Как хорошо знал ещё Стендаль, ни юношеские порывы, ни житейский разум не обещают ничего хорошего: первые обречены на гибель при столкновении с грубой действительностью, а второй означает отказ от естественных чувств и поступков, продиктованных верой в нечто высшее.