Я повторил ритуалы знаменитых писателей и чуть не сошел с ума

Автор: Ник Грин

«Для меня писать значит дышать», – сказал поэт Пабло Неруда в 1971 году в интервью для The Paris Review (французский журнал о литературе и искусстве – прим. пер.). «Я не смогу жить, если перестану дышать. Так же я не смогу жить, если перестану писать». Для меня же писательство похоже не на дыхание, а скорее на метеоризм. Как неожиданный взрыв, не поддающийся никакому графику. И если я пытаюсь этот взрыв контролировать, результаты плачевные.

Слова Неруды всегда вызывали во мне зависть. У меня проклятие точно противоположное. Если бы моя дыхательная система работала с такими же рывками и чувством угнетенности, с которыми я подхожу к писательству, я бы давным-давно задохнулся.

К счастью, я не одинок. На каждого Пабло Неруда приходятся десятки таких пердунов вроде меня. Это чистый анекдот, но все писатели, которых я знаю, заявляют о подобных фрустрациях. Писательство это не автономная функция, заложенная глубоко в подсознании. Когда приходит время выразить слова на бумаге, это работа.

Когда вы придете на встречу с любым писателем, кто-нибудь в зале обязательно спросит: «Есть ли у вас какие-нибудь ритуалы, помогающие настроиться на работу?» Вопрос, полный отчаяния и надежды – я знаю, потому что сам не раз задавал его. Представьте, что вы потратили годы, чтобы смастерить шкаф, но так ничего и не вышло. И вот, вы видите женщину, которой это удалось. Конечно, вы спросите, как же она сделала этот чертов шкаф, в конце концов!

Писатели помешаны на ритуалах. Исключая религию и, возможно, ухаживания, ничто так не завязано на идее Святых Ритуалов, как писательство. По этой же причине ритуалы писателей стали целым жанром веб-контента. Растерянные писаки могут с легкостью найти онлайн сотни советов, в деталях описывающих различные приемы их продуктивных и успешных коллег, точно пошаговые инструкции. Смысл этих советов всегда одинаков: тебе нужен ритуал, так почему бы не попробовать один из этих?

Недавно я нашел ритуал, который был похож на мой собственный. Он не был ни в одном из тех вышеупомянутых списках советов. Нет, он был опубликован на сайте Axios, посвященном политике, в качестве сенсационной новости о «программе сокращения затрат» Дональда Трампа. Согласно статье, президент «обязан быть в Овальном кабинете ежедневно с 8 до 11 утра, однако на самом деле он проводит эти часы дома с телевизором, телефоном и Твиттером».

Я тоже не признаю обязанностей. Проснувшись, я брожу по интернету, болтаю с друзьями в соцсетях и откладываю писательство до самого последнего момента. Это не совсем ритуал, и я ничем не лучше, чем огромный, злой семидесятилетний старик в Белом Доме. Осознание этого в новом году вызвало во мне резонанс. Огромный резонанс.

Я делал попытки систематизировать свои ритуалы прежде, но ничего не помогало. Чтобы исправить это, я должен был попробовать что-то новое. В течение одной недели я провел каждый день, следуя ритуалам различных писателей. Итак, я понимаю, что меняя ритуалы каждый день, я уже не могу назвать их ритуалами, но это будет чем-то вроде дополнения к моему рабочему расписанию. Новое упражнение каждый день делает тебя сильнее, быстрее, подвижнее. Несмотря на то, что ни одно из них не станет моим ежедневным ритуалом, у меня будет целая неделя, проведенная за плотной работой, которой я поделюсь с вами.

По крайней мере, я так полагал…

День 1: Харуки Мураками

Согласно тем вышеупомянутым советам, подавляющее большинство писателей просыпаются рано утром и первым делом садятся за работу. Этот факт лишь заставляет меня еще больше стыдиться своей медленности и вялости по утрам.

Начав этот эксперимент с ритуалов японского писателя Харуки Мураками, я был готов встретиться с проблемой лицом к лицу. Вот как он описал свое расписание в The Paris Review:

Когда я в режиме написания романа, то поднимаюсь в 4 утра и работаю пять-шесть часов. День трачу на 10 километровую пробежку или плаваю 1,5 км (или то и другое вместе), а затем провожу немного времени за чтением или слушаю музыку. Ложусь спать в 9 вечера.

