Последние издания книг Эсхила

В V веке до н.э. начинается расцвет греческой трагедии и театра. Один за другим на исторической сцене появляются три великих трагика — Эсхил, Софокл и Еврипид. Их пьесы оказали значительное влияние на Уильяма Шекспира, Жана-Батиста Мольера, Иоганна Вольфганга Гете, Оскара Уайльда, Антона Павловича Чехова и на других служителей искусства. Отсылки к великим трагедиям можно найти и в психологии (Эдипов комплекс и комплекс Электры), и в текстах песен современных рок-групп, и даже в рекламе.

В сборнике собраны основные пьесы Эсхила, Софокла и Еврипида: «Персы», «Орестея», «Прометей прикованный», «Царь Эдип», «Эдип в Колоне», «Антигона», «Медея», «Ипполит», «Вакханки».

Вступительную статью для настоящего издания написала доцент кафедры зарубежной литературы Литературного института им. А. М. Горького Татьяна Борисовна Гвоздева, кандидат исторических наук.

Книга «Античные трагедии» подходит для студентов филологических и театральных вузов, а также для тех, кто хочет самостоятельно начать изучение литературы.

В книгу вошли произведения великого древнегреческого драматурга Эсхила (525–456 до н. э.), которого справедливо называют отцом европейской трагедии. Именно в его творчестве произошла существенная эволюция этого жанра: появились яркие, психологически выверенные персонажи, исчезла статичность, большее значение на сцене приобрел диалог. Как раз за эти новшества Эсхила высоко ценил Аристотель, а В. Г. Белинский называл его «одним из величайших национальных гениев». Сила Эсхила и его трагедий, которые без конца переделывались и переосмыслялись последующими поколениями драматургов, в том, что читатель и зритель, как верно подметил Виктор Гюго,…

Зборнік старагрэцкай драматургіі ўключае шэраг найбольш вядомых твораў такіх выдатных майстроў трагедыі, як Эсхіл, Сафокл і Эўрыпід, а таксама камедыі - Арыстафан і Менандр. Кніга змяшчае грунтоўную прадмову Алеся Жлуткі і каментары, падрыхтаваныя Лявонам Баршчэўскім.

Два раздела этой книги избранных переводов Соломона Константиновича Апта (1921-2010): "С древнегреческого" и "С немецкого", - это две стези, по которым развивалась его жизнь в искусстве перевода. Эсхил и Платон из высокой античности - а параллельно с ними Томас Манн, Кафка, Гессе, Брехт, писатели XX века, к которому принадлежал и сам Апт, - под его пером в равной степени классики, составляющие общий пантеон мировой культуры.

В сборник вошли бессмертные шедевры мировой литературы — такие, как «Персы», «Царь Эдип», «Антигона», «Медея» и «Ипполит». Чувства и эмоции, которые владеют персонажами этих произведений, и сейчас понятны любому из нас не меньше, чем современникам их авторов. Жажда мести сильной женщины, муж которой бросает ее ради юной соперницы. Гордость тираноборца, истерзанного, но не сломленного, и дерзко бросающего вызов власти. Позорная, жгучая, непреодолимая страсть молодой мачехи к красавцу пасынку. Спокойная отвага девушки, идущей на заведомую смерть ради справедливости. Античные шедевры и поныне привлекают читателей отточенностью стиля, красотой слога, глубиной психологизма.

Древнегреческий драматург Эсхил считается отцом европейской трагедии, ведь именно он придумал данный вид выступлений в театре. Пьесы Эсхила — бессмертные шедевры античной литературы, сохраняющие актуальность и глубину и по сегодняшний день.
В представленное издание входят все сохранившиеся трагедии Эсхила, в том числе единственная дошедшая до нашего времени древнегреческая драматическая трилогия «Орестея». Завершает сборник «Античная драма» комедия древнегреческого комедиографа Менандра «Брюзга».

Трагедия Эсхила «Прометей прикованный» начинает рассказ там, где часто обрывается нить известного мифа о титане, даровавшем людям огонь и за это наказанном вечными мучениями. Имя Прометей означает «мыслящий», что в полной мере отражается в тексте – действие построено на противопоставлении милосердного к слабым смертным героя и жестокого, не терпящего иной воли Зевса. Прометей показан как философ, борющийся против грубой физической силы и власти тихими, сосредоточенными размышлениями и разумом. Его сила – знание о том, что суждено его противнику, и как можно изменить эту судьбу.

Эсхил, Софокл, Еврипид — три великих создателя греческой трагедии, положившей начало всей последующей драматургии. На сцене Эсхила действуют конфликты космического порядка, все грандиозно и монументально. Софокл спустился к людям — непохожим на простых смертных, идеальным, находящимся во власти таинственного и всесокрушимаго рока. Еврипид низвел человека с того пьедестала, на который возвел его Софокл, и показал людей такими, какие они есть, — со всеми страстями, чувствами и слабостями.
Бессмертные творения Эсхила, Софокла и Еврипида не­изменно остаются в ряду наиболее значительных произведений мировой литературы.

В сборник вошли шедевры античной трагедии - бессмертные "Персы", "Прометей прикованный", "Царь Эдип", "Антигона", "Медея", "Ипполит" и другие произведения, написанные тысячелетия назад, но и сейчас не сходящие с лучших театральных сцен мира.

