Рецензии

Как я не люблю вот этот момент у Маркеса, когда начинает пахнуть ближайшим инцестом.

Исследователи, вероятно, находят в этом произведении бездонную и почти сакральную глубину смысла и могут по каждой строчке написать трактат. Но это учёные, им положено. А мне было трудно. Я не против сложной литературы. Но мне было ещё и неинтересно. Как-то не зацепили меня все эти экскременты, завёрнутые в народную одежду, заброшенные на антресоль и зачервившиеся от времени и близкого соседства разного тухлого хлама. Вот! Вот оно! У меня получилось её описать!

Где-то между Аравией и Мексикой... Среди индейцев и испанцев... Где под звуки классических вальсов рождаются неклассические хвостатые младенцы... Чтоб вы поняли, что это за книга, вот вам одна характеризующая цитата:

Спокойно и уверенно, не мешкая, он отчалил от скалистых берегов печали и встретил Ремедиос, обратившуюся в бескрайнюю топь, пахнущую грубым животным и свежевыглаженным бельём. Отправляясь в путь, он плакал.

Вот столько вот чистого пафоса. Хотя куда там! Ниже расскажу, с чем этот пафос смешан.

В книге соседствуют алхимические опыты и проза жизни, что порой создаёт литературных монстров, например, как в случае с юной девочкой, вышедшей замуж и умершей от двойного выкидыша. После страниц ста всей этой каши мне так странно было прочесть о том, что в мире Маркеса тоже идёт дождь!

Воздух был настолько пропитан влагой, что рыбы могли бы проникнуть в дом через открытую дверь, проплыть по комнатам и выплыть из окон.

Это было хлопком холодной воды по голове: "Эй! Ты читаешь произведение живого человека из плоти и крови. Он написал это, потому что у него когда-то имелись какие-то впечатления и размышления, которыми он захотел поделиться". А было не похоже, знаете ли, что это не копипейст из плохого сонника. Ещё одна странность в книге: никто никогда никого не лечит. Наркотические духи Фернанды и шаманские ритуалы Санта Софии не в счёт. Потому и одиноки, что безразличны.

Есть правда у меня в книге и любимый момент - бойня на площади. Даже и не знаю, советовать ли читать книгу из-за него... А вообще я заметила, что "Сто лет одиночества" лучше идут подшофе.

...Книга из подборки семейных саг - многолетнее повествование о жизни рода Буэндиа. Вы спросите, в чем там обещанное автором одиночество? И правда, все на всех женятся, так сказать "запечатляются", изобретают, воюют, путешествуют, секс в любом месте и с любой степени родства людьми.

Они все такие. Сумасшедшие от рождения.

В тексте восемьдесят два упоминания "одиночества" в разном виде. Однако мне больше показалось, что книга не об одиночестве, а о поисках счастья. Именно это все герои и делают, только какими-то извращенными способами. Где у Маркеса может обитать Одиночество? Может оно стоит между двумя типами героев - тем, кто берёт, и кого берут? Есть, например, женщина. К ней в дверь с ноги (либо крадучись, что не более этично) заходит мужчина. И всё - она взята. Или война: повстанцы заходят в город и берут его, хотя некоторые жители даже не в курсе, что война идёт. И женщина в первом случае, и жители городка во втором воспринимаются, как материал, щепки, инструмент. А инструмент, натурально, счастлив быть не может.

Господи! Спасибо тебе за то, что эта книга закончилась! На большее моя детская психика не могла и надеяться!

Я вообще часто перечитываю книги, но Сто лет одиночесва я перечитываю чаще остальных.
Я очень люблю ее, эту странную историю с самым красивым началом в мире:

Пройдет много лет, и полковник Аурелиано Буэндиа, стоя у стены в ожидании расстрела, вспомнит тот далекий вечер, когда отец взял его с собой посмотреть на лед. Макондо было тогда небольшим селением с двумя десятками хижин, выстроенных из глины и бамбука на берегу реки, которая мчала свои прозрачные воды по ложу из белых отполированных камней, огромных, как доисторические яйца.

Я знаю ее на память, эту прекрасную фразу. Так же сильно, как ее, я люблю еще только одно предложение из Степного волка, после которого я стала любить то, как написано, так же сильно, как то, что написано. Ну, ту, знаете, там еще про красивую и грустную улыбку Галлера.

Кода я была маленькая, меня всегда пугали, что вот Маркеса нужно читать, составляя попутно генеалогическое древо персонажей, потому что иначе - никак не разобраться.

И это так неправильно.
Они ведь все разные совершенно. Вот как можно спутать Хосе Аркадио, мечтателя, отдавшего судьбу на откуп любви и основавшего целый город, Хосе Аркадио, изрисованного татуировками, как Квикег (хотя мне больше нравится его представлять Человеком в картинках Бредбери - чтоб они двигались и рассказывали истории), и Хосе Аркадио, который любил детей, деньги, и не любил оправдывать надежд?

Но больше всех я, конечно, люблю полковника.
Не за тридцать два неудачных восстания, не за то, что он родился с открытыми глазами и даже не за редкий талант к выживанию в сложные периоды жизни.
А потому что он делал золотых рыбок.

Вы только вслушайтесь, как это звучит - делал золотых рыбок.

Кажется, моя любовь к украшениям в виде рыб - именно от него.

(Друзья, не ругайтесь! Вы скажете, что это не рецензия, не отзыв, но мне очень захотелось намешать здесь и воспоминаний, и впечатлений от книги!.. А в "Истории" писать не хочется. Можно, я здесь? Не сердитесь!!!)

Эту книгу я получила в качестве совета и в виде толстееееенного талмуда от одного необычного мальчишки из элитной языковой школы. Нет, сейчас это уже взрослый мужчина, за плечами которого очень сложная, противоречивая, совсем не спокойная жизнь: он типичный неформал, противник Систем, активный пацифист, участник почти всех оппозиционных митингов, был неодкоратно избит дубинками милиционеров, бывал в психушке, в клетке, ну и т.д., и т.п. Образ, думаю, вы более-менее представили.
Мальчишкой, он ездил с нами в лагеря, ходил в походы, при этом возглавляя оппозицию всему и вся.
Я его обожала!!! Он был невероятно начитан, умен, остроумен. При этом подчеркнуто неухожен, циничен, часто груб. С ним было трудно и интересно.
И разговоров мы с ним наразговаривали - на целые многотомники!
Я в лагерях им несла Крапивина, Грина, Цветаеву, Окуджаву, Визбора, Арика Круппа (несла и в прямом смысле - в огромных рюкзаках, которые, ессно, носил мой муж, помимо основного туристического снаряжения). А ребята несли мне много другого интересного: Хайнлайна, Саймака. И вот - Толкиена.

То издание было с самым лучшим переводом (увы, не знаю и не помню, с чьим именно)!!! Это были 90-е годы, только всё стало издаваться, причем не всегда качественно, а тут - невероятно аппетитная, уже зачитанная, с хорошим шрифтом, просто чудесная книжища.

И читала я ее... все 3 летних месяца! Во всех лагерях, поездках, походах. Причем она меня ОЧЕНЬ увлекла, буквально заглотила. Я, не любительница фэнтези, а в те времена и вообще не знающая, что это, я, открывая книгу на очередной странице, буквально выпадала из реальной жизни (извините за штамп). Но при всем этом - даже странно - читала и правда три месяца.
С этим мальчишкой мы параллельно обсуждали, спорили, друг другу что-то уточняли, поясняли по сюжету, по характерам героев, по их поведению - ах, как это было здорово!!!!!

А потом я купила себе какой-то не очень удачный двухтомник, пустила его по кругу, в итоге он где-то затерялся: надеюсь, кто-то зачитывается им так же, как я...

Прошло много лет, а я эту книгу до сих пор вспоминаю не как произведение, а как Альтернативный Мир, путешествуя по которому, ты волей-неволей лучше и глубже разбираешься в своей собственной жизни, в своих собственных отношениях с окружающим тебя миром. В этом, что ли, загадка этой книги?!

