Скандинавский нуар вместо русской литературы

Зашла тут речь о скандинавском искусстве, для которого даже термин особый придуман: скандинавский нуар. Причем придуман недавно, этой моде каких-то лет двадцать всего, и весь мир внезапно бросился читать Ларссона, Хёга и Несбё, смотреть мрачные северные сериалы и снимать ремейки для Нетфликс. Хотя на самом деле ничего же нового, особенно для русского зрителя и читателя - подумаешь, тоска и беспросветность, тоже мне, новости. Достоевского или Чехова вспомните, или Балабанова, или Германа. Не то, чтобы у нас был патент или эксклюзив, но как-то странно все равно. Мы-то понятно почему такие, а им-то что не так?
Это давнишняя загадка, над которой я много лет ломаю голову, необъяснимый феномен. Если вкратце, позитивной скандинавской литературы я не встречала, и кинофильмы ведь тоже безысходные, ни секунды счастья. В детских историях одиночество, меланхолия и страх смерти (Андерсен, Туве Янссон, Астрид Линдгрен, Сельма Лагерлёф). А во взрослых и вовсе сплошное безумие и мрак: Ибсен, Питер Хёг, Ю Несбё, Ларс Кристенсен, Майгулль Аксельссон, Стиг Ларссон. И в кино то же самое - Бергман, фон Триер и тонна странных сериалов еще - Мост, Фортитьюд, Убийство, В ловушке, ну и так далее.

Ну, то есть, скандинавская культура наверняка производит полный набор, от мультиков до мелодрам, но успешно экспортирует только отчаяние, тоску и экзистенциальный ужас, и я примерно лет десять уже хочу разобраться, в чем дело? Что за хрень? Почему? Да все же хорошо у них. На фоне уникального скандинавского социализма, инопланетного уровня гуманизма, процветающей экономики и фантастической экологии культура выдает оглушительный сигнал бедствия. Мы читаем или смотрим, неважно, и ведь не можем оторваться, хотя зубы, натурально, выпадают от тоски. Я даже бросилась опрашивать причастных, которых у меня немного - мой шведский издатель и любимый друг Наташа, которая живет там уже лет пятнадцать. И они что-то мне даже объясняли, но я никак не могла собрать и осмыслить.

И тут, в общем, забрезжило, наконец. Досматривая датское Убийство/Forbrydelsen второй очередью, после американского ремейка, который ремейк я очень люблю и хорошо помню, я вдруг увидела, в чем разница между американской версией и оригиналом. Потому что там же истории абсолютно идентичны, полная копия, сюжетно очень точное повторение. И различие только в нюансах, в подаче, в диалогах и актерской игре. Идеальное поле для кросс-культурного исследования, короче.
Так вот, в датской версии они все невероятно корректны друг с другом. До тошноты, до зубовного скрежета. То есть, хода простым базовым эмоциям - нет. А там же вся история построена на конфликтах. Между напарниками, между рядовыми полицейскими и начальством. Между политическими конкурентами, между полицией и подозреваемыми. И в американском The Killing все понятно и близко - истерики, вспышки ярости, люди кричат, гневаются, сплошь и рядом роняют лицо. А датчане в Forbrydelsen ровно в тех же обстоятельствах (потому что история идентична, помним) становятся вдвое вежливее, стекленеют и начинают говорить штампами. Там полицейская ходит за подозреваемым два месяца, каждый день. Он открыл дверь утром - а она уже тут, как лейтенант Коломбо, как Порфирий Порфирьевич. Кто угодно сойдет с ума, и американский персонаж орал и трясся, как живой человек. А датчанин поздоровался, ответил на сто пятидесятый вопрос и говорит - я тут пиццу заказал, угощайтесь. Ну и потом, может, оставшись один, упал в обморок от злости, но за кадром, и этого никто не увидел.

Словом, похоже, что у скандинавов больше нет социально приемлемой формулы для того, чтобы публично выплеснуть негатив. Она уничтожена, это табу.
То есть, очевидно, они уже инопланетяне, обогнали нас лет на четыреста. Воевали последний раз двести лет назад, а с тех пор ни разу ни с кем. Их история уже много столетий подряд скучна и пристойна, остальным европейцам на зависть. Они построили невероятно гармоничное общество, могучие социальные институты, у них высокая степень гражданской ответственности, подоходный налог процентов 60 и машины ездят на рапсовом масле. Филиал рая на земле.
И там, в этом раю, бывшие викинги, которые когда-то нагнули пол-Европы, а вторую половину перерезали, ходят с безупречно вежливыми лицами по правильной стороне дороги и думают "господи, когда ж я сдохну». А самые талантливые из них пишут кошмарные триллеры про извращения и маньяков и снимают самое безысходное в мире кино.