Я хотел повторить этот день, что называется carpe diem (лат. буквально — «лови момент» – прим. пер.), но вставать в 4 утра это уж слишком. Я чувствую себя подавленным даже после подъема в 7 утра, так что мне скрепя сердце пришлось установить несколько будильников – один на 6:30, один на 6:45 и т.д. Моя жена (тут я ее понимаю) презирала непрекращающееся жужжание утреннего оркестра моего айфона, и она бы точно меня прикончила (тут я тоже ее понимаю), если бы я начал череду будильников в 3:30 утра. Но я просто должен был попытаться.

Когда я, наконец, проснулся, солнце было уже высоко. Я не помню, как отключил телефон в 4 утра, но мое подсознание, должно быть, быстро пресекло это дело на корню. Было без десяти восемь, а значит, мое расписание отставало на четыре часа от расписания господина Мураками. С такой скоростью я никогда не напишу собственной «Хроники Заводной Птицы».

Я пытался писать, но, учитывая, что более-менее придерживался собственного распорядка дня, то постоянно скатывался в те же ловушки – листал Твиттер и смотрел видео про баскетбол на Youtube. С переменным успехом я просидел с ноутбуком пять часов, а затем отправился на пробежку.

В своих мемуарах Мураками написал: «О чем я думаю, когда бегаю? Понятия не имею».

Я же, напротив, отлично знаю, о чем думал, когда бежал: я думал, как же было бы прекрасно сделать передышку. Тем не менее, я заставил себя преодолеть 10 километров, что позволило выдохнуть с облегчением. К сожалению, это приподнятое настроение было со мной ненадолго. Когда я оказался дома, то перечитал написанное утром. Все очень плохо.

Написано слов: 286
Просмотрено видео о баскетболе: 8

День 2: Франц Кафка

Если у меня аллергия на ранние подъемы, может, мне поможет прямо противоположное? Франц Кафка был исключением из правила «работать нужно по утрам», но не по собственному желанию. Так как он целыми днями сидел в конторе по страхованию, то не мог позволить себе писать раньше 11 вечера. Тогда он писал «в зависимости от силы, желания и удачи до двух-трех часов ночи, однажды даже до шести утра».

Я смог отоспаться после проваленного дня по расписанию Мураками, зная, что не сяду писать до позднего вечера следующего дня. Я вдоволь насладился следующим «свободным днем» и, стараясь подражать служащему страхового общества Кафке, сделал все, чтобы мой день прошел скучно и уныло. Это было приятно.

Когда наступило 11 вечера, однако, я понял, что устал. Банальное бодрствование меня истощило, и, уставившись на пустой экран ноутбука, я оказался в ступоре. С трудом выдавив из себя пару строк (большинство из которых даже не имели глаголов), я сдался и отправился спать чуть позже полуночи. Если бы я проснулся следующим утром и обнаружил, что превратился в огромное насекомое, то принял бы этот подарок судьбы, который вполне заслуживал.

Написано слов: 95

День 3: Майя Энджелоу

Майя Энджелоу придерживалась строгого графика, но что меня поразило больше всего, так это то, как она создавала благоприятную для работы атмосферу:

У меня был гостиничный номер в каждом городе, где я жила. Я снимала комнату на пару месяцев, уходила из дома в 6:00 и приходила на работу около 6:30. Чтобы писать, я ложилась поперек кровати так, чтобы один локоть был на краю. Я никогда не позволяла горничным менять постельное белье, ведь я никогда на нем не спала… Я просила, чтобы все картины со стен убирали. Мне ничего не нужно. Я захожу в комнату и чувствую, что все мои предубеждения исчезают.

Не имеет смысла постоянно платить за номер в гостинице на зарплату писаки-фрилансера. Среди ближайших мотелей только один предлагал цену ниже 90 долларов за день. Прежде чем звонить, я заглянул на его отзывы на Yelp. «Мет, насилие, убийство, – гласил одинокий отзыв. – Администратор закроет глаза на всё и всех… даже если женщину начнут забивать до смерти!»

Этот мотель определенно дал бы мне много материала для сюжета, но всё-таки я решил воссоздать атмосферу гостиничного номера у себя дома. Было несложно найти комнату, которая соответствовала описаниям Майи Энджелоу; место, где на стенах ничего нет, и все мои предубеждения исчезали. В моем понимании это очень походило на ванную комнату.