Kono te ga anata no te wo tsukameru no nara
Kono mimi ga mou ichido anata no koe wo kikeru no nara
Ima sugu kono inochi wo sasagetemo kamawanai
Itoshii hito yo anata ga mou ichido iki wo shitekureru no nara
Yami no yuuwaku wo azukeyou

"Faust", Matenrou Opera

Лучшие, золотые годы готического романа уже в прошлом. За давностью лет таинственный рецепт безвозвратно затерялся, и магия улетучилась. И потому сейчас по-настоящему атмосферные, сильные вещи на вес золота. Сонмы молодых и не очень авторов ищут загадочную тинктуру подобно философскому камню. А вот Сафону, похоже, ничего искать не нужно, ему и так всё прекрасно известно. Так как же написать настоящий мистический роман? Ответ Карлоса Руиса прост: возьмите за основу старый город, пыльные истёртые мириадами шагов улицы, которые видели и смерть, и любовь. Затем добавьте тайну, скрывающуюся в самых тёмных уголках нашего города. Заброшенные особняки с дурной славой, кладбища и мрачные освещенные луной парки подойдут прекрасно. И наконец поместите в эти мрачные декорации пару чистых неиспорченных душ, ведь только любовь спасёт этот полуистлевший мир.

Итак, мистика, детектив и драма, взболтать и хорошенько перемешать. Потому как именно драма в романе играет главенствующую роль, будучи неким растворителем, вобравшим в себя всё остальное. Да, здесь есть и кладбище забытых книг, и погоня за жуткими тайнами прошлого, и мрачное очарование ночной Барселоны. Но именно история несчастной любви и есть тот стержень, что сплачивает повествование и собирает воедино его отдельные фрагменты. Трагедия, преодолевшая время и пространство, эхом откликающаяся спустя полвека, врывающаяся в жизни совсем посторонних людей, внезапно ставших полноправными её участниками. Великолепны и образы героев. Хулиан, писатель, возненавидевший свои книги, ставший своим же Фаустом и Немезидой. Фермин, неунывающий шутник и выдумщик с сердцем героя. Даниель, не по годам смышлённый и честный парень. Паук-Фумеро, убийца в белых одеждах слуги закона. Микель, младенец с глазами мудреца. Пенелопа и Беатрис, вынужденные дуэтом играть роль несчастной возлюбленной.

Именно глубина образов и делает повествование столь искренним. "Тень ветра" - это книга в книге, обречённая на бесконечное повторение череда ошибок и жертв. Найденный Даниелем томик постепенно пускает корни в его жизнь, и вот персонажи забытой истории сходят с истлевших страниц, чтобы в сотый раз повторить свой крестный путь. Они, каждый из них, так долго жили кем-то другим, дышали ради кого-то другого, что уже потеряли сами себя. Стали dramatis personae этой летописи сгоревшей любви. Слишком много чувств. Страсть, вожделение, ненависть, преданность, слишком сильные для хрупкой человечьей души. Столь сокрушительные эмоции оставляют по себе лишь выжженную пустыню, в которую превратилась жизнь Хулиана, или ледяной ад души Фумеро. И ничего уже не изменить. Всё, что им остаётся - сорвать бурю оваций, тронуть сердце зрителей. И самое главное - уберечь их от своих ошибок. Бесконечно прав Фермин, оставивший позади кошмар пыточных застенков Монтжуик. И только в отказе от прошлого единственный шанс Хулиана уйти со сцены и отпустить прошлое. Высказать Даниелю то, что не сумел сказать Пенелопе. И наконец выдохнуть и снова вдохнуть. Только уже для себя.

Возможно, и у этого романа есть недостатки. Основные сюжетные сюрпризы читаются заранее, детективная интрига слегка прямолинейна, а некоторые невероятные совпадения так и не получили логического объяснения. Но кристалльная чистота характеров искупает всё. Это великолепие трудно передать словами. Устами Даниеля Сафон даёт как нельзя более точную характеристику своего шедевра: "Это история о книгах. О проклятых книгах, о человеке, написавшем их, об одном персонаже, сошедшем со страниц романа, чтобы предавать эти книги огню, о предательстве и об утраченной дружбе. Это история о любви, о ненависти и о мечтах, живущих в тени ветра." Возможно, это и вправду отдаёт дешёвой патетикой и бульварными романами. Но убедиться, что это не так, очень легко. Достаточно просто открыть книгу и начать читать.
--------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

И ещё один маленький комментарий...

Стихи в эпиграфе приведены на ромадзи, потому как это позволяет любому понять, как это будет звучать.

На кандзи то же будет выглядеть так:

この手があなたの手を掴めるのなら
この耳がもう一度　あなたの声を聞けるのなら
今すぐこの命を捧げてもかまわない
愛しい人よ　あなたがもう一度　息をしてくれるのなら
闇の誘惑に身を預けよう

Примерный русский перевод:

Если я снова смогу взять тебя за руку,
Если я еще хоть раз смогу услышать твой голос
Не имеет значения, что я сейчас продам свою душу
Любимая, если благодаря этому ты сможешь сделать вдох для меня
Я отдам свое тело на растерзание тьме

Где-то в потусторонних мирах мойры прядут полотно бытия. Когда на том его клочке, который отвечает за Латинскую Америку, встречается ниточка гнилая, тусклая, одним словом, недоброкачественная — будьте уверены, владелец этой судьбы родится в семье Буэндиа и звать его будут Хосе Аркадио или Аурелиано, а может быть Урсула, Амаранта или Ремедиос, как хромосома ляжет.

Вот мы смеёмся над наивными латиноамериканскими мыльными операми, вроде как страсти в них наигранные, чрезмерные, карикатурные. А после "Ста лет одиночества" понимаешь, что латиносы и есть такие, слегка карикатурные в своих страстях. Мы им, наверное, кажется пассивными амёбками без тени эмоций. Эту карикатурность Гарсиа Маркес доводит до гротеска, но всё же нельзя отрицать — семья Буэндиа не странная до ненормальности, наоборот, она нормальная до странности. Это типичные латиноамериканцы с их не слишком-то радостными судьбами: революционеры, домохозяйки, пылкие любовники, изобретатели, недотёпы... Целая энциклопедия человеческих характеров. Характеры слегка видоизменены, как, например, у Салтыкова-Щедрина, для более яркого эффекта. Но они всё же узнаваемы.

Чем должна быть пропитана ниточка судьбы, чтобы получился типичный Буэндиа?
Тягой к инцесту. Именно из него растут корни и семьи Буэндиа, и самого городка Макондо, чьё название приснилось фантазёру-основателю. От инцеста, верят Буэндиа, рождаются дети со свинячьими хвостами или вовсе игуаны. На протяжении всего романа игуаны и крокодилы остаются упрятанными в человеческие шкурки, но всё равно понятно, что в них кипит холодная кровь, пламень страстей берёт начало из того льда, на который смотрел малыш, будущий полковник Аурелиано. Когда свинячий хвостик всё-таки появляется, рыжие муравьи утаскивают сморщенную пустую шкурку этого уродца. Ему ещё повезло, потому что все остальные Буэндиа внутри такие же пустые, но так явно этого не видно, вот они и мучаются.
Пассионарностью. Не той, возвышенной и гумилёвской, а той, которая скорее называется "шило в заднице". Даже если Буэндиа получается спокойный и флегматичный, он фанатично предаётся какой-нибудь ерунде. Может быть, так они заполняют свою пустоту — шумом, гамом, видимостью действия.
Смертью и тленом. Со смертью у Буэндиа особые отношения, призраков в доме больше, чем живых. Кто-то после смерти стареет, кто-то молодеет, кто-то прибивается к берегу Буэндиа, чтобы умереть второй раз (а первый раз его засосало болото), а затем и третий раз, после смерти — уйти наконец. Где-то слышен клок-клок костей в мешочке, где-то полковник прислонился лбом к дереву да так и застыл, а под тем же деревом сидит престарелый основатель, который просто не обратил внимания, что помер. Кого-то перед смертью судьба скукоживает в крошечного ребёнка, так что хоронить приходится в корзинке. Кого-то присылают в ящике вместо рождественского подарка. Некоторым не везёт ещё больше, читайте, читайте, после смерти им не обрести покой.
Чудесами. Тут даже не столько заслуга Буэндиа, сколько вообще латиноамериканского народа. Даже не буду перечислять, потому что целый каталог бесовщины из романа можно издавать отдельной повестью.
Революцией. Война, бунты, либералы, демократы, восстания рабочих. Без этого не бывает Латинской Америки, увы. Золотых рыбок, волшебных магнитов и танца бабочек недостаточно для того, чтобы понять эту угрюмую, в общем-то, страну. Через все чудеса проглядывают эти чудовищные проявления реальности.
Цикличностью. Возможно нить судьбы сбивается в узелок, так что приходится вновь и вновь переживать одно и то же, только более тускло, менее масштабно. Время истончается и стареет, всё приходит в упадок, потому что если долго-долго ездить по одной и той же спирали, то рано или поздно она прорвётся, и всё сгинет в тартарары.
Одиночеством. Стоит ли раскрывать?

