0 Родные люди

«Братья» начинаются как типичная семейная сага, изрядно приправленная типичным для Хуа гротеском и иронией – именно это, собственно, и хотел изначально написать Юй Хуа, но, посетив впервые США и вернувшись на родину, немного изменил замысел: роман всё рос и рос, вмещая в себя все острые повестки дня вчерашнего и сегодняшнего, полнился отсылками и метафорами на эпоху, превратившись в итоге в довольно жестокую социальную сатиру. Сам Юй родился в эпоху культурной революции, пережил резню на Тяньаньмэнь в 1989 году, своими глазами видел, как забивали человека палкой (эта сцена будет в романе) и множество других убийств и насилия. Один из самых известных писателей страны, Юй Хуа в итоге задумал самый масштабный свой роман и писал его, кажется, и вправду слишком долго, но результат того стоил - вышедшие «Братья» поразили весь Китай.

«Братья» - остросоциальный роман. В одном из интервью он сказал: мы жили между двух крайностей, мы все больные. Эти слова, по сути, очень знаковые для его творчества в целом и для конкретно «Братьев» - тут всё так и есть, сплошные крайности и все явно не в себе. После публикации «Братьев» в Китае писатель отправился в бесконечное путешествие по журналистам, в итоге сказав, что устал говорить о романе, мол, сказал уже всё, что мог, хочется теперь послушать других людей. Критика в самом Китае была к нему жестока – и за эту самую остросоциальность, и за критику эпохи, и за сортирный юмор и трагическую, в общем-то, развязку. И это, впрочем, не помешало ему в 2005 и 2006 годах, когда, собственно, «Братья» и вышли, - да ещё и в двух томах! – продать более чем миллион копий книги.

Любая дикость воспринимается легче посредством юмора, гротеска, иронии. Юй Хуа – постмодернист своего века, выворачивающий наизнанку историю родной страны и вываливающий эти малоприятные внутренности – нате вот, такова вот моя родина. Преувеличивать, доводить до абсурда, параллельно ужасая до смерти эскалацией насилия и драмы – пока вокруг ржут и рыгают, другие захлёбываются кровью и терпят побои и унижения, пока любовь всей жизни изменяет с другим, утопая в сплошной физиологии, кто-то ляжет под поезд, и в этой сцене никакой физиологии не будет – одна лирика. В отношениях двух противоположностей всё так и есть – есть два брата, олицетворяющиее разные стороны баррикад трясущегося в Паркинсоне революций и реформ Китая. Один - возвышенный и чуткий, другой – как тот гопник с района, даром что миллиардер. Первый любит одну и ту же женщину, держит данное слово, любит родителей и не смеет нарушать закон. Другой, в общем-то, любит своего брата – как же не любить, он же брат! – но любовь эта порой довольно расчетлива. Высокие чувства ему неведомы, а единственную женщину, которую он возжелал, и не любил никогда, сплошная подмена понятий. Бритый Ли и сам как поезд – рушит чужие жизни, не особенно стараясь: те, кто не успевают к нему приспособиться, ломаются, потому что их душевные конструкции слишком хрупкие. Нужно успевать крутиться – строить бизнес, хотя бы и липовый, менять баб, как перчатки, следить за модой, лететь в космос, наконец, потому что денег уже слишком много, как до Луны и даже обратно. Городок Лючжань постепенно грозит превратиться в Личжань.
В «Братьях» очень важен и сам язык – весь этот «туалетный» юмор здесь соседствует с размышлениями героев; сортир против души, жопа против любовного признания. Вульгарность – результат той самой культурной революции, к которой так стремился Мао. Нате – роман, собственно, и начинается с того, как герой в общественном туалете через дырку в полу пытается разглядывать женские задницы. На этом строится завязка сюжета, так происходит знакомство с основными ключевыми героями: Бритый Ли становится популярен в посёлке именно потому, что среди других женских задниц он увидел самую популярную в Лючжени, принадлежащую красавице Линь Хун. На историях о том, что он именно увидел и как это было, Бритый Ли, собственно, и станет в самом деле «предпринимателем» - не позже, когда начнёт толкать секонд-хенд, а именно в четырнадцать лет, предлагая местным мужикам выгодный бартер – он им историю про жопу, а те ему тарелку вкусной лапши. Бритый Ли идёт со временем в ногу – только кажется, что он его опережает, но по сути – именно так и выглядит Китай тех лет, предприимчивый, перестраивающийся, ничего святого – и вроде всё традиционно, но либо крестик сними, либо трусы надень.

