5 книг, от которых у вас по телу побегут мурашки

Первый роман Челси Дж. Саммерс Неизбежный голод увидел свет 1 декабря. Писательница делится пятью книгами, которые заставят вас почувствовать себя как минимум некомфортно. Автор написала:

Когда я была ребенком, у меня был весьма эмоциональный и я бы даже сказала болезненный опыт отношений с антологией рассказов о ведьмах. Я прочитала несколько, а затем, испугавшись, оставила книгу в замшелом бревне у ручья позади нашего дома. Через несколько дней я забрала книгу, прочитала еще несколько историй — и цикл повторился.

У меня пунктик насчет моей внутренней двойственности, того глубокого трепета, который рождается где-то глубоко внутри меня и в равной мере приносит как удовольствие, так и отвращение. Каждый реагирует на такое по-своему: меня, например, тошнит.

Я отобрала 5 книг, с которыми хорошо знакома и которые, за одним исключением, давно люблю. Я могла бы назвать и больше (на ум приходят Зона 1 (Zone One) Колсона Уайтхеда , Похвальное слово мачехе Марио Варгаса Льосы , Тампа Алиссы Наттинг , Вегетарианка Ханы Ган и Станция Одиннадцать Эмили Сент-Джон Мандель ), но сегодня выбрала только те, фанатом чьей тревожной красоты я останусь навсегда.

Практически каждый день я вспоминаю о рубиновом колье в заглавной истории этого сборника Анджелы Картер. Именно так автор назвала перерезанное горло. И эта фраза, и описание кровотечения из артерии в барочном духе — все это олицетворение того дискомфортного удовольствия, которое мне так нравится. Вот такая я чудачка.

Джейн Чиабаттари: Картер как-то заметила, что скрытое содержание традиционных сказок «секусально жестоко». Она исследует эту сексуальность в «Кровавой комнате». Сильнее всего, пожалуй, это заметно в заглавной истории, действие которой происходит в замке эпохи Мон-Сен-Мишель. Главная героиня обнаруживает здесь комнату, где ее муж — Маркиз — предается своим кровавым сексуальным утехам. Повлияла ли Картер на вашу героиню Дороти Дэниелс?

Челси Дж. Саммерс: Я в огромном долгу перед барочной прозой Картер. Говоря ее собственным языком: чем больше, тем лучше. Если только она сама не решит, что это не так. Интенсивный и богатый синтаксис Картер будто выдал мне незаполненный чек на голос Дороти, который иногда был таким пустым и блеклым, что причинял мне боль. Я влюбилась в стиль Картер еще до того, как влюбилась в ее волнующий, бушующий феминистский подтекст. Однако я совру, если скажу, что феминистский взгляд этой писательницы не помог оформить мне мой собственный.

Рассказы Картер вырывают женоненавистнические истории из их патриархальных тисков и переписывают их в феминистском направлении. При написании «Неизбежного голода» я также черпала вдохновение в серии «Ганнибал» Томаса Харриса и в Американском психопате Бретта Истона Эллиса .

Эта книга настолько понравилась мне в первый раз, что я боялась ее перечитывать. Весьма ненадежный рассказчик, беспричинный интеллектуализм, хитрый сюжет и восхитительные рецепты — мне бы хотелось стать достаточно умной, чтобы написать нечто подобное.

Дж.Ч.: Ланчестер чередует рассказы о блинах со сметаной и икрой, королевском пудинге и лесных грибах на тостах с рассказами о хаосе. Какую связь между аппетитом и убийством вы видите в его произведении?

Ч.Дж.С.: Самое прекрасное в «Рецепте наслаждения» — это чувство, что ты ходишь по канату. В любой момент все может стать чрезвычайно запутанным. Причина тому в немалой степени — сковывающее, скрупулезное и натянутое повествование.

При написании первой половины книги Ланчестер использует причудливую метафору меню (а Тарквиний в свою очередь рассуждает об этом «меню» в великолепных, эффектных предложениях, состоящих из более чем сотни слов).