Мне удалось писать целых три часа, сидя на унитазе. Локация была удобной по нескольким причинам, и я бы продолжил, если бы у меня не затекли ноги. Мою собаку охватывают приступы паранойи и подозрений, когда я провожу много времени в ванной, и ее нытье очень отвлекало. Однако проблема была с легкостью решена, когда я оставил дверь открытой.

Наконец, хоть немного удачи.

Написано слов: 1015

День 4: Оноре де Бальзак

Бальзак был первоклассным чудаком. Он ложился спать в 6 вечера, «как цыплята», и вставал в час ночи, чтобы писать. Учитывая свои проблемы с расписанием Кафки, я не стал подражать Бальзаку. Вместо этого меня интересовало его пристрастие к кофеину. Согласно слухам, Бальзак пил по 50 чашек кофе в день.

Понятно, почему Бальзак был знаменит своим количеством работ, а не качеством. Но, как говорил Сталин, количество имеет собственное качество. После трехдневных никчёмных результатов я жаждал быть подпитанным, принужденным выплеснуть слова на страницы, даже если это означало смерть от кофеина (от чего, по слухам, Бальзак и умер).

Я проснулся, тут же влил в себя две капсулы Nespresso, затем еще одну порцию из френч-пресса и отправился в кафе, где кофе доливают бесплатно. Я прямиком смог погрузиться в работу, спасибо бодрости, циркулирующей теперь в моей кровеносной системе.

Еще один побочный эффект от кофе вскоре взял верх – мои ноги стало непроизвольно и сильно трясти, привлекая внимание других посетителей (и, я уверен, сейсмологов). Это, в совокупности с моим частым посещением туалета, сделало мое присутствие в кафе разрушительным.

С паранойей, что кто-нибудь обязательно сопрет мой лэптоп, пока я навещаю туалетную комнату, я каждый раз таскал гаджет с собой. Мой старичок-ноутбук требует много времени для перезагрузки, даже в режиме сна, так что постоянные экскурсии в туалет замедляли и мою, и его работу. Мне хотелось кричать.

К этому времени я выпил три чашки кофе (не считая утреннего Nespresso и чашки френч-пресс) и балансировал на краю нервного срыва. Чтобы успокоиться, я решил прогуляться, а когда вернулся, то обнаружил, что мой столик был занят. Кем этот идиот себя возомнил, черт возьми? Пока перебирал в голове детали «кофеиновых оправданий» на будущем судебном заседании за убийство, я успокоился и убедил себя, что с таким же успехом могу работать дома.

Естественно, мои ноги подкосились, как только я вошел. Я провел остаток дня в постели, и перед глазами мелькали темные пятна. Бальзак был психопатом.

Написано слов: 1230 (из которых лишь 300 имеют смысловую нагрузку)
Выпито кофе: 5 чашек, два эспрессо

День 5: Дон Делилло

Я думаю, Дон Делилло – величайших из ныне живущих американских писателей, но меня не слишком вдохновили его ежедневные ритуалы.

Я работаю утром на обычной пишущей машинке. Работаю часа четыре, а затем иду на пробежку. Это помогает мне стряхнуть с себя мысли об одном мире и вернуться в другой. Деревья, птицы, дождик отлично приводят в чувство. После обеда я работаю снова часа два-три. За книгой время проходит незаметно, не вспоминаешь о желаниях перекусить или выпить кофе. О сигаретах… Писатель готов на радикальные меры ради своего уединения и находит множество путей, чтобы его продлить. Посмотреть в окно, прочитать случайную статью в словаре. Чтобы разрушить чары, я смотрю на фотографии Хорхе Луиса Борхеса.

У меня нет пишущей машинки. Чтобы компенсировать это, я просто писал на своем компьютере и старался ничего не удалять, невзирая на страстное желание порой это сделать. Мышечная память тянула мои пальцы к клавише backspace, и необходимость себя останавливать каждый раз сводила с ума. Когда я застрял (что случилось почти сразу), начал рассматривать фотографию Борхеса. Ничего. Я поискал другие снимки. По-прежнему ничего. Это увлекло меня в кроличью нору, в которой я провел несколько часов. В конце концов я очнулся на странице фильма «Месть полудурков 2: Полудурки в раю» сайта IMDb в разделе ляпов.