Много ещё чего интересного есть у Гарсиа Маркеса. Если уж браться за его прочтение, то "Сто лет одиночества" нужно ставить одной из первых книг, так много мотивов будет потом раскрыто и дополнено дальше. Хотя я прекрасно понимаю, почему многим этим книга не нравится. Уж слишком резко она пахнет чужаками, рисует непривычное. Что латиносу хорошо, то русскому — магический реализм.

Сын хозяина книжной лавки, преданного своему делу – казалось, с самого начала он был обречен на особые отношения с книгами. Так и произошло.
Когда Даниэлю исполнилось 10 лет, отец привел его на Кладбище забытых книг – в огромный дом-лабиринт, забитый книгами под завязку, из которых следовало выбрать одну и стать ее хранителем. По легенде, если прислушаться к внутреннему зову, то выбранная книга изменит всю твою жизнь.
И это тоже произошло. На долгие годы жизнь Даниэля превратилась в поиски крупиц информации о загадочном писателе Хулиане Карраксе. Каждый шаг Даниэля как персонажа немного приоткрывает завесу тайны, и мы вместе с ним узнаём подробности биографии Карракса, невольно замечая, что и сам Даниэль начинает повторять его жизненный путь.

Вот такая завязка у книги, в настоящее время являющейся одной из самых популярных на Либе. Почему я, при довольно хорошей начитке и букинистическом сюжете, осталась не в восторге, сказать нетрудно.
Во-первых, книгоманьяки делятся на две категории. Одни тащатся от книг как предметов, другие – от литературы как явления. Я принадлежу к первым, в книге описываются вторые. Я настолько не соотношу книгу с продуктом чьего-то умственного труда, если только этот кто-то мне не близкий друг, что странное желание Даниэля рыть носом землю в поисках Карракса кажется мне пустой блажью. Я бы на его месте окопалась на Кладбище забытых книг, перерыла там всё, унаследовала должность смотрителя и косплеила охотников из "Города мечтающих книг" до одурения. А кто всё это понаписал – да какое мне дело до их жизненных трагедий?
Во-вторых, собственно, это само Кладбище. Совершенно непонятно, что это с формальной точки зрения. Библиотека? Непохоже. Закрытый клуб? Вроде, теплее, но не поручусь. Не совершил ли Даниэль преступления, позволив Беатрисе утащить оттуда оригинал известной книги?
В-третьих, это Беатриса. Не в том дело, что девушка Даниэля старше его и он чуть ли не украл ее из-под венца, хотя это тоже ппц. Он постоянно называет ее Беа, и кошмарней сокращения сложно представить, оно убивало мне уши всю книгу, неизменно порождая ассоциации с медведем.
В-четвертых, у меня не вызвал восторга хронотоп. События происходят в 1920-1950 годах в Барселоне и немного – Париже. Автор, похоже, искренне любит свой город, и в отзывах я натыкалась на вдохновленные пассажи, но мне сафоновская Барселона показалась на редкость мрачным местом, чем-то вроде Чикаго эпохи мафиозного разгула, так что такое восхищение, мягко сказать, ужасало. Описанные же десятилетия в принципе кажутся мне каким-то периодом безвременья в истории 20 века, но это уже мои личные заморочки, тем более, что тут и депрессия, и война, и много еще чего наложилось. В Испании в те годы бушевала гражданская война, судя по описаниям, не самая веселая, но всё же меня как-то не очень приятно поразили слова автора на тему: "Во-от, наша гражданская война – это что-то с чем-то, это ад, а произошедшая вслед за этим Вторая мировая – это так, фигня, ее почти не заметили даже".
В-пятых, это расследование Даниэля. Детективным его назвать язык не поворачивается – слишком уж этот парниша аморфно всем занимается. Интересным моментом можно назвать то, что в процессе расследования хаотично проясняются те или иные моменты жизни Карракса, постепенно складываясь в единую картину, а ранние загадки обретают объяснения и новый смысл. Не понравилось же то, что большую часть информации мы узнаем на последних страницах из письма. Впечатление сложилось такое, будто автор зашел в тупик и, не придумав, каким еще естественным путем можно завершить расследование, выдал все остатки единым потоком. Но смысл тогда вообще всем этим заниматься, если можно было пойти к одному-единственному человеку и попросить всё рассказать?
Всё, шестое, и я закругляюсь. Вышесказанное было бы мне совершенно параллельно, если бы не ключевая интрига романа. А ключевая интрига заключается в том, что любовь правит миром. Большинство проблем в жизни персонажей происходит из-за их неуемных испанских страстей. Вся жизненная трагедия Карракса – из-за любви. Вообще в основе всех, казалось бы, загадочных и мистических тайн – любовь, потрахушки и игра гормонов. Но автор на этом не останавливается – вся эта история со зверствами Фумеро, устроившего современное подобие инквизиции из-за неудачного любовного треугольника выглядит нелепо. Впечатление под конец уже такое, будто автор готов все значимые события 20 века свести к той причине, что одна малолетняя шлюшка в свое время не сумела потерпеть до свадьбы.

Нет, ну я не утверждаю, что книга плохая и не надо ее читать, тем более, что почти все оценки – положительные. Но, черт побери, какой же этот талмуд унылый, реальных событий там – одна страница из десяти, остальное всё – рефлексия, самоедства и воспоминания. Даниэль – бесхребетный слизняк, из всех остальных мужских персонажей только Фермин интересен, женские персонажи поголовно – дуры, у которых на уме, кроме любви, ничего нет, даже если позиционируются как интеллектуалки.
Расследование-паззл можно было бы назвать интересным сюжетным решением, если бы его не запороли так позорно под конец. А сам конец не превратился в бесконечную череду свадеб и удовлетворенного прозябания.
Это даже не "книга о книгах". Это книга об одном-единственном авторе. Книг здесь не так много, да и те лишь упоминаются в разговорах.
Подушку мне.

Что для меня "хорошая книга"? Это гипноз. Когда полностью погружаешься в описываемые события, а персонажей видишь практически в 3D формате. "Тень ветра" стала для меня именно такой. С первых же страниц вскружила мою голову и стала причиной недосыпания (из-за чего сегодня в автобусе я чувствительно треснулась затылком о стекло, когда уже просто отключилась в теплом салоне). Накануне надо было лечь пораньше, а я очнулась от книги только когда часы уже показывали 4 утра. Сильная вещь. Это первая книга Сафона, которую я прочитала. Я покорена. Язык фантастический. Среди отзывов в интернете на эту книгу нашла замечательную фразу - Из тех романов, читая которые разрываешься между желанием узнать, что на следующей странице, и ещё раз перечитать предыдущую. (с) Святая правда, лучше и не скажешь. Рада, что дочитывала ее дома, а не в общественном транспорте, так как опять пустила слезу. Если вы уже читали некоторые мои книжные отзывы, то наверняка поняли, что при чтении у меня довольно таки часто глаза бывают на мокром месте. Это приносит массу неудобств, так как есть большая вероятность выглядеть по-дурацки. Прекрасно это понимаю, но ничего не могу с собой поделать, натура! )) Например, особо глупо себя чувствую в такие моменты именно в метро, или в автобусе. Все люди как люди, едут себе и спокойно читают, а мне приходится закрываться книгой и ждать, когда влага просохнет )) Грустно, что последняя страница прочитана, но греет мысль, что на полке меня ждет "Игра ангела".