Античные шедевры и поныне привлекают читателей отточенностью стиля, красотой слога, но прежде всего – удивительной глубиной психологизма.

Один из зачинателей русского символизма, блестящий поэт и переводчик, беллетрист, религиозный мыслитель Дмитрий Мережковский перевел трагедии древнегреческих классиков Эсхила, Софокла и Еврипида в 1890-х годах. Последний раз его переводы публиковались в 1914 году и сейчас практически неизвестны.

Книга адресована широкому кругу читателей, интересующихся античным театром и русской словесностью.

В сборник вошли бессмертные шедевры мировой литературы – такие, как «Персы», «Прометей прикованный», «Царь Эдип», «Антигона», «Медея» и «Ипполит». Чувства и эмоции, которые владеют персонажами этих произведений, и сейчас понятны любому из нас не меньше, чем современникам их авторов. Жажда мести сильной женщины, муж которой бросает ее ради юной соперницы. Гордость тираноборца, истерзанного, но не сломленного, и дерзко бросающего вызов власти. Позорная, жгучая, непреодолимая страсть молодой мачехи к красавцу пасынку. Спокойная отвага девушки, идущей на заведомую смерть ради справедливости. Античные шедевры и поныне привлекают читателей отточенностью стиля, красотой слога, глубиной психологизма.

Один из зачинателей русского символизма, блестящий поэт и переводчик, беллетрист, религиозный мыслитель Дмитрий Мережковский перевел трагедии древнегреческих классиков Эсхила, Софокла и Еврипида в 1890-х годах. Последний раз его переводы публиковались в 1914 году и сейчас практически неизвестны. 

Книга адресована широкому кругу читателей, интересующихся античным театром и русской словесностью.

Один из зачинателей русского символизма, блестящий поэт и переводчик, беллетрист, религиозный мыслитель Дмитрий Мережковский перевел трагедии древнегреческих классиков Эсхила, Софокла и Еврипида в 1890-х годах. Последний раз его переводы публиковались в 1914 году и сейчас практически неизвестны.

Книга адресована широкому кругу читателей, интересующихся античным театром и русской словесностью.

Один из зачинателей русского символизма, блестящий поэт и перевод­чик, беллетрист, религиозный мыслитель Дмитрий Мережковский пере­вел трагедии древнегреческих классиков Эсхила, Софокла и Еврипида в 1890-х годах. Последний раз его переводы публиковались в 1914 году и сейчас практически неизвестны. Книга адресована широкому кругу чи­тателей, интересующихся античным театром и русской словесностью.

Предлагаем вашему вниманию книгу "Прометей прикованный".

"Прикованный Прометей" - творение древнегреческого драматурга Эсхила (V в. до н.э.), которого справедливо называют "отцом трагедии". В основу сюжета произведения положен греческий миф о титане Прометее, вступившем в единоборство с Зевсом и похитившем для людей огонь. Для среднего и старшего школьного возраста.

Frutto di oltre dieci anni di lavoro, questa edizione di tutta la tragedia greca con testo a fronte, la prima in Italia e nel mondo a essere realizzata interamente da un unico curatore, insieme poeta e filologo, consente di cogliere con sguardo unificante la fulgida stagione della tragedia ellenica che vide fiorire il genio creativo di Eschilo, Sofocle ed Euripide. Viene così restituita al lettore moderno, in tutta la sua feconda inattualità, una delle culminazioni dell'arte sapienziale e iniziatica del nostro Occidente, capace di riverberare la spiritualità orfeodionisiaca eleusina nella sua dimensione essoterica: in maniera esplicita, attraverso tragedie vistosamente iniziatiche come ''Baccanti'', ''Orestea'', ''Alcesti'', ''Edipo re'' ed ''Edipo a Colono''; e in maniera indiretta, grazie alla forma apollodionisiaca dell'opera drammatica nella sua espressione scritta. Forma che a sua volta rinvia alla struttura stessa del ''théatron'', che è luogo sapienziale in cui si contempla (''theáomai'') il gioco delle passioni con empatia e distacco. Con il greco a fronte i capolavori dei tragediografi a noi pervenuti brillano nella lingua in cui furono composti, e consentono di restituire con sufficiente approssimazione la ''phoné'' originaria in cui furono pronunciati: nel rito consacrato a Dioniso, alla luce del sole ellenico, sotto lo sguardo della collettività riunita nel nome del dio dell'ebbrezza e della contemplazione.

Persians, Seven against Thebes, and Suppliants

In An Oresteia, the classicist Anne Carson combines three different versions of the tragedy of the house of Atreus — Aiskhylos’ Agamemnon, Sophokles’ Elektra and Euripides’ Orestes. After the murder of her daughter Iphigeneia by her husband, Agamemnon, Klytaimestra exacts a mother’s revenge, murdering Agamemnon and his mistress, Kassandra. Displeased with Klytaimestra’s actions, Apollo calls on her son, Orestes, to avenge his father’s death with the help of his sister Elektra. In the end, Orestes is driven mad by the Furies for his bloody betrayal of family. Condemned to death by the people of Argos, he and Elektra must justify their actions — or flout society, justice and the gods.

Carson’s translation combines contemporary language with the traditional structures and rhetoric of Greek tragedy, opening up this ancient tale of vengeance to a modern audience and revealing the essential wit and morbidity of the original plays.