Главные герои при этом, в общем-то, олицетворяют не просто две разные стороны баррикад. Можно предположить, что их сравнения в итоге могут привести к идее о народе и власти вообще. Человек ранимый, переживающий все катастрофы века, скромный и честный, любящий и возвышенный Сун Ган искренне любит своего брата. Тот – слишком масштабная личность, чтобы просто приравнивать его к чиновникам, да и это не совсем верно, однако очевидно, что помимо бесконечных отсылок к реальным историям из серии «из грязи в князи» (взять хоть поработившего китайский интернет Робина Ли, даром что тот не лысый), Юй Хуа больше прочих ссылался на самого главного политика века. Даже масштабное шоу с девственницами в главной роли, впрочем, не может не напомнить о том, что великий кормчий Мао Цзедун был тот ещё бабник – как известно, ему мечталось обрести бессмертие через постель, потому череда любовниц к нему не иссякала даже несмотря на то, что у него диагностировали трихомоноз. Который Мао лечить не собирался, а одарял направо и налево всех своих женщин. Трихомоноз в запущенном состоянии, разумеется, привёл и к бесплодию – и в книге Бритый Ли приводит себя к бесплодию сам, сходив к врачу и сделав «перевязку». Параллелей между ними слишком много, в том числе и вечная неопрятность Ли - Мао тоже редко мылся и даже зубы не чистил, отвечая на это: вы когда-нибудь видели, чтобы тигры чистили зубы? Сам Бритый Ли объясняет окружающим – он хочет быть ближе к народу, но это его желание продлится недолго и всё же сменится на атрибуты власти и богатства.

Братья – две противоположности друг другу, и всё-таки, как понятно, они вместе. Важно и то, что эти братья не родные – конфликт строится в том числе и вокруг этого. Отец одного из братьев во время революционной мясорубки и бесчинства хунвэйбинов умрёт в кровавых муках. Разумеется, в какой-то момент Бритый Ли не может не вспомнить, что отец ему этот – не родной, а есть какой-то другой, более подходящий под условия времени. Куда толпа, туда и Бритый Ли, в тот момент, пока Сун Ган размазывает сопли и пытается отыскать, в какую каталажку запихали ещё живого тогда отца. Меняется время – схлынула одна волна, катит другая, после того, какую разруху оставил после себя так называемый «большой скачок» Мао, нужно думать о том, как повышать ВВП. Это я ваш сраный ВВП, замечает Бритый Ли – начинает он, разумеется, с того, что строит мусорную бизнес-империю – понятно, что Юй Хуа отмечает лишний раз, что деньги в случае с некоторыми героями, не пахнут ни в туалетах, ни в мусорных кучах. Очевидны и литературные отсылки – извечный «сон в красном тереме», только в профиль, где и свержение богатых в условно бедные, и даже битва за одну женщину - и та на месте, только век другой. Примечательно, что западная критика сравнивает «Сон в красном тереме» именно с Анной Карениной, в то время, как и один из героев «Братьев» от несчастной любви тоже бросится под поезд. Критик Джесс Роу в the New Yorker, рассуждая о сложности перевода такого романа на английский, приходит в итоге к выводу – несмотря на великолепный замысел и мастерское исполнение, пропасть между Западом и Востоком всё ещё слишком велика, чтобы «Братьев» мог кто-то целиком и полностью понять и принять. Неутешительный вывод, включающий в себя не только тоску от того, что литературу востока всё ещё не читают почти нисколько, но и всё же надежду на то, что ситуацию эту можно и нужно менять.