Дом Грозы
Автор: Ксюша Левина

Цитата:

«Она всегда была до тошноты неправильной. Фандер помнил это с самого детства. Две макушки в его саду: угольно-черная — брат, грязно-коричневая, выгоревшая — она. Её голос никогда не был мелодичным, она будто сорвала его ещё в шесть лет. Её волосы всегда были спутанными и, скорее всего, на ощупь жёсткими. Широко расставленные раскосые глаза. Темные радужки с ореховыми вкраплениями, от которых внутри начинало что‑то недовольно ворочаться, потому что, будь они зелёными, все было бы куда проще. Если бы она была истинной, как Хардины, её бы приглашали на чай в их дом, ей можно было бы дружить с Энграмом, не слушая недовольного ворчания со стороны обеих семей, а Фандер мог бы с Нимеей поговорить на равных. Она бы не смотрела с презрением, он бы не смотрел снисходительно. У Ноки были широкие брови, острый подбородок, слишком пухлая нижняя губа, впалые щеки, будто она голодает. Странное имя, странная фамилия.

Нимея Нока — эти два слова перекатывались на языке сами собой, без усилий, они всегда звучали как заклинание. То, что она фольетинка и оборотень, а её родители — простые люди; то, что она жила в крошечном доме с двумя спальнями; то, что она любила Энграма Хардина; то, что она была иной и стала частью Сопротивления; то, что она гордая и недостаточно амбициозная, — все в ней Фандера раздражало.

Он чувствует, как накатывает волна самого настоящего помешательства, и качает головой, чтобы прогнать мысли, но чёртов запах её тела, волос и вещей не даёт прочистить мозги. Нужна передышка.

Нимея Нока.

Она идеальный солдат, который не собирается быть генералом. Уверенная в себе, жёсткая, несгибаемая. Она делает любое дело молча, нацеленная на результат. И, если бы не революция, она стала бы первоклассным врачом, плотником, учителем, скульптором. А может, даже наёмным убийцей, Фандер не знает, но уверен, что чем бы Нимея Нока ни занялась, ей бы это удалось. Она ничем бы его не удивила больше, чем фактом своего существования в целом.

И он действительно сожалеет, что она ему не ровня, порой так сильно, что хочется выть от тоски.

И даже в самых смелых мечтах он не думал, что однажды очнётся в гробу, а над ним будет стоять она.

А потом она отвезёт его в свою квартиру и заставит идти мыться.
В глазах Фандера Нимея — особенная, и это тоже не может не раздражать. Никакая она не особенная. Она просто девчонка, каких сотни: грубая, неотёсанная, ядовитая. Выросла на улице, сбивая в кровь коленки. Носилась по саду Хардинов с Энграмом и вечно была во всем лучше, чем он: выше прыгала, быстрее бегала, дальше плавала, сильнее била. А брат позволял. Фандер не понимал почему.

Он отчитывал Энга за то, что тот снова позволил фольетинке собой помыкать, а брат только отмахивался. Фандер долго думал, что младший просто умственно отсталый, а потом все пошло наперекосяк. Нет, его брат не был отсталым, это Фан был слишком глуп.

...

Ему было суждено или убить, или быть убитым.

А он этого не хотел: первого чуть больше, чем второго. Ввели комендантский час, запретивший иным покидать свои дома, и Фандер пару раз почти ловил Ноку, но она со смехом ускользала. В ней росла откровенная, чёрная, совершенно обоснованная ненависть к нему, а он ни-че-го не мог с этим поделать. И вся жизнь, что он провёл с ней бок о бок, вдруг стала невероятно значимой, а все происходящее в настоящем до смешного бессмысленным. Это было как удар под дых, это было как вспомнить за одну минуту все пережитое. Как протрезветь после десяти лет запоя.

Как сойти с корабля на берег впервые в жизни. Он понял, почему она его раздражала, почему она, такая обычная, для него во всем была особенной. В нем умер мальчишка, которому досаждали косички соседской девчонки.»