануильскій... Точно хотѣлъ сказать: – вотъ поди жъ ты, даже міровая война – и та не всѣхъ еще дураковъ вывела...
– Послушайте, дорогой мой, – усмѣхнулся онъ весьма презрительно, – да на какого же намъ чорта сочувствіе массъ? Намъ нуженъ аппаратъ власти. И онъ у насъ будетъ. А сочувствіе массъ? Въ конечномъ счетѣ – наплевать намъ на сочувствіе массъ...
Очень много лѣтъ спустя, пройдя всю суровую, снимающую всякія иллюзіи, школу совѣтской власти, я, такъ сказать, своей шкурой прощупалъ этотъ, уже реализованный, аппаратъ власти въ городахъ и въ деревняхъ, на заводахъ и въ аулахъ, въ ВЦСПС и въ лагерѣ, и въ тюрьмахъ. Только послѣ всего этого мнѣ сталъ ясенъ отвѣтъ на мой давнишній вопросъ: изъ кого же можно сколотить аппаратъ власти при условіи отсутствія сочувствія массъ?
Отвѣтъ заключался въ томъ, что аппаратъ можно сколотить изъ сволочи, и, сколоченный изъ сволочи, онъ оказался непреоборимымъ; ибо для сволочи нѣтъ ни сомнѣнія, ни мысли, ни сожалѣнія, ни состраданія. Твердой души прохвосты…
… Это типъ человѣка, ищущаго рѣшенія плюгавыхъ своихъ проблемъ въ распоротомъ животѣ ближняго своего. Но такъ какъ никакихъ рѣшеній въ этихъ животахъ не обнаруживается, то проблемы остаются нерѣшенными, а животы вспарываются дальше. Это типъ человѣка, участвующаго шестнадцатымъ въ очереди въ коллективномъ изнасилованіи.
Реалистичность большевизма выразилась, въ частности, въ томъ, что ставка на сволочь была поставлена прямо и безтрепетно.» («Россия в концлагерe» И.Л. Солоневич, гл «ОПОРА ВЛАСТИ», разд «СТАВКА НА СВОЛОЧЬ»)