Когда книга не нравится, проще простого написать, что же в ней не так, что раздражает и вызывает отвращение. Когда книга оставляет тебя равнодушным, тоже все довольно просто: «ни о чем» и все, точка. Равнодушие и отвращение выражаются просто и весьма красноречиво. Но когда речь заходит о книгах, в которые погружаешься с головой, в которых живешь и умираешь, в которых находишь друзей и защищаешь их до последней капли крови, тут все ой как сложно. Любые слова кажутся бледными тенями, каждая попытка выразить восторг и восхищение обречена на неудачу. Потому как ненавидим мы разумом, а любим – душой и сердцем. Они не умеют красиво говорить, они умеют быть преданными.

Вот и сейчас я не знаю, что можно сказать о произведении, на протяжении которого я смеялась, плакала, влюблялась, восхищалась, удивлялась, боялась, боролась со злом и защищала слабых. Не единожды сердце уходило в пятки, а предательские мурашки бегали по спине. Неоднократно хотелось петь и танцевать от счастья, обнять весь мир и воспарить в небеса от восторга. Несчетное количество раз хотелось зарыдать, громко, в голос, а порой кроме тихой скорби ничего не оставалось внутри. Но гораздо чаще хотелось просто идти рядом с верными друзьями, преодолевая опасности, сражаясь с врагом, и верить в чудо.

В этой книге проживаешь не просто жизнь, ты путешествуешь по эпохам, перерождаясь каждый раз. Вот ты мудрый и могущественный волшебник, ровесник неба и океанов, а в другую секунду ты уже отважный гном, трудолюбивый и преданный. Еще минуту назад ты бы невесомым и прекрасным эльфом, созданием леса и солнца, а вот уже не знающий страха и боли храбрый воин, сражающийся за свободу и покой. Но чаще всего ты оказываешься маленьким хоббитом, бесстрашным, преданным, верным своему слову и готовым умереть ради друзей.
Эту потрясающую историю нужно бы читать всем нам, от мала до велика. Читать и перечитывать, учась у ее героев храбрости, мудрости, верности и стойкости. Это один из тех редких случаев, когда в книге каждый найдет то, что ищет долгие годы: ребенок – волшебство и чудо, взрослые – мощь, красоту и гармонию.

И пусть тысячи людей по всему миру ищут подоплеки, аллегории и отсылки к чему-либо. Пусть спорят, что же именно хотел сказать автор тем или иным эпизодом, пусть читают между строк и отделяют зерна от плевел сколько душе угодно. Суть от этого не изменится: это очень красивая, мудрая и добрая книга. И сотнями страниц комментариев переводчиков и издателей (зачастую надуманными и притянутыми за уши) не изменишь ее смысла: добро должно восторжествовать. И мы должны в это верить, что бы ни случилось.

Я очень долго хотела окунуться в этот мир, неоднократно смотрела экранизации и предвкушала восторг и радость. Но все мои ожидания были превзойдены стократно. Даже в самых смелых и красочных мечтах я не могла представить, что же на самом деле такое Средиземье и как прекрасна его история. Спасибо автору за этот великий труд! Спасибо всем людям, которые переводили и продолжают переводить эту историю на разные языки мира! И просто спасибо нашему удивительному миру за то, что он хранит в себе такие сокровища!

Роман "Дети мои" был для меня первой книгой писательницы. Уверен, что и последней.
Гузель Яхина - открытие года, номинант, победитель, великий экспериментатор, талантище с большой буквы и просто хороший человек. Всё это я слышал много-много раз и именно поэтому заглянул под обложку. Про человеческие качества автора рассуждать не могу, не компетентен, ибо не знаком, а вот об остальном, пожалуй.
История поволжского немца Якоба Баха, произошедшая в 20-30 годы XX века, должна была меня зацепить, заставить сопереживать его сложной судьбе и судьбам людей встречающихся на пути главного героя, в конце концов просто вызвать положительные эмоции. Но, увы, ничего этого нет и в помине.
Да, проза Гузель Яхиной легко читается, но сейчас этим добром никого не удивишь. Талантливо ли написано? Нет, просто читаемо. Скука, монотонность произведения, не слишком интересные персонажи, слабый сюжет и много лишних деталей и описаний превративших рассказ в роман, делают эту книгу обыкновенной пустышкой. Дочитать удалось только призвав на помощь силу воли и напомнив себе, что не имею привычку бросать что-то на полпути.
Что мы имеем? Винегрет идей не доведённых до ума, ворох безжалостно обрубленных сюжетных линий, тусклый финал и просто бесящий своей рефлексией и апатией Бах, просто убивают любой маломальский интерес. Я лично так и не понял почему наш учитель на протяжении 500 страниц не доставил себе труда хоть как-то измениться, подрасти в собственных глазах и глазах окружающих, ну наконец получить хоть какое-то развитие личности. Это откровенно нудная история, но в отличии от других рецензентов я считаю, что щепотка мистицизма смогла бы придать ей особый шарм. Жаль только что автор использовала этот щепетильный инструмент не ко времени и не к месту (думаю она и сама не поняла для чего это делала следуя моде). Ловко скрытая ненависть ко всему советскому немного смешит, ведь автор 1977 года рождения, а значит ничего об этом знать просто не может (слишком мала была). Хотя, сейчас это тоже модно. Слёзный водопад о двух "преступно" и "незаконно" депортированных народах пролился, угадываем о ком мы прочитаем в следующей книге.
Экранизация, слава автора, бешеная реклама романа скорее огорчают. Тут нечего рекламировать, потому-что нечего читать. Зря потраченное время и деньги, лёгкое разочарование и злость на "сильных мира сего" занимающихся пиаром такой откровенной ерунды, всё что мы имеем в остатке закрыв последнюю страницу.
Как-то у меня путано получилось, впрочем всё как в книге.

Латиноамериканская литература для меня пока что словно чистый лист. Читала немногое и очень выборочно. Из того что читала, большая часть понравилась, что-то нет, а что-то ( Габриэль Гарсиа Маркес - Сто лет одиночества ) так и не смогла прочитать, хотя бралась за книгу неоднократно. Поэтому особых ожиданий к роману перуанского прозаика и драматурга у меня не было, к тому же это было первое знакомство с автором - удачное, надо признать, знакомство, которое обязательно продолжу и в дальнейшем.

Роман восхитил и очаровал уже с первых страниц - особой семейной атмосферой (вот здесь мне, кстати, книга зарубежного классика живо напомнила любимые книги от Наринэ Абгарян и Маши Трауб) и совершенно неповторимой стилистикой и композицией самого произведения. Это и роман в романе, и закольцованный сюжет, и торжество абсурда. Если и удивляешься чему-то в этой книге, то только поначалу, затем же начинаешь воспринимать все происходящее на ее страницах как нечто обыденное и вполне привычное.

Две основные для меня сюжетные линии, хоть и реалистичны по сути, также невероятны, как и литературные вставки из радиодрам одного из героев, чье ремесло и заключается в том, чтобы ежедневно поставлять на радиостанцию свежие пьесы и развлекать слушателей необыкновенно захватывающими сюжетами. Причудливая реальность поражает и там и там.

Пока один из главных героев - Педро Камачо - творит любовь на своей пишущей машинке, второй - Марио - переживает любовную драму наяву. И "драма" здесь не просто красивое словцо: против союза 18-летнего юнца, не закончившего университет, с 32-летней разведенной женщиной, приходящейся ему в каком-то отношении родственницей, против все - и их друзья, и родители, и закон (ведь он еще считается несовершеннолетним). Пока влюбленные на протяжении всей книги будут пытаться скрыть свои чувства - вначале от самих себя, потом от окружающих (они еще поборются за брак), плодовитый драматург всколыхнет своими "неудобными" пьесами (очень уж острые и провокационные темы он в них зачастую затрагивает) сонное консервативное общество Перуанской столицы. Приключения ждут и того и другого: вымышленная любовь оказывается едва ли не опаснее реальной...

Доведенные до гротеска жизненные ситуации, в которые попеременно попадают герои, вызывают то смех, то горечь. Так, забавно наблюдать, как незнакомец в первый же свой рабочий день крадет пишущую машинку из соседней студии, так печально узнавать, чем в итоге все закончится... Смешные похождения Марио и Хулии в поисках того, кто наперекор всему зарегистрирует их брак, не могут отменить грусти от прочитанных перед этим строк о том, что стало причиной развода Хулии с ее первым супругом.

