Когда она пишет, то словно стирает себя, отходит в сторону. Она прячется за травинкой, которую, если бы не она, никто бы не увидел. Она пишет не для того, чтобы выразить себя — какой ужас! — выразить себя для нее как отхаркнуть, высморкаться: и в том и в другом случае выделяется какая-то липкая мокрота с большим количеством слизи. Она пишет не для того, чтобы самой стать видимой. Она пишет, чтобы засвидетельствовать: здесь жил цветок, жил в течение трех июльских дней 18** года и был убит ливнем на рассвете. Каждое стихотворение — крошечная гробница, воздвигнутая в память о незримом.