Литература 19 века — цитаты из книг — стр. 4

И все же цинизм - неплохое тонизирующее средство, холодный душ и грубое полотенце для сантиментов, совершенно необходимое для чрезмерно чувствительных натур.

— Уж не Наполеон ли какой будущий и нашу Алену Ивановну на прошлой неделе топором укокошил? — брякнул вдруг из угла Заметов.

Темные бакенбарды приятно осеняли его с обеих сторон, в виде двух котлет, и весьма красиво сгущались возле светловыбритого блиставшего подбородка. Даже волосы, впрочем чуть-чуть лишь с проседью, расчесанные и завитые у парикмахера, не представляли этим обстоятельством ничего смешного или какого-нибудь глупого вида, что…

— Ich danke, — сказала та и тихо, с шелковым шумом, опустилась на стул. Светло-голубое с белою кружевною отделкой платье ее, точно воздушный шар, распространилось вокруг стула и заняло чуть не полкомнаты. Понесло духами. Но дама, очевидно, робела того, что занимает полкомнаты и что от нее так несет духами, хотя и…

Это был какой-то особенно взъерошенный человек с неподвижною идеей во взгляде. «От этого ничего не узнаешь, потому что ему всё равно», — подумал Раскольников.

"... если какое-либо занятие человеку явно не по душе, неприятно, необязательно и, в сущности, бесполезно, то, будь оно респектабельно, как английская церковь, чем скорее он его бросит, тем лучше для него самого и для всех, кого это касается."

-Несчастное дитя!-воскликнула Эмма. -Что же ждёт ее, когда так? -Ничего страшного. Та же участь, что и очень многих. Будет невыносима в детстве и исправится, когда подрастет.

Всем больше нравилось догадываться, как все было, нежели просто знать: догадка решительней знаний, и с неувязками она расправляется смелей. Даже в историю обогащения Булстрода, где было гораздо больше определенности, иные любители напустили туману, благо он им позволял как следует поработать языками и дать полную волю…

Увы, жалость и сочувствие встречаются в жизни куда реже, чем осуждение, - ими награждают нас лишь люди праведные.

- Но я не могу поверить, будто вы можете быть довольны своей судьбой, зная — а мы это оба знаем, — что наше счастье обернулось горем для других. Мы не вольны в выборе своего или чужого счастья, нам не дано знать, в чем оно заключается. Нам лишь дано выбирать — поддадимся ли мы мгновенному порыву или откажемся от него во…

— О, это очень сложно; жизнь так сложна! Иногда я думаю, что следует поддаться самому сильному чувству, но оно всегда приходит в столкновение и грозит порвать узы, созданные всей предшествующей жизнью, — те узы, которые ставят людей в зависимость от нас. Если бы жизнь была простой и легкой, как в раю, и мы всегда…

- Я совсем как томящийся в неволе белый медведь, которого мне раз довелось видеть в зверинце. Помню, я тогда подумала, что он, бедняжка, так отупел, двигаясь взад и вперед по тесной клетке, что, выпусти его на свободу, он все равно станет топтаться на месте. Так и мы - постепенно свыкаемся со своим несчастьем, и оно…

Тот, кто любил, не в состоянии жить без любви. Узнав о чьей-то смерти, человек ещё больше привязывается к жизни.

Знать, что делают твои ближние, весьма полезно, и благоразумие требует, чтобы за ними велось наблюдение.

А у родителя, при всех его высоких домашних достоинствах, бесхарактерность овечья, а чванство и злопамятность ослиные.

– Вы очень много тратите, Тедди. – Я-то, с позволения сказать, их вовсе не трачу, они как-то сами тратятся и исчезают прежде, чем я успеваю это заметить.

Они не смотрят на вас как на женщину, как на человека, - человек сам располагает своей судьбой; они смотрят на вас как на вещь. Ну, если вы вещь - это другое дело. Вещь, конечно, принадлежит тому, кто ее выиграл, вещь и обижаться не может.

Да разве вы не видите, что эта женщина создана для роскоши? Дорогой бриллиант дорогой и оправы требует. И хорошего ювелира.

Однако я так часто оказывался обманутым в своих ожиданиях, так капризно выбирала она время прогулок и места их, так мимолетны были наши встречи, что меня все больше начинало преследовать подозрение, уж не прилагает ли она столько же стараний избегать моего общества, сколько я – ища его.

Когда бы все так чувствовали силу Гармонии! Но нет: тогда б не мог И мир существовать; никто б не стал Заботиться о нуждах низкой жизни; Все предались бы вольному искусству

Вот вам ваша Катерина. Делайте с ней что хотите! Тело ее здесь, возьмите его; а душа теперь не ваша; она теперь перед судией, который милосерднее вас!