4,5 Приятный во всех отношениях роман порадовал и сюжетными перипетиями, и слогом, и прекрасными харизматичными персонажами. А кроме того, роман ведь на любимую мою тему - про писателей. Название-то ведь неслучайно, как и все в нашем мире, и писак здесь будет сразу двое))

Если бы я не знала, кто такой Джон Толкиен, то после прочтения "Властелина колец" подумала бы, что он историк. Уж очень всё дано в историческом масштабе, так и вижу уроки по истории Средиземья. Назовите дату основания Нуменора, когда был взят Изенгард, основные причины Битвы Пяти воинств, а кстати, давайте зарисуем её при помощи цветных стрелочек, эльфийские лучники заходят с левого фланга, что нарисовано на гербе Рохана, кто вспомнит имена гномьих полководцев, звонок для учителя, ну ладно, идите готовьтесь, на следующем уроке диктант по квенье, не забудьте достать двойные листочки.

И даже сама кулстори кольца всевластья крутится вокруг проблем исторического масштаба. Насколько мал маленький человек (или не совсем человек), насколько велик человек великий, может ли соломинка переломить спину верблюда и как бороться с великой силой статистики.

Мне больше всего понравился рост эпичности со времён "Хоббита". Если там дуновение волшебной сказочки ещё очень сильно, то тут уже даже олифанты не веселят, а добавляют драматизма. Эльфы совсем не весёлые тусовщики, гномы порастеряли смешные капюшончики, а комический элемент — полурослики-хоббиты — в любой момент могут достать откуда-то из волосатых пяток кинжал и напырять вам по самое не балуйся. Впрочем, чего это я, все читали и все знают. А если не читали, то нечего на рецензии таращиться, самое время прочесть. Главное — перевалить через несколько первых нудных глав про нравы и обычаи хоббитов, которые, как мне кажется, для того и созданы, чтобы хоббитоподобных читателей, любящих чтение попроще и поуютнее, отсеять.

А так как про книжку я говорить не собираюсь, расскажу о переводе. Люблю читать разные переводы. "Властелина колец" я читала в самых классических вариантах: ГГ (Григорьевой и Грушецкого) и КистеМура (Кистяковского и Муравьёва). И тут вдруг в руки на бумаге попал третий вариант, совсем незнакомый, какой-то Волковский. Решила глянуть. Перевод отвратительный, но всё равно затянул. Нет, со всякими речками-травинками и драчками переводчики справились неплохо. Совершенно не удалась прямая речь. Я подозреваю, что переводчики хотели добиться эффекта этакого простонародного говорка, особенно у хоббитов. В итоге получилось, что почти все персонажи разговаривают, как гопники. Особенно забавно это выглядит, например, у Гэндальфа, который обещает "звездануть" хоббитам посохом. Вторая неудача — названия и имена. Переведены они по хаотичному принципу. Иногда похоже на скрупулёзную работу КистеМура (Золотинка, Выветрень), иногда на ГГ (Древобрад, Рохан), но чаще переводчики вываливают какие-то свои безумные варианты. Почему, например, Shadowfax стал Асфалотом? Wormtongue — Змеиным Языком? Сэм Гэмджи стал Сэмом Гужни, это как вообще? Фродо тоже не пощадили, он стал Беббинсом. Нет, не опечатка, переводчики откопали где-то древнее слово "бебень" (которое фиг опознаешь, в отличие от, например, торбы), которое тоже означает какой-то подвид сумки. Дом Беббинсов стал называться... Бебень-на-Бугре! Доктор, на моём бугре какой-то бебень выскочил! Помогите! Но мой фаворит перевода — Barleyman Butterbur, навеки оставшийся для меня Маслютиком в переводе ГГ. Волковский-Афиногенов перевели его как "Пивнюк Свербигуз". Ну вот как это им в голову пришло? Не понимаю. Гоголь какой-то и бравый козак Пивнюк Свербигуз.

Ну, по поводу перевода поворчала, предупредила. Не очень он хороший, если есть варианты, то берите другой (КистеМур очень своеобразный и обработанный, от оригинала дальше, чем ГГ; ГГ скучноваты и тоже не всегда точны, но гораздо ближе к исходному тексту). Вот ещё бонус напоследок: пока вспоминала фамилию второго переводчика, залезла на википедию. А там в статье про "Властелина колец" есть "Интересные факты", один из которых гласит: "Фродо и Леголас никогда не разговаривали друг с другом на протяжении всей трилогии". Так вот — это враньё самое настоящее, диалоги между ними двоими происходили даже без участия третьих лиц. А потом меня спрашивают, почему я не доверяю википедии... Может, и с фамилиями переводчиков, там подсмотренными, что-то теперь напутано?

Дорогие Василий Темнов и Маргарита Смирнова! Большое вам спасибо за добротный, качественный перевод этого прекрасного романа! Хотелось бы выразить вам отдельную благодарность за искромётный юмор, который несколько разбавил общую мрачноватую атмосферу книги.

Его стеганые тапочки в совершенстве гармонировали с шерстяной клетчатой шапкой, похожей на берет с кисточкой.

О да, "шапка" и "берет" - это же взаимоисключающие понятия. А уж шерстаная клетчатая шапка никак не может быть беретом с кисточкой.

В ближайшее воскресенье, если вы, разумеется, не против, мы как бы невзначай наведаемся в школу Святого Габриеля.

Невзначай - разг. случайно, неумышленно, нечаянно. Долго пыталась вспомнить, что мне эта фраза напоминает: "Он поскользнулся, упал на стекло, и так 42 раза, ёпта". Нечаянно зайти в школу святого Габриеля - такое даже Самуил Маршак бы не придумал.

Я хотел вернуть ключ, но Беа взглядом велела оставить его себе.

Я очень долго пыталась себе представить взгляд, в котором читается "Оставь себе ключ". Даже перед зеркалом тренировалась. Эх, далеко мне до Беа по части многозначительности взглядов.

Думая обо всем этом, я дотащился до стола и притворился, что завтракаю с отцом и Фермином.

Полезный навык. Если вдруг видишь на другой стороне улицы особу, которую на дух не переносишь - сразу же притворяешься, что завтракаешь с отцом. "- О, да это же *username*! Давай подойдём и поздороваемся. - Да нет, ты что? Он занят - завтракает с отцом". Profit!

Во сне я видел, как смерть, закутанная в облако тумана, верхом мчалась по небу над Барселоной, а ее призрачный шлейф нависал над башнями и крышами, и с него на черных нитях ниспадали маленькие белые гробы, осыпанные черными цветами, на лепестках которых кровью проступало имя Нурии Монфорт.

Тут вообще ступор. Метафора настолько красочная, что аж в зобу дыханье спёрло. Ниспадающие гробы - пожалуй, самый мощный образ в этой ниге. Необычайной эмоциональной силы.
Мои преподаватели по логике и стилистике шлют вам пламенный привет! Нежно целую в щечку и желаю забыть либо испанский, либо русский.

Дорогой Карлос Руис Сафон! Поначалу я заподозрила вас в искренности. Хитросплетения, неожиданные повороты сюжета и скелеты в шкафу вашего романа были очаровательны и трогательны, но аболютно безжизненны. А потом я наткнулась на вот такой спич:

В 2001 году вышел в свет первый роман К.Р.Сафона для взрослых "Тень ветра", который вскоре получил международное признание, сделавшись явлением в мировой литературе.

Что ж, поздравляю с дебютом в Большой Литературе и желаю Вам как можно больше читателей старше 16 лет! И, вопреки всему этому цинусу, ваша книга скрасила мне пару вечеров. Засим - раскланиваюсь.
P.S. Пореже смотрите сериалы - говорят, для писателей это вредно.

В тегах к книге здесь, на сайте, стоит указание на жанр "исторический роман", что, конечно, совсем не соответствует истине: история в романе переламывает человеческие судьбы, ломает людей, крушит привычную жизнь и зачастую приносит страдания героям, но главное здесь все-таки - люди...История, скорее, тот страшный холст, на котором рисует свои причудливые и непостижимые картины жизнь...

Гузель Яхина - одна из немногих современных российских авторов, которые умеют бережно обращаться с историей нашей страны. Под большим впечатлением осталась я от ее предыдущего произведения - Гузель Яхина - Зулейха открывает глаза (и от экранизации, к слову, тоже), прочитанного два года тому назад. Под сильным впечатлением и сейчас - уже от следующей ее книги Гузель Яхина - Дети мои .

