2 РАХАТ ЛУКУМЫЧ

1. Шамшад Абдуллаев (ему 63 года; как обычно, дело тут не в паспортных данных, а в поколенческих ориентирах) всю жизнь провел в узбекской Фергане. При этом писал и пишет исключительно по русски. Получается такое нечто экстратерриториальное, но с заметным южным акцентом. Похоже на перевод какого-нибудь румынского автора, или, например, жителя французского Магриба.
2. То, что содержится в книжке издательства Носорог, вошедшей в шорт-лист НОСа, названо прозой. Рассказы, мол. Абдуллаев известен своей верлибрической поэзией и эссе. Вполне и эти тексты могли быть отнесены к поэтически-эссеистическим и к каким угодно ещё. Сюжетов здесь нет, персонажей, в сущности тоже. Да и авторской рефлексии не густо. В прямом смысле - это тексты ни о чем.
3. Место, "Где с неба льется золотая лень" , как писал другой поэт, это и есть абдуллаевский Восток. В этих текстах именно что льется, журчит, клубится, подобно кальянному дыму, сладкая бессмыслица. Какое-то новое агрегатное состояние рахат-лукума. Атмосфера, как в старинной лавке колониального товара. Ну иногда пробьет на тревожную думку, то есть, нотку, не без этого, конечно.
4. Мелькают в этом сладком дыму, на краткий миг становятся видны и исчезают, знакомые нам имена и реалии - да и то, давно в этой реальности забытые. Вроде, например, Марка Болана или Чезаре Павезе. Но и на них вскоре перестаешь реагировать, облепленный этой назойливой сладостью сплетённых непонятно для чего в ориентальный узор вроде русских, а вроде и не русских словес. Кстати, Абдуллаев известен на Западе, что вполне понятно. Очевидно, проходит по разряду "восточной экзотики".
5. Вот фрагмент. Этот, поверьте, ещё из самых осмысленных "Отсвет гнилой воды, и над ней черная птица мелькнула — вызов дрожащей руке под солнцем,— но в распахнутом окне через пыльную площадь плетется сосед, астматик, с лепешкой, чье лицо он повернул к себе, и ломает движением, каким закрывают мертвому глаза, такая выбеленная, обморочная тишина для оставшихся снаружи — опять «оно» пропадает быстрее, чем нальется покоем, и всюду мерещатся брызги исчезнувшей мимолетности. Здесь я бы жил, прохладный пол, захватанная поверхность глин, и обожженные травы шуршат на заднем дворе, будто весь мир шепчет сквозь них, но всего лишь мгновение, жирно сочащееся в самое абстрактное время: лето".
РЕЗЮМЕ Даже доброжелательные критики, изо всех сил старающиеся найти в книге хоть что-то хорошее, признают, что читать эту бессюжетную, безгеройную прозу нелегко. А чего это читать? Это курить надо. Жюри НОСа, похоже, и обкурилось.