Меню ограничивает выбор, оно придает аппетиту оформленность. Но есть и обратная сторона: без меню аппетит резко усиливается, и человек начинает есть все подряд, даже вредную для здоровья пищу. К чему может привести необузданный аппетит? Ответ можно найти в моей книге.

Пригород редко вызывает такую тревогу, с какой вы столкнетесь в «Безопасных предметах». Куклы Барби, Nintendo, кухни, каучуковое дерево в углу… Знакомые вещи вдруг становятся жуткими, ненадежными и начинают нести в себе угрозу.

Дж.Ч.: Какая история из этого сборника 1990 года показалась вам особенно тревожной?

Ч.Дж.С.: Первое, что цепляет меня в этой книге, — телесность. Каждая история вертится вокруг разрушения невидимых нитей, влияющих на нашу жизнь. Это и многострадальный Фрэнк и подлые девочки-подростки в «Ловце пуль» (Bullet Catcher), и одноименная история Крепыша с ее откровенно эротическим содержанием, и курящие крэк родители в «Только взрослые» (Adults Alone), и даже тайная жизнь кукол, которой на самом деле нет, в истории «Настоящая кукла» (A Real Doll). Каждый из рассказов так или иначе касается плоти. Я из тех читателей, которые находят крайне скучной художественную литературу, где главные герои ходят, разговаривают, растут и умирают. Мне нужен труп или магические элементы (или сомнительный рассказчик), чтобы во мне родился интерес. Книга «Безопасные предметы» превращает повседневную жизнь в нечто жуткое и обнажает все ее коварство.

Есть книги, которые вы читаете, наслаждаясь ими в процессе, а потом навсегда забываете о них, а есть книга «Любовь гика», которая проникает в ваш мозг и начинает жить там собственной жизнью, растворяясь в ваших мечтах и проникая в ваше сознание.

Дж.Ч.: Парк развлечений Биневски населен их гибридными отпрысками, которых они видоизменяют генетически, используя различные лекарства. «Любовь гика» была опубликована в 1989 году. Как думаете, почему она популярна до сих пор?

Ч.Дж.С.: Думаю, вы уже сами ответили на свой вопрос: ярмарка, гибридное потомство, наркотики. Что еще нужно? Я не доверяю людям, которые не любят «Любовь гика». Это своего рода книга, которая помогает отделить настоящих, закоренелых психов от тех, кто только кажется фриками. Как правило, практически всегда “Любовь гика” начинаешь читать после чьего-то совета или случайного комментария. Она никогда не была экранизирована, никогда не была распродана. «Любовь гика» — это книга, которая застревает в памяти, словно сон. «Любовь гика» — это прежде всего умение ценить собственные травмы и свои собственные недостатки, возможность найти близких тебе людей и признать ту странную и неземную красоту, создавать которую можешь только ты.

Путешествующий по мирам технологий, стендап-комедии и Голливуду, «Последняя выжившая женщина» — это рискованный, смелый, жесткий и в конечном итоге чуткий роман, вскрывающий все слои женской дружбы и плохого мужского поведения. Я очарована этой книгой и тем, как ловко она удерживает читателя, погружая его в неуравновешенные отношения со своими героями.

Дж.Ч.: Как у Джентри получается добиться сочувствия, особенно если речь идет о мстительном дуэте Даны и Аманды?

Ч.Дж.С.: С ходом времени я все больше люблю «Последнюю выжившую женщину». Джентри создает трудный, чреватый последствиями и кровавый союз между Даной и Амандой. Однако, несмотря на все гиперболы, он похож на настоящую женскую дружбу. Написав «Неизбежный голод», я была сильно удивлена, когда увидела, насколько моя книга была вдохновлена связью между двумя этими женщинами (в моем романе это Дороти и Эмма Абсент). Я вообще этого не планировала, но оно получилось так, как получилось. «Последняя выжившая женщина» вышла после того, как я закончила свою книгу, и прочтение романа Джентри помогло мне прояснить некоторые вещи в том, что я написала сама. Я давно подозреваю, что для многих женщин самые важные отношения — это отношения с друзьями. Книга Джентри раскрывает все опасности, которые в них скрыты, и исследует ту выгоду, которую каждый может получить от них.

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