Яхиной всегда, на мой взгляд, удается правильно расставлять акценты, и потому, наверное, балансируя на тонкой грани между беспощадной руганью всего, что было в те страшные годы, и, наоборот, немыслимым восхвалением и "ура-патриотизмом" прошлого, она умудряется сделать книгу душевной, пронзительной, человечной, которая берет за душу и сердце, сделать ее одновременно необычайно тяжелой и в то же время необыкновенно оптимистичной, показывая, что даже после самых тяжких потерь можно подняться и жить дальше, несмотря ни на что...

История Якоба Баха, наполненная (переполненная даже) трагизмом, безысходностью, отчаянием, как пример всем читателям: всегда можно найти то, ради чего стоит жить. Это и будет спасением. Начать - быть может, впервые - жить для кого-то, а не только для себя. Потеряв любимую женщину, он начинает заботиться о ее ребенке, начав тем самым все с самого нуля. Жизнь вопреки всему легкой не будет: их ждет масса новых испытаний, пройти которые можно, ставя перед собой все новые и новые цели. Поднять девочку, обустроить хозяйство, найти средства на пропитание, обучить ее языку, будучи немым. И мы снова возвращаемся к идее о величии человеческого духа. Выдержать можно все что угодно, были бы упорство и желание. И цель...(в этом смысле роман Яхиной отчетливо напомнил мне знаменитое нехудожественное произведение - Виктор Франкл - Человек в поисках смысла ).

Личную трагедию в некотором смысле оттеняют и показанные словно пунктиром события, всколыхнувшие страну в 20-е-30-е годы прошлого столетия, а еще так или иначе жизнь Якоба все равно окажется переплетенной с судьбой немецкой колонии на Волге.

Легким это чтение точно не будет: слишком много здесь ужасающих подробностей, бессмысленных человеческих страданий, насилия, несправедливости. И в тоже время словно повеет с этих тяжелых страниц какой-то надеждой (правда, ближе уже к концу книги, но дождаться этого момента определенно стоит): можно убить человека, но нельзя сломить его волю к жизни; нельзя убить подлинно человеческое, то, что и делает нас в конечном счете людьми. Гузель Яхина не рисует при этом нам идеальный образ всесильного человека, отнюдь. Наоборот, она, устами своего героя, естественно, постоянно подчеркивает его тщедушность, его слабость (он не смог защитить когда-то самого дорогого ему человека), но - странное дело - именно в этой слабости и кроется настоящая сила...

"И все воскресло сейчас. Все будто бы позабытое, недоступное в разлуке. Вся их близость воскресла, когда они были вместе, как сейчас. И долгая разлука уже не имела значения"

Необычайно красивая, очень атмосферная, трогательная и проникновенная повесть, как и все японское, переносит нас в мир чувств и человеческих переживаний, где любовь окутывает с первой страницы (окутывает, а может, опутывает, порой она становится слишком тяжелой и непереносимой, но оттого не менее прекрасной...)

"Правда, всё хорошо...И вообще, теперь только женщины умеют любить по-настоящему..."

Печальная, как и большинство японских произведений (по крайне мере, тех, что мне посчастливилось прочесть; посчастливилось, потому что японская проза, я заметила, запоминается надолго), такая же лиричная и чуточку меланхоличная, она оставляет после себя все же светлое чувство (может, легкость от того, что от этой странной любви удалось наконец освободиться?) Вроде все заканчивается ужасно, трагично, безнадежно, но это какая-то светлая тоска. Сожаление по мечте, которую так и не удалось достичь. Не здесь, не в этой жизни, не в этом мире...Но ведь были же мгновения счастья, и значит, все было не зря...

Мимолетность счастья, любви, жизни придает книге особое очарование: ты еще только начинаешь читать, а воздухе (тексте книги) носится какое-то тревожное ощущение-предсказание-ожидание грядущего. И оттого все счастливые мгновения ценишь больше: они недолговечны...

- Зачем ты приехал? Ну зачем?
- Зачем? С тобой повидаться...
- Говоришь, а сам этого не думаешь...

Недолговечность любви (или все же страсти) женатого мужчины (Симамура), приезжающего раз в год, в горы, без семьи, чтобы развлечься и найти себе женщину на несколько дней...Недолговечность жизни Юкио, молодого болезненного мужчины, в которого влюблены две прекрасные девушки (Йоко и Комако)...И удивительное постоянство любви гейши. Странный контраст....

"Смотри, жизнь свою разбросаешь..."

Снег и холод, пронизывающий тело, и горячий жар сердец; все перепутывается в этой книге, как и в жизни, один любовный треугольник сменится другим (здесь слишком много красивых девушек, и как же непостоянны все-таки мужчины...), Земля сделает еще один круг в течение времени; разорвутся какие-то нити, связывающие людей, чтобы затем соединиться навсегда...Все едины перед Вечностью, она уравнивает всех...

"Горько...от собственной беспомощности - ничего ведь не можешь сделать, если тебе полюбился приезжий. От безысходности таких вот минут?...Сердце женщины сгорает, и кто знает, до какой степени оно обуглится..."

5/5, я все больше влюбляюсь в японскую литературу (прозу). Кого-то может, наверное, отпугнуть излишняя меланхоличность книги, но здесь это к месту и тонкая светлая грусть не смотрится удручающе. Это просто тихое созерцание течения жизни: спокойное и отстраненное...

Вот и состоялось мое знакомство с Автором и произведением. Соперничать, в анализе книги, с достопочтимыми людьми, голосовавшими за присуждение Нобелевской премии колумбийскому писателю Габриелю Гарсиа Маркесу, в том числе и за роман «Сто лет одиночества». Потому, ограничусь лишь своими впечатлениями о книге. Как всякое Великое Произведение, оно будет иметь сторонников и противников, а также, и таких индивидуумов, - как я, - не совсем все понимающих в замыслах автора... По порядку, - книга большая, и я не только об объеме, несколько поколений из рода Буэндиа, - гамма чувств, десятки пороков, исторические события и чудеса... Стремительная мозаика жизни заставляет читающего ощутить контраст, неумолимого течения времени и чувства одиночества. Всеобъемлющего одиночества, которое присуще судьбе каждого из героев произведения. Обилие героев поражает, а их почти одинаковые имена сбивают с толку и немного напрягают при чтении, сложно судить, как все это выглядит в первоисточнике, так как языком оригинала, к сожалению, - не владею, но у меня была проблема с восприятием... В общем, - читать, - однозначно, ибо что-то в этом есть, и это что-то прекрасно, пусть даже не всегда понятно, но ведь не все в этом мире подконтрольно логике и строгому расчету!!!

Перед тем, как написать свой отзыв на данный шедевр латиноамериканской литературы, я прочла и отзывы других пользователей сети. Негативных отзывов достаточно много, и скорее не потому, что книга плоха сама по себе, а потому, что она очень сложная. Сложная, как в плане того, чтобы не запутаться в родословной главной действующей семьи Буэндиа, так и в плане того, чтобы суметь прочесть между строк смысл, заложенный в произведении, хотя могу заметить, что каждый читатель сможет найти в нем какой-то свой смысл.

К слову, я, после прочтения, переосмыслила многие ценности, и такие понятия, как одиночество и отчаяние, глубоко задумалась о быстротечности человеческой жизни и о старости.

Если говорить о сюжете данной книги, то она повествует об истории семи (если не ошибаюсь) поколений одной семьи, а также городке, в котором происходит основная часть событий.

Каждый член семьи на протяжении всей своей жизни по-своему одинок. Причем Маркес говорит об одиночестве в несколько ином ключе, не привычном для нас. Это скорее не одиночество, а некая неприкаянность, предначертанная всему клану, совершенно отчаянная и неподвластная времени и обстоятельствам.

Кто-то ругает данное произведение за постоянное повторение имен героев, но я считаю, что этот ход сделан автором для того, чтобы показать некую закольцованность и повторяемость событий, дабы умело закончить историю тем, с чего она в принципе и началась.

