Отечественный юмор и сатира — цитаты из книг — стр. 5

- Человек разрушил семью, выгнал жену с ребёнком. - Каким ребёнком?! - возмутился Феофил. - Я - офицер. - Выгнал жену с офицером!

Арина Петровна ворочается с боку на бок, и хочется ей покликать кого-нибудь, и знает она, что на ее клич никто не придет. Загадочная тишина царит вокруг — тишина, в которой настороженное ухо умеет отличить целую массу звуков. То хлопнуло где-то, то раздался вдруг вой, то словно кто-то прошел по коридору, то пролетело по…

Это было бесполезно. Очередь, серая, каменная, была несокрушима, как греческая фаланга. Каждый. знал свое место и готов был умереть за свои маленькие права.

Переключите избыток своей энергии на выполнение какого-нибудь трудового процесса. Пилите дрова например.

– Мне один доктор все объяснил, – продолжал Остап, – заграница – это миф о загробной жизни. Кто туда попадает, тот не возвращается.

– Вам не нужен председатель? – спросил Фунт. – Какой председатель? – воскликнул Бендер. – Официальный. Одним словом, глава учреждения. – Я сам глава. – Значит, вы собираетесь отсиживать сами? Так бы сразу сказали. Зачем вы морочите мне голову уже два часа?

Я не испытывал страха смерти. Быть может, думал я, она уже произошла, и этот ледяной бульвар, по которому я иду, – не что иное, как преддверие мира теней. Мне, кстати, давно уже приходило в голову, что русским душам суждено пересекать Стикс, когда тот замерзает, и монету получает не паромщик, а некто в сером, дающий…

– Врешь, кривой! Не видал, так, стало быть, зачем врать? Их благородие умный господин и понимают, ежели кто врет, а кто по совести, как перед богом… А ежели я вру, так пущай мировой рассудит. У него в законе сказано… Нынче все равны… У меня у самого брат в жандарах… ежели хотите знать…

Миллионое дело приходится начинать при ощутительной нехватке денежных знаков. Весь мой капитал, основной, оборотный и запасный, исчисляется пятью рублями...

Я один раз такой секрет, такой секрет достала, что тысячу рублей давали – не открывает тот человек, да и дело с концом! А я ключнице четвертачок сунула – она мне все до капли пересказала!

Может быть, она бы и перемогла свое отвращение, если б была в виду цель, которая оправдывала бы ее усилия, но именно цели-то и не было. Всем она опостылела, надоела, и ей всё и все опостылели, надоели.

– Шляпа Паниковского меня решительно смущает. Вообще, он одет с вызывающей роскошью. Этот драгоценный зуб, эти кальсонные тесемки, эта волосатая грудь под галстуком. Проще надо одеваться, Паниковский. Вы почтенный старик. Вам нужен глухой черный сюртук и касторовая шляпа.

Паниковский развел такой большой костер, что казалось, горит целая деревня. Огонь, сопя, кидался во все стороны. Покуда путешественники боролись с огненным столбом, Паниковский, пригнувшись, убежал в поле и вернулся, держа в руке теплый кривой огурец. Остап быстро вырвал его из рук Паниковского, говоря: – Не делайте из…

С расчетом жили люди, замахиваясь в своих делах и планах на десятки лет, жили плотно, часто лениво, иногда скучно, но всегда сытно, но всегда нося в себе эволюционные семена более горячего, более живого и бойкого будущего…

- Вы идиот, - сказала она спокойно. - Вам место в доме для душевнобольных. - Не вы одна так думаете, - сказал я, ставя пустую бутылку на стол.

"Вдруг он показался себе ужасно старым. Перед ним сидела юность, немножко грубая, прямолинейная, какая-то обидно нехитрая. Он был другим в свои двадцать лет. Он признался себе, что в свои двадцать лет он был гораздо разностороннее и хуже. Он тогда не смеялся, а только посмеивался. А эти смеялись вовсю. "Чему так радуется…

"Остап вдруг опечалился. Его поразила обыденность обстановки, ему показалось странным, что мир не перевернулся сию же секунду и что ничего, решительно ничего не произошло вокруг. И, хотя он знал, что никаких таинственных пещер, бочонков в золотом и лампочек Алладина в наше суровое время не полагается, всё же ему стало…

"...Я - зицпредседатель Фунт. Я всегда сидел. Я сидел при Александре Втором "Освободителе", при Александре Третьем "Миротворце", при Николае Втором "Кровавом". И старик медленно загибал пальцы, считая царей. - При Керенском я сидел тоже. При военном коммунизме я, правда, совсем не сидел, исчезла чистая коммерция, не было…

"- А задаток? - спросил бывший гимназист. - Вы не в церкви, вас не обманут, - веско сказал великий комбинатор. - Будет и задаток. С течением времени."