Глава 6. Мэри Авилес
Хотя по происхождению Мэри Авилес (Мария Авилес, как значилось в свидетельстве о рождении) была кубинкой, родители ещё в младенческом возрасте увезли её в Венесуэлу. Оттуда она со всей семьёй пробралась в Майами, подростком сбежала из дома и больше уже не возвращалась. Когда речь заходила о родителях, Мэри Авилес говорила, что не желает их видеть даже на похоронах, имея в виду свои собственные, при чём ожидаемые ею со дня на день. Дело в том, что, хотя Мэри Авилес и получала в зоопарке Бронкса как специалист весьма приличное жалованье, есть все основания полагать, что она работала вовсе не затем, чтобы жить, а чтобы умереть, ибо принадлежала к числу тех, кто не горит большим желанием продлить своё прибывание на земле. Подтверждением тому являются шесть попыток самоубийства, - у нас имеются соответствующие records. Вся её жизнь протекала на грани смерти.
В тринадцать лет Мэри стащила пистолет у отца, человека влиятельного в политических кругах Майами, и выстрелила себе в грудь, однако пуля не повредила ни одного жизненно важного органа, и две недели спустя она вернулась домой под укоризненные взгляды семьи. В четырнадцать лет она проглотила полный пузырёк снотворного, которым пользовалась её мать, и оно возымело своё действие: Мэри Авилес проспала трое суток кряду. Когда ей исполнилось пятнадцать, семья в надежде, что приобщение к светской жизни отвлечёт её от столь мрачных намерений, устроила праздник в буквальном смысле " на высшем уровне" - на террасе самого высокого в то время здания Майами. Мэри не упустила такой возможности. И в своём потрясающем белом кружевном платье до полу прыгнула вниз. Казалось, уж на этот раз её замысел не сорвётся. Однако "очаровательная сеньорита", как её назвали в разделе светской хроники "Диарио де лас Америкас", угодила в кузов машины, перевозившей цыплят и несушек, пробила металлическую сетку и произвела страшный переполох среди кур, многие из которых воспользовались случаем и пустились наутёк...Когда Мэри Авилес очухалась, надеясь увидеть себя в мире ином, в который она, кстати говоря, не верила, то обнаружила, что едет в птицевозке, битком набитой курами, и та успела добраться аж до Северной Каролины. Вот так она очутилась в Нью-Йорке.
Не успев пробыть в городе несколько дней, она бросилась в Гудзон с Бруклинского моста. Воды реки вынесли её к выходу из порта, где её выловил корабль, совершающий круиз с кучей туристов на борту; те водрузили ей на голову корону под аккомпанемент похвал, аплодисментов и фотовспышек, - полагая, что перед ними победительница "заплыва вокруг Манхэттена": немало людей раз в год предпринимают попытку проплыть вокруг острова. Спустя несколько месяцев Мэри Авилес сиганула с небоскрёба, свалилась на крышу палатки, торгующей гамбургерами, и раздавила в лепёшку бедную продавщицу, а сама осталась невредимой. Однако ей пришлось предстать перед судом, а затем искать работу, чтобы выплатить штраф, к которому её приговорили. Она знала, что если загремит в тюрьму, покончить с собой станет не в пример сложнее. Вот так и получалось, что, постоянно ища возможности погибнуть, Мэри Авилес поступила на работу в зоопарк в Бронксе. Впрочем сеньора или сеньорита Мэри Авилес не смерилась с тем, что продолжает жить и не оставляла надежды. Убедившись, что преднамеренно лишить себя жизни невозможно, она доверила своё уничтожение случаю; впрочем, случаю, который она по мере сил старалась подтолкнуть в нужном направлении, то есть к своей смерти. Например, в зоопарке в её обязанность входило кормить самых свирепых или опасных зверей. Иногда она просила Хуана отвезти её к самым высоким обрывам в Нью-Джерси, и якобы для того чтобы молодой человек её сфотографировал, отступала к самому краю. Правда, она не бросалась вниз, но всё указывает на то, что если бы Хуан не подбежал к ней, Мэри точно опрокинулась бы в пустоту. На станции метро под самым невинным предлогом (уронила кошелёк или сигару) она спускалась на рельсы в надежде на то, что кабель высокого напряжения замкнётся и её убьёт током. Она много раз оказывалась виновницей драматических дорожно-транспортных происшествий, пытаясь перейти улицу на красный свет, и, хотя сама выходила целой и невредимой, всегда были серьёзно пострадавшие. Случалось, она отправлялась в трущобы или районы с дурной репутацией, уповая на то, что её по крайней мере зарежут. Говорили даже, что когда с самолётами испанской компании "Иберия" произошла серия катастроф, Мэри Авилес начала пользоваться услугами именно этой авиакомпании. Во всех углах, closets и ящиках квартиры она рассыпала таблетки цианистого калия и прочих смертельных веществ в надежде спутать их с аспирином или каким-нибудь другим лекарством. На столе и на стульях, куда ни кинь, валялись остро наточенные ножи, а на кровати и даже в ванной лежал постоянно заряженный и снятый с предохранителя пистолет. В холодильнике хранились пузырьки с купоросом, крысиным ядом и инсектицидами. Мало того, Мэри Авилес украла из зоопарка в Бронксе гремучую змею, которая теперь ползала со своим жутким щёлканьем по всей квартире.
Решение вверить свою смерть воле случая в некоем роде сообщнику окончательно созрело после провала последней - шестой по счёту - попытки самоубийства. С досады на собственную бездарность в искусстве лишения себя жизни - и это не смотря на непрерывную практику, - Мэри Авилес, по совету самоубийцы со стажем, некоего Аурелио Кортеса, задумала покончить с собой необыкновенным способом. Проглотив двадцать таблеток секонала, она поставила зажжённую свечу на пол и ведро бензина - на шкаф, к потолку привязала верёвку и на ней повесилась; в последний момент её руки столкнули ведро с бензином, которое должно было опрокинуться на свечу. Теперь у сеньориты Авилес появилась уверенность, что, сгорев, повесившись и отравившись, точно умрёт, и вдобавок от неё мало - как она всегда мечтала - что останется. Но судьба, похоже, распорядилась по-своему. Бензин с такой силой плеснул на свечу, что та погасла; Мэри Авилес повисла, но не удушилась, поскольку петля, вместо того чтобы затянуться на шее, съехала к подбородку, а девушка, усыплённая таблетками, оказалась не в состоянии подсобить собственной смерти. Проснувшись спустя двое суток, она обнаружила себя в том же дурацком положении, что и была, да ещё и живёхонькой, как и прежде. Очевидно, смерть не хотела иметь дела с Мэри Авилес, поэтому та, в конце концов, поняла, что ничего не добьётся, если будет ей надоедать, и что, наоборот, следует, дать ей возможность застать себя врасплох. Хотя, со своей стороны, старалась ей посодействовать.