В конце, хочу, повторившись в который раз, заметить, что книга не для всех, поскольку очень сложна, и для того, чтобы ее понять, нужно уметь читать между строк, и размышлять гораздо глубже. В противном случае, вы увидите в ней несметное количество повторяющихся имен, инцестов и пошлости, все же, что действительно важно, останется для вас скрытым и непонятным, а потому, хорошо подумайте, хотите ли вы потратить несколько вечеров на размышления, и попытки понять Маркеса, или же выбирайте что-то попроще.

Читая последние сто страниц в машине, под веселую музыку, свист проносящихся машин и в компании двух близких мне людей, я то и дело округляла глаза, испуганно ойкала, нервно хихикала, а порой и осуждающе хмурилась, вызывая серьезные опасения у попутчиков своим душевным состоянием. Отвечая на их недоуменные взгляды, я, захлебываясь восторгом, пыталась на пальцах объяснить какое неизъяснимое удовольствие я получаю от этой книги. Получалось плохо. Зато один из них тут же встал в очередь на прочтение и уже сегодня заберет эту книгу.

Я понимаю, что пишу это, все еще находясь под большим впечатлением. Что, может быть, спустя месяцы, а может даже недели, восторг схлынет и останется лишь воспоминание о нескольких волшебных часах проведенных внутри книги. Я понимаю, что это не НАСТОЯЩАЯ литература, что глубоких характеров автор не создал, важных вопросов не затронул, глобальных проблем не поднял. А ведь и не надо! Это - очень качественная РАЗВЛЕКАТЕЛЬНАЯ литература, написанная хорошим языком, держащая в сумасшедшим напряжении, оставляющая потрясающее послевкусие.

Хотите получить удовольствие, отдохнуть, развлечься? Читайте! Только не рассчитывайте вовремя заснуть ;)

PS: Обожаю Фермина! Попискивала от восторга, каждый раз встречая его на страницах романа.
PPS: Спасибо Arlett , которая вдохновила меня на прочтение этой книги своей рецензией

Маркес жжет напалмом. Если бы я читала роман не три дня, а один, то непременно сгорела бы дотла.
_________________________________________________________

/здесь должен быть мой стандартный текст о том, как я не хотела читать книгу, как все-таки начала, как она затянула меня.
здесь должны быть слова о том, как я понимаю одиночество, и как я сопереживала всем героям книги.
здесь надо было бы указать то, как при каждой новой смерти в книге я вкликивала и горевала.
здесь надо сделать вывод, что эта книга - шедевр./

Я не могу подобрать нормальных слов для того, чтобы написать об этой книге.
Я не могу говорить о ней нормальными словами.
Я не могу подобрать прилагательное, чтобы охарактеризовать эту книгу одним словом.
Я могу сказать одно - "Сто лет одиночества" произвело на меня такое впечатление, что прошло уже несколько часов после прочтения этой книги, а я сижу и не могу думать ни о чем другом, кроме как о книге "Сто лет одиночества", книга отхлестала меня по щекам холодными руками, протащила за шкирку по всем кругам ада, вылила на меня ушаты холодной воды, встряхнула так, что...

ОДИНОЧЕСТВО.

Как это страшно.
Так страшно, что и вправду: садись и жри землю, пока за окном льет дождь.

А потом по кругу, по кругу, по кругу.
А потом конец.

Эх...

Как жаль, что сейчас я не владею своими словами.

Конечно, попытаться написать отзыв на этот роман — всё равно что сморкнуться в вечность. Собрать воедино все впечатления от этого опыта читательского труда (и это тот редкий случай, когда действительно "труда") довольно сложно, так что обрывками.

Есть в Германии писатель Генрих Бёлль, который проводит литературную политику сопричастности и с головой макает нас в действия фашистской Германии. Нежно его люблю. А есть в Германии писатель Гюнтер Грасс, который проводит литературную политику отчуждения, стараясь встать от фашизма максимально далеко и лучше вообще такую каку руками не трогать. Кстати, кому интересно, Грасс состоял в "Группе 47" (и это вовсе не музыкальная группа, играющая на 47 гитарах). Они очень не хотели, чтобы страна отвернулась от своего прошлого и сделал вид, что ничего не было. Ещё как было. Прошлого не изменить, но человек вполне в силах учиться на собственных ошибках. И в то время, когда вся Германия старательно пытается забыть всё и терзается комплексом непреодолённого прошлого, Грасс режет без ножа и с головой окунает нас в реальность. Его проза до грубости плотская и живописная: материя, тело, масса, смрад, на некоторых страничках становится нечем дышать, да и текст такой же плотный. Читать непросто, но после прочтения понимаешь, что ничего странного в мгновенной славе автора после публикации романа нет. Такая провокация просто не может остаться незамеченной.

В "Жестяном барабане", а затем и в других частях Данцигской трилогии, время действия показано очень широко, начиная ещё от Первой мировой. И эти описания неслучайны — незатейливые истории происходят на фоне общей истории Германии, и мы видим, откуда растут ноги у нацизма. Он не просто так вдруг взялся из воздуха, а целенаправленно складывался из маленьких кусочков реальности, всё шло к трагедии. Кого же Грасс выбирает для рассказа об истории Германии? Карлика, уродца, шута, злого и несмешного. Только такого рассказчика — уродливого и повреждённого судьбой — достойна родная страна Гюнтера. Да и не рассказ это, не гладкое повествование, а барабанная дробь, ритмичная и раздражающая. Так и получается, что история нацизма в Германии не какая-то трагедия для страны (трагедия, всё же, имеет довольно возвышенное значение), а мрачный и абсурдный фарс, настоящее безумие.

Кто же такой Оскар, если не искажённое кривым зеркалом отражение самого Грасса? Он мог бы использовать свой дар — чудесный сильный голос — чтобы петь прекрасные мелодии, выводить рулады и собирать рукоплескающие залы, однако он направляет его на визг, разрушение. Так и Грасс, безусловно талантливый писатель, мог бы спокойно писать что-нибудь спокойное и красивенькое, но он предпочитает вскрывать гнойники и вываливать наружу всю неприглядную правду. А сама литература — пустой барабан, лязгающий, не очень гулкий, но что ещё остаётся барабанщику, как не барабанить?

Очень ловко Грасс выбирает объект для сатиры. Посмотрите на Оскара: он одновременно и бунтарь (чего стоит хотя бы пресловутое "Не хочу больше расти!"), и обыватель. И чтобы раскритиковать общество, Грасс критикует самого Оскара, показывая, что и сам он грешен. Легко принижать что-то, возвышаясь над толпой, попробуй написать сатиру на толпу, если ты являешься её частью. От этого двойственного маргинального-филистерского образа достаётся всем: и бюргерским святыням, и деятелям "высокого искусства". Грасс смотрит не на толпу вокруг себя, а на толпу в себе, и выбивает дробь о том, что видит.

Не буду советовать этот роман всем и каждому, потому что он сложен и по форме, и по содержанию. Но если он вдруг вам понравился, то Данцигская трилогия вообще и "Жестяной барабан" в частности станет настоящим сокровищем, полным открытий даже после N-цатого перечтения.

Вот я и прочитал этот американский роман, не скажу, что в большом восторге, но, признаюсь, под впечатлением. Я в какой-то степени был знаком с сюжетом, когда-то давно смотрел наш старый советский фильм, ещё черно-белый, с Георгием Жжёновым в роли Старка, и Михаилом Козаковым - Бёрденом. Но подробности стерлись из памяти, запомнился почему-то взгляд Жжёнова и Ростислав Плятт в роли судьи Ирвинга, так избирательна память. Нет, я помнил, что там было что-то про американских политиков, короче "про то, как оно у них там", но, не более того.

Я был в курсе, что основой для сюжета послужила судьба одного из двух убитых "при исполнении" американских сенаторов - Хью Лонга, и о том, что роман отхватил Пулитцеровскую премию. Хотя премии, что Нобелевская, что Пулитцеровская, даже Хьюго, еще ни о чем не говорят, но заставляют таки отнестись к произведению с определенным пиететом.

