Почему Достоевский написал «Преступление и наказание»?

У него просто не было выбора

Иисус Христос встречает Достоевского. Он пристально вглядывается в его наполненные мукой глаза и в тот же миг изгоняет из него нечистых духов. Быстро и без лишних слов, пара пустяков, в лучших традициях Иисуса: «Вечеринка окончена. Вон отсюда, дьявольское отродье». Слабый жужжащий звук, и дело сделано. И Достоевский, освобожденный от бесов, в тот же миг избавляется от своей страсти к азартным играм, от геморроя и эпилепсии, от нервной горячки, депрессии и ипохондрии, от своих ужасающих футуристических озарений и навязчивых состояний. Его разум высвобождается из тесной клетки черепной коробки. И он больше не пишет книг. Никогда.

Книга «Грешник и святой» (The Sinner and the Saint: Dostoevsky and the Gentleman Murderer Who Inspired a Masterpiece) – вдохновенный рассказ Кевина Бирмингема об истории создания «Преступления и наказания» .  Это философско-неврологическое обоснование возникновения романа наверняка вызовет у вас двойственные чувства по отношению к Достоевскому. Ничего удивительного, этот великий русский и сам испытывал по отношению к себе более чем двойственные чувства. С одной стороны, покоряет его писательская стойкость, глубокие знания и преданность своему делу, ранимость наравне с выносливостью, сила его недюжинного воображения и так далее. С другой стороны, возникает вопрос, а не является ли добрая часть его мудреной, тяжелой книги – сущего наказания, как признают даже ее поклонники, – серьезным отклонением?

Здесь практически нет сюжета: роман целиком и полностью строится вокруг единственного акта кровопролития. Раскольников, заносчивый юноша, бывший студент без гроша в кармане, слоняется по трущобам Санкт-Петербурга. В один из дней он жестоко убивает мерзкую старуху-процентщицу и ее кроткую сестру, случайно оказавшуюся на месте преступления. Почему он это делает? Почему он опускает топор? Не ради денег, не ради удовольствия и не из-за страсти, – им движет лишь холодный расчет. Мало того, что Раскольников явно не в своем уме, так он еще и в некоторой степени философ: он размышляет о ценности (или никчемности?) человеческой жизни, о подверженности преступников ошибкам, о силе поступка, решающего удара, способного изменить положение дел. Раскольников утрачивает всякую связь с людьми, он вырван из матрицы человеческих добродетелей. Он тролль, волк-одиночка. Другими словами, цитируя Игги Попа , он «просто дитя своего времени». Он напоминает изгнанника Беккета ; он копается в себе, как какой-нибудь персонаж Кафки ; он бормочет себе под нос, как Трэвис Бикл (главный герой фильма «Таксист» Мартина Скорсезе – прим. пер.).

Еще до «Преступления и наказания» Достоевский писал своему брату Михаилу:

«Но видеть одну жесткую оболочку, под которой томится вселенная, знать, что одного взрыва воли достаточно разбить ее и слиться с вечностию, знать и быть как последнее из созданий... ужасно!»

Но был ли он последним из созданий или же одним из первых в новой эпохе?

Его биография представляет собой череду трагических событий, описать которые можно только одним словом – «достоевщина». Такое ощущение, что его неотступно преследует Geist (нем. «дух» – прим. пер.). Гегелевский «мировой дух» проявляет к нему жестокий, экспериментальный интерес. Когда ему исполняется 15 лет, его мать умирает от туберкулеза. Два года спустя, в результате конфликта с крепостными, при загадочных обстоятельствах погибает его отец. Молодой Достоевский начинает свою литературную карьеру в «зловонном» Санкт-Петербурге. Он еле сводит концы с концами и влезает в долги. А заодно оказывается вовлечен в реформистское политическое движение, которое бурлит по всей старорежимной России: тайные встречи, пламенные манифесты. В 1849 году в ходе зачистки он был арестован царскими спецслужбами и обвинен в подстрекательстве к мятежу, заговоре и других преступлениях. Достоевского и его товарищей-вольнодумцев приговаривают к «смертной казни расстрелянием». За этим следует инсценировка смертной казни. Приговоренных к расстрелу выводят на Семеновский плац в присутствии большой толпы зевак. В последнюю минуту по жесту самого царя Николая I казнь останавливают (звучит барабанная дробь, скачут всадники). С деспотичным великодушием, с жестокой нелогичностью им объявляют о помиловании. Не смерть, а ссылка в Сибирь. Достоевский отбывает четыре года каторжных работ в Омском остроге и еще пять лет в качестве рядового солдата в сибирском батальоне.