Следование расписанию Делилло мне не помогло, но я кое-что понял. «Когда "Альфа Бета" заставили ребят из братства "Три Лямбда" раздеться до нижнего белья, все видели, что Льюис был в коротких трусах Y-образной формы. Когда же полудурки, спустя пять часов пешего хода, вернулись в отель Колар Ексекс, Льюис был уже в более длинных и менее откровенных трусах, без каких-либо объяснений».

Написано слов: 410

День 6: Натали Голдберг

Писательница Натали Голдберг подробно описала свой акт творения, и ее книги полны хитроумных уловок и советов. В книге «Писательство до костей» (Writing Down the Bones) Голдберг предлагает использовать опору, которая отправит ваше подсознание в иные миры:

Один маленький трюк поможет вашему разуму заглянуть в другой мир. Когда я сажусь писать, часто сижу с сигаретой во рту. Если я в кафе, где написано «Не курить», тогда просто не поджигаю сигарету. На самом деле я не курю, так что это не важно. Сигарета – это опора, которая помогает мне мечтать. Это бы не работало, если бы я и правда курила. Надо просто сделать что-то, что вы обычно не делаете.

Я живу в Калифорнии, где сигареты стоят почти три сотни долларов за пачку, так что я сомневался, стоит ли тратиться на целую пачку ради такого. Вместо этого я одолжил у друга электронную сигарету и засунул ее между губами. Выглядел я как идиот. Когда стресс от этой мысли стал невыносим, я вышел на улицу и закурил, пока не почувствовал, что вот-вот потеряю сознание.

Мое сознание не увлекло в другие миры. Не увлекло даже в страну ароматов. Пришлось прилечь, чтобы прийти в себя.

Написано слов: 680

День 7: Уильям Гибсон

Расписание Уильяма Гибсона, автора научной фантастики, настолько логично, что даже сложно назвать его ритуалом:

Когда я пишу книгу, то поднимаюсь в 7 утра. Я проверяю почту и окунаюсь в интернет так же, как и в остальные дни. Пью чашку кофе. Трижды в неделю я хожу на пилатес и к 10-11 возвращаюсь домой. Тогда я сажусь и пытаюсь писать. Если совсем не удается, позволяю себе прерваться и подстричь газон. Но, как правило, просто сидеть и действительно пытаться достаточно, чтобы начать писать. Затем перерыв на обед и возвращение к работе. Потом обычно перерыв на сон. Вздремнуть необходимо. Важен не сон, а состояние, пограничное к нему, когда мозг не дремлет.

Я никогда не занимался пилатесом, но записался в студию по соседству. У инструктора был беспроводной микрофон, словно он был участником TED Talk, несмотря на то, что в классе нас было всего пятеро. Реформатор для упражнений оказался сложным и непонятным набором веревок, колес, ручек и хитросплетений – теперь я понимаю, почему автору научной фантастики это по душе.

Мне удалось немного поработать после тренировки, хотя всё тело и ныло.

Написано слов: 1228

День 8: Хантер С. Томпсон

Когда настало время распрощаться со «следованием чужим ритуалам», я не думал, что у меня получится. Подражая другим писателям, я чувствовал себя свободным от ответственности за собственные оплошности. Харуки Мураками был виноват, не я. Пытаясь продлить свое занятие, я нашел расписание еще одного писателя.

Хантер С. Томпсон отвечает, пожалуй, за самые печально известные (если приукрасить) ритуалы в истории. Согласно его биографии, написанной Э. Джейн Кэрролл, Томпсон начинал свой день 3 утра с бокала Чивас Ригал и продолжал работать нон-стоп благодаря щедрой порции кокаина.

Я специально выбрал его, потому что знал – это невозможно повторить. Черт, да быть не может, что сам он следовал этому расписанию! Тем не менее, его ритуалы меня кое-чему научили. Неважно, сколько кокаина он снюхал или сколько батончиков Dove сжевал, Хантер Томпсон всегда находил время, чтобы писать. Я в этом точно уверен, ибо его книги может найти любой.

Вместо того чтобы имитировать кого-то, я решил следовать собственным ритуалам. По крайней мере, до тех пор, пока они мне помогали писать. Поэтому я записался на повторный урок пилатеса и подготовил ванную для очередной безумной попытки творить.

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