Для меня в романе оказалось два главных героя - губернатор Вилли Старк и рассказчик - Джек Бёрден. Два порядочных и достойных человека, которые оказались перемолотыми безжалостными зубьями американской политической системы. Они оба пытаются ей противостоять, пытаются по мере сил делать этот мир лучше. Старк пошел по пути: "если не можешь предотвратить безобразие - возглавь его", поэтому человек, который изначально ставил перед собой благородные цели, вынужден принимать те правила игры, которые практикуют его политические оппоненты, а значит - и принимать их методы: шантаж, угрозы, подкуп, бессовестная демагогия.

"С волками жить - по волчьи выть", вспоминается старая русская пословица, она во многом о Старке, но это его не оправдывает, в какой-то момент для Вилли главными стали не чистые помыслы, а личные амбиции, которые перевесили всё остальное, и политическая борьба стала борьбой за своё Я, стала целью жизни. Но, безусловно, он показан сильной личностью, тем лидером, который может что-то улучшить, может заставить систему измениться. Правда, как выясняется, ценой собственной жизни. Конечно, не обошлось без стечения обстоятельств, с другой стороны - обстоятельства по-разному складываются для разных людей, и те, кто идет против системы, гибнет чаще.

Джек Бёрден, в отличие от Старка, может позволить себе оставаться относительно честным человеком, он умудряется работать на Хозяина, не переступая собственных внутренних ограничительных линий, в какой-то степени он продолжает находиться в поисках себя, в поисках истины, для него всё намного сложнее, чем для Хозяина, и намного проблематичнее.

Он оказывается в эпицентре сюжетного конфликта романа, два его лучших друга – Вилли Старк и Адам Стентон сталкиваются в непримиримом конфликте, и становятся виновниками смертей друг друга. Ему приходится осознать, что в этом нет личной вины ни одного из них, что так складываются линии судеб, направляемых системой.

Постижение открывающейся истины, семейных тайн, собственных чувств Джеком Бёрденом – это и есть канва романа, в которую вплетаются происходящие на этом фоне события.

Кстати, в романе большинство действующих лиц можно определить, как положительных героев, таковы, само собой, Старк и Бёрден, но и Анна и Адам Стентоны тоже, судья Ирвинг, коротышка Рафинад, даже Сэди Бёрк нельзя отнести к категории отрицательных. Единственным истинно отрицательным персонажем я бы определил крошку Даффи.

А такая расстановка действующих лиц говорит о том, что Уоррен критикует систему, но не людей. Люди в Америке – хорошие, считает он, американским гражданам побольше бы таких лидеров как Вилли Старк, и тогда у этой страны есть будущее. Что же, во многом, наверное, Уоррен был прав – будущее состоялось, но и система никуда не делась, кажется, она даже набрала еще большую силу, и она остро нуждается в новых Старках, или… Трампах…

"Влекомые мечтой о счастье, они отправились в дорогу, прихватив с собой большие надежды и большое мужество. Русские степи оказались и вправду - бескрайними, но предлагали своим обитателям не изобилие и радость, а изнурительный труд и суровую борьбу за выживание."

Очень страшная, глубокая трагическая история о судьбе Немецкого Поволжья в период с 1920 по 1941 год. Якоб Иванович Бах, учитель немецкого языка в школе Гнаденталя, немецкой колонии на Волге, расскажет нам эту историю. Расскажет нам ее онемевшими устами. Поведает свои сказки, поделится своими надеждами, болью, страхом, любовью. Мы узнаем о его любимой, о детях, о годах лихолетья, о судьбе одного из народов огромной страны. Голод, репрессии, мертвецы, небывалые урожаи и одновременно голодные будни, вездесущий страх, отчаяние - вот, что окружало немецкое население на Волге в начале двадцатого столетия.

Немой немец Бах... именно его онемевшие уста и донесут до читателя и наивную детскую надежду, и веру, и страх, и отчаяние и непонимание той фантасмагории, что творилась в стране.
"Дети мои" - это литературный памятник, еще одна трагическая страница истории нашей страны, истории народа, который когда-то Екатерина Вторая пригласила для проживания в Россию, трагедия этого народа, его истребление и изгнание с места проживания без права на выбор и надежду.

Страшное лихолетье это было для всей страны, это всего одна страница летописи страны, но какая пронзительная, какая до боли типичная для того времени.
Гузель Яхина, по-моему, уже Большой Писатель. Это вторая ее книга, которая запомнится мне надолго, которая побудила искать и читать сведения из истории, касаемые немецкого Поволжья. Через яркие художественные образы, через порой сказовый язык, Писательница передала документальную историческую правду, боль народа и боль за народ.

Разве я смогу забыть когда-нибудь учителя Баха, плывущего по дну Волги, видящего всех погребенных в ней? А вкус и запах яблок, которыми он выкормит детей? Разве я забуду его сказки? Разве я забуду его детей? Все эти наивные детские сердца, растерянного страной народа?

"Напиши мне сказку, Бах..."

Книга удивительная - она суровая и грустная, в ней много любви и щемящей надежды, она вся наполнена детскостью, пропитана болью.

Кобо Абэ снова на коне своей любимой темы: как взаимодействуют общество, мир и отдельная личность. Если в «Человеке-ящике» герой пытался убежать от обыденности, полностью изолировав себя от неё и войдя в другое субпространство, так что общество выплюнуло его, как потерявшую вкус жвачку, то здесь происходит борьба совершенно на ином уровне. Учитель-энтомолог изначально немного отличается от добропорядочных «качественных» своих коллег, хотя бы тем, что он замкнут в себе и склонен к незлому такому эгоизму и концентрации на собственной персоне (что для социально необычных японцев само по себе является отклонением от нормы). Да тут ещё нелёгкая заносит его в шибанутую на голову деревеньку на песчаном берегу моря, где все дома на несколько метров закопаны в сыпучие пески, так что приходится каждый день эту гадость расчищать и оттаскивать. И это совсем не тот славный песочек, который приветливо желтеет на солнечных пляжах в рекламных проспектах: влажный приморский песок в деревне способен сгноить крепкие древесные опоры, набиться в уголки глаз, застыть коростой на теле, вызвать раздражение и сыпь.

Казалось бы, простейшая аллегория рутины и обыденности: безжизненный песок, который потому и безжизненный, что постоянно находится в движении. Разгребаешь его каждый день, бесцельно, тратя драгоценное время и силы. Однако жители деревни не считают эту расчистку бессмысленной. Что же вы не уйдёте туда, где нет песка? — интересуется главный герой. А нам и здесь норм. Ну, не будет там песка. Будут радиоприёмники и блестящие зеркала. Но мы и здесь можем на них заработать. Не будет песка — будет что-то другое.

Главного героя насильно заставляют работать вместе со всеми, и он отчаянно пытается сопротивляться. Однако сопротивление рутине чревато. Кто-то должен её делать. Отличный пример показывает женщина: проще всего с ним бороться, будучи голым. Главный герой наивно думает, что он гораздо лучше всех этих погрязших в песке и мелочах людей. Но в борьбе с песком побеждает песок, все его домыслы о собственной полной жизни разбиваются хотя бы о то, что он готов плюнуть на мораль, совесть и честь (даже не свою, а другого человека!) в этой борьбе.

Женщина, кстати, как всегда в романе Абэ на высоте. И так же — как всегда — понять и интерпретировать её образ очень трудно. Сила ли это природы? Она принимает мир таким, каков он есть. Не борется с рутиной, не растворяется с ней, просто живёт в гармонии. Повседневность и серость — это не что-то извне, что навязывается обществом, это, прежде всего, сор в головах людей. И если в голове ясно, то никакой песок её не затуманит. У женщины нет имени, нет даже возраста (главный герой даёт ей тридцать лет, но другие называют её «бабкой») или внятной биографии (какие-то выдуманные мужья и дети), нет серьёзных желаний и глубины мысли, однако даже это полупримитивное существо более гармонично и цельно, чем разбившийся на осколки в борьбе с «песком» главный герой.

Про финал: предсказуемые спойлеры.

Меня абсолютно не устраивает трактовка финала, которая заключается в том, что герой якобы сдался. Разве он сдался? Сломлен ли он? Наоборот, его всё устраивает. Он не смог изменить песок, он не смог уйти (точнее, выбрал не уходить), он лишь так повернул своё видение и восприятие реальности, что песок отныне перестал его напрягать. Борьба и максимализм — конечно, крутота несусветная. Но некоторые проблемы действительно существуют только в голове того, кто их жаждет. Всё относительно.