В возрасте 38 лет он возвращается в Санкт-Петербург. Бирмингем блестяще описывает интеллектуальную атмосферу того времени и всеобщее брожение, царящее в обществе. Нигилизм, эгоизм, материализм... Человечество находится в процессе переосмысления. Физиолог Сеченов публикует влиятельную книгу под названием «Рефлексы головного мозга» . Опираясь на результаты своих опытов с несчастными лягушками, он заявляет, что все акты сознательной и бессознательной жизни человека рефлекторны по своему механизму: воодушевление, страсть, насмешка, скорбь, радость и так далее.

«Всё бесконечное разнообразие внешних проявлений мозговой деятельности сводится окончательно к одному лишь явлению – мышечному движению».

Достоевский понимает, что все это значит: индивидуум заперт в своей голове, находясь во власти своих нейронов. Рефлекторная деятельность блокирует свободную волю человека.

Тем временем его собственный мозг продолжает вызывать у него припадки – височную эпилепсию, которую Достоевский называет «падучей болезнью». И происходит еще кое-что. Достоевский читает статью о состоявшемся во Франции судебном процессе над человеком по имени Пьер-Франсуа Ласенер, обвиненном в убийстве. Ласенер – холеный, щеголеватый, далекий от раскаяния молодой человек. Он читает Руссо и пишет стихи. Это ярко выраженный социопат, человек нового типа. Когда его кладут на гильотину, он разворачивается, чтобы видеть, как опускается лезвие. В своем литературном журнале «Время» Достоевский публикует переведенное с французского 50-страничное эссе о Ласенере. Уголовные процессы, пишет он во вступительной заметке «...занимательнее всевозможных романов, потому что освещают такие темные стороны человеческой души, которых искусство не любит касаться...»

Этот процесс, так или иначе, послужил толчком к написанию «Преступления и наказания». В сентябре 1865 года, находясь в Висбадене, Достоевский проиграл в рулетку все деньги. В маленьком гостиничном номере, полуголодный и мучимый бессонницей, он приступает к работе над романом. Облик романа определяют картины нищеты и убожества, перенаселенные дома-муравейники, закоптелые двери, крошечные каморки, провонявшие мышами и сапогами. Реальность граничит с галлюцинациями. Распоследные забулдыги произносят ясные и удивительные слова. Становятся слышны внутренние монологи. Персонажи романа раскрываются через описание их субъективного отношения – угнетенного состояния, внутренних ожесточенных споров и кричащего одиночества. «Каждый раз в середине рассказа обязательно выскакивают совершенно ненужные и неожиданные подробности», – писал Достоевский в своей рабочей тетради. Мотивы Раскольникова, его покаяние или отсутствие такового, перипетии сюжета – все это, по большому счету, отвлекающие маневры. Речь о том, что именно мозг, наш бедный мозг, является местом возникновения сознания. И о том, как это ощущается на самом деле.

«Что такое ад? – спрашивает старец Зосима в романе «Братья Карамазовы» . – Рассуждаю так: «Страдание о том, что нельзя уже более любить». В стремлении освободиться от собственной сущности, от полного ее заточения в черепной коробке, можно либо отрубить себе голову, как Ласенер, либо отдаться во власть любви, как это делает Раскольников в не слишком убедительном эпилоге к «Преступлению и наказанию». Любовь его жены, Сони, наконец настигает его и исцеляет, и его сознание преображается:

«... да он ничего бы и не разрешил теперь сознательно; он только чувствовал. Вместо диалектики наступила жизнь, и в сознании должно было выработаться что-то совершенно другое».

Как это обычно бывает у Достоевского, Иисус всегда где-то рядом – улыбающийся, загадочный. У Раскольникова под подушкой лежит Евангелие, и он вспоминает, как Соня однажды читала ему о воскресении Лазаря. Люби, безумец. Люби, и да будешь воскрешен из мертвых.

А если нет? В том же эпилоге Раскольникову, находящемуся в тюремном госпитале, снится лихорадочный сон: он видит страшную «моровую язву, идущую из глубины Азии».

«Появились какие-то новые трихины, существа микроскопические, вселявшиеся в тела людей. Но эти существа были духи, одаренные умом и волей. Люди, принявшие их в себя, становились тотчас же бесноватыми и сумасшедшими. Но никогда, никогда люди не считали себя так умными и непоколебимыми в истине, как считали зараженные».

Но подождите, это же самая что ни на есть психическая эпидемия. Индивидуализм достиг своего апогея, произошла тотальная атомизация общества.

«Все были в тревоге и не понимали друг друга, всякий думал, что в нем в одном и заключается истина, и мучился, глядя на других, бил себя в грудь, плакал и ломал себе руки».

Джеймс Паркер (James Parker)

Перевод: Анастасия Крючкова

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