5 Жить ой. Но да.

Крайний гóдный (и даже попавший в «Большую Книгу») роман Виктора нашего Олеговича отличался названием неприличным, но как не выкинуть слова из песни, так не удастся избежать произнесения этого слова: «Айфак».

Обильно жемчужин мудрости рассыпано в оном произведении: и о природе литературной критики, и о сути современного литературного (и в целом «культурного») процесса, и о метафизике искусственного интеллекта говорится там. Однако, в данной рецензии я сосредоточусь исключительно на обсуждении формулы современного бестселлера. Те, которые хочут понять, зачем я на этой теме сосредотачиваюсь, посмотрите приложенное видео. А я пока поцитирую:

«Как литературный алгоритм, замечу, что самый короткий путь к литературному успеху для молодого автора таков: написать какую-нибудь глуповатую и полную этноязычных вкраплений историю о трудном становлении аффирмативно-миноритарной личности — и, тогда посланцы свободных СМИ прибудут осыпать этого автора лавровым листом и лепестками роз.»
«Массовый иудео-саксонский роман сразу и пишется как сценарий. Он основан на том, что «живого и убедительного» героя заставляют переносить муки и трудности в погоне за деньгами. Герой стремится к цели, выдерживает удары судьбы — и трансформируется во что-то другое — светлое и жизнеутверждающее. Что, по мысли литературных маркетологов, должно рождать в читателе не ужас от фундаментального непостоянства бытия, а восторженный интерес к победе добра и разума.»

Переварив эту мысль Виктора Олеговича, я вздрогнул. А ведь, и правда, так все современные книги и пишутся. И ведь именно такие книги я и люблю читать. И ведь именно так я и сам сочиняю и пишу… Замерев в оцепенении, продолжаю цитировать:

«Об этом, правда, не следует слишком громко говорить, ибо сразу выяснится, что к этому жанру относится большая часть канона, и вся сокровищница человеческой культуры есть просто склад заплесневевшего бреда… Язык, вылизывающий сам себя в пустоте, и больше ничего. В России всегда читали именно для этого, а не затем, чтобы следить за перемещениями какого-то «крепко сбитого характера» по выдуманному паркету…»
«Главное, что требуется в нашем мире от творца - это басовито спеть "я люблю тебя сансара." Иными словами, следует продавить мессадж, что сдаваться никогда не надо, ибо человек - сам кузнец своей наковальни... секрет эмоциональной необходимости таких пассажей в том, что их смысл совпадает с главным биологическим вектором - волей к жизни. при достоверности взятого автором тона читатель получает допаминовую подмастырку. А достоверность лучше всего достигается, когда ассоциативный ряд отталкивается от непосредственной передаваемой реальности. Беда только в том, что все те, кто хотели жить, в конце концов умерли…»

Штош. Разоцепенеть не удалось. Истина резанула в самое сердце. Вот такая у нас литература. Я принял эту горькую правду и жил с ней многие годы со времён прочтения "Айфака", до тих пор пока не встретился нынче с новинкой Издательства ПЛАНЖ-2024: романом «ГЭМБЛЕР» Романа Яковенко (каламбур неизбежен). Уж не знаю, уважает Яковенко Пелевина, или нет, но произведение его как раз находится в векторе мыслей Виктора Олеговича. То есть, Яковенко пишет приблизительно так, как должно понравиться Пелевину. То есть, пишет нешаблонно и антисансарно.

В «Гэмблере» нет ни одного «положительного» героя. Все персонажи крепко сбиты и читатель постоянно пытается ассоциироваться ну хоть с кем-нибудь из них в надежде, что именно этот персонаж найдёт свою цель, выдержит удары судьбы, не сдастся и трансформируется в тёплый глубокий свет. Ан нет, попытки бессмысленны. Сансару никто не любит. Напротив, всё её бегут — истово и, разумеется, безуспешно. Каждый герой «ГЭМБЛЕРА» быстро идёт на сделки с совестью, продаёт и предаёт всех, кто подвернётся, и неминуемо движется к концу печальному. Конец не заставляет себя ждать. Вернее, это делают множество печальных концов, нанизанных друг на друга в динамичном чётком повествовании, которое не позволяет читателю отбросить книгу, ибо написаны оно (повествование) и она (книга) прекрасным языком.

Ничего хорошего, дорогие читатели, в финале романа «ГЭМБЛЕР» я вам пообещать не могу. Кроме одного! И это не спойлер… Когда, наконец, все арки закрыты, все герои получили по делам своим, а книга иссякла, читатель откладывает её, озирается по сторонам, выдыхает, расслабляется, улыбается и произносит финальную нетленную цитату из вышеупомянутого «Айфака»:

«Жить ой. Но да»

Такова волшебная сила искусства.

Источник