Цитаты из книг — Эндрю Ливербарроу

Ужас охватывает, когда читаешь, например, фрагмент записи разговора между операторами: «“Тут в программе написано, что делать, а потом зачеркнуто многое, как быть?” Его собеседник немножко подумал и говорит: “А ты действуй по зачеркнутому”».

«Представьте себе самолёт на огромной высоте. Во время полета экипаж решает провести испытания: открывают двери, отключают различные системы... Факты показали, что конструкторы должны предусмотреть даже такую ситуацию». –Валерий Легасов, глава советской делегации на конференции МАГАТЭ в Вене, 25-29 августа 1986 г.

«Я понимал, что город эвакуируется навсегда, — говорил Легасов в записях, сделанных им два года спустя. Люди рассаживались в автобусы со смехом и улыбками, пребывая в блаженном неведении, что домой они больше не вернутся».

«Чернобыль останется радиоактивным еще много тысяч лет, а плутония в нем хватит, чтобы уничтожить миллионы людей.»

Для работ на кровле альтернатив не было, и там пришлось работать людям - в среде, где погибали даже машины. "Лучшими роботами, - с горечью объясняет Николай Штейнберг, назначенный после аварии главным инженером ЧАЭС, - были люди".

«Природа радиационных ожогов такова, что они не излечиваются, а, наоборот, становятся хуже, поскольку старые клетки отмирают, а новые из-за поражения воспроизводиться не могут.»

«На пороге конца света последний человек в последнюю миллисекунду существования Земли увидит то же, что мы сейчас»

О бедственном положении ликвидаторов можно написать отдельную книгу, но, чтобы не нарушать баланс повествования, ограничусь этой главой. Главное, они показали себя героями, чья отвага не знала предела. По ходу своего исследования я то и дело в самых разных источниках сталкивался с одним и тем же фактом (и он, похоже,…

Фотограф Игорь Костин вспоминал, как один немецкий робот, выйдя из строя, перестал слушаться команд, подкатился к краю крыши и свалился вниз, будто сам спрыгнул.

Однако дело неожиданно приняло хоть и прискорбный, но любопытный оборот: одни роботы залипли в растаявшем битуме или застряли среди обломков, другие не выдерживали радиации.

Этот проект официально назывался обыденным словом "Укрытие", но те, кто возводил эту железобетонную конструкцию, вскоре дали ей более мрачное имя - "Саркофаг".

А так - люди рассаживались в автобусы со смехом и улыбками, пребывая в блаженном неведении, что домой они больше не вернутся.

Интересно, многие ли отдавали себе отчёт, что обломки, на которых они стоят, - это ядерное топливо и радиоактивный графит, что воздух, который они вдыхают, отравлен смертельными радионуклидами, за минуты превращающими их в ходячих мертвецов.

Радиация была столь высока, что даже этот робот – спроектированный для работы в космосе, в самой неблагоприятной для человека среде – не выдержал, и на смену ему в порыве отчаянного самопожертвования пришли люди.

Курчатовского института В.П. Волков представил совету информацию о конструктивных недостатках реактора, которые привели к аварии, но признать перед всем миром, что советские реакторы не идеальны хоть в чем-то, было невозможно. Вера в науку была одной из базовых ценностей СССР, который всегда кичился статусом…