3 Записки непревзойденного сноба

Я поклонница творчества Владимира Владимировича Набокова, потому не могу не начать с трюистичной мысли. Набоков - блистательный стилист, с самобытной манерой письма. Каждый текст, вышедший из-под набоковского пера, эстетичен, прекрасен и музыкален. Можно ли не влюбиться в эти несравненной красоты фразы: «хрустальная слюна увлажнила ее малиновые губы», «медальонное лицо», «зигзагы грозы разрывали небо», «напудренный, как рахат-лукум», «лохматый ломоть дыни», «озерцо, как ручное зеркало», «бархатный паук, ютившийся в правом верхнем углу», «низкий, унизительный стул», «трафаретный разговор», «дом был безлолитен», «изуродованный укусом плод» и т.д.? Но Набоков не только потрясающий художник слова. Не превзойден он и в снобистском норове: едкий, своенравный, острый на язык, даже высокомерный. Посостязаться с ним в позерстве, пожалуй, мог бы лишь другой прозаик-эстет - И. А. Бунин.

Читая «Лекции…», следует помнить, что это отнюдь не объективный исследовательский анализ филолога или литературоведа и даже не свод фактологических сведений о великих русских прозаиках, т.е. не некое подобие учебника. По сути дела, Набоков всего лишь высказывает в свойственной ему снобистской манере свое субъективное мнение о творчестве выдающихся русских литераторах. В общем-то, о чем бы не говорил самовлюбленный человек, все равно получается о себе. Так что, из «Лекций…» больше станет ясно о личности самого мистера Набокова, о его литературных вкусах, нежели чем о тех, о ком он пишет.

Больше всех, конечно, достается Достоевскому, которого Набоков, как хорошо известно, терпеть не мог за его одержимость «русскостью» и христианской идеологией. Он от души топчется по его «грязной» прозе. Интересно заметить, насколько же предвзят Набоков в оценке творчества все того же Федора Михайловича. Вот, например, одна из набоковских претензий к нему – его неумелый, простецкий стиль повествования. Но в случае с Толстым, к которому Набоков относится с пиететом и трепетом, претензия по части писательского стиля уже вдруг не актуальна. Он будто бы не замечает, что толстовский слог по-медвежьи неуклюж, а синтаксис вязок – иными словами, Толстой пишет тоже далеко не образцовым художественным стилем. Но об этом Набоков не соизволил даже и словом обмолвиться.

За чтение этой книги не стоит браться тем, кто еще имеет туманное представление о русской литературе, тем, у кого не сформирована своя точка зрения о творчестве обсуждаемых в книге авторов. Почему? Потому что велик риск поддаться под обаяние набоковского слога и принять за чистую монету каждое написанное слово.
Вот почему я надеюсь, что до того, как Владимир Владимирович выступил с этими лекциями перед американскими студентами, ребята хотя бы краем уха слышали что-нибудь о русской литературе. В противном случае, у них могло сложиться весьма печальное и превратное впечатление о положении дел на русской литературной арене.