Переводчица промолчала. Шлепала по мокрой траве корявыми кирзачами, хмурилась. Вздохнула тихо:
- Может, уйти успели...
Полоснуло Васкова по сердцу от вздоха этого. Ах, заморыш ты воробьиный, по силам ли горе на горбу у тебя? Матюкнуться бы сейчас в полную возможность, покрыть бы эту войну в двадцать девять накатов с переборами, глядишь, и полегчало бы, а вместо этого надо улыбку изо всех сих к губам прилаживать:
- А ну, боец Гурвич, крякни три раза!
- Зачем это?
- Для проверки боевой готовности. Ну, забыла, как учил?
Сразу заулыбалась. И глазки живыми стали.
- Нет, не забыла!