Триллеры — цитаты из книг — стр. 4

Конечно, странновато не знать, что думает и чувствует самый близкий тебе человек, та, что дала тебе жизнь, та, что на протяжении шестнадцати лет каждый день была рядом. Была ли она счастлива? О чем мечтала? Почему если с папой она разговаривала, то с Карлом – совсем чуть-чуть, а со мной – почти никогда? Может, она так же…

Да, это, наверное, странно, но собственную мать я толком и не знал. Может, потому, что я ее не понимал, потому, что она была мне неинтересна, или оттого, что рядом с папой она как-то меркла и для меня будто бы переставала существовать.

— К тому, что наши мысли — это химия. — Я бросил таблетки на кровать рядом с ней. — А химия — это физика, хоровод электронов. А физика, по крайней мере важная ее часть, — это математика. Не важно, из чего мы сделаны (углерода и водорода, протонов и электронов), бананы сделаны из того же, чертовы нефтяные скважины сделаны…

— Почему нет? — Умом-то я понимаю, что все со мной будет в порядке. Мой мозг верит в числа, вот только… — Что? — Не так-то просто убедить в этом мышцы ног, которые как раз и должны прыгать.

Математика правит миром: светом, силой тяготения, реками, лунами, умами, деньгами. И все, все на свете взаимосвязано.

Я уже говорил (или нет?), что боюсь вспоминать о тебе. Наверное, ты просто напоминаешь мне о временах, когда я был более или менее приличным человеком.

Вы можете сколько угодно просвещать психопата. Всё, чего вы добьётесь, – это будет хорошо образованный психопат.

Что, если никто ни за кого не вступится, потому что подумает, что это сделает кто-то другой? Кто-то же должен стоять по эту сторону линии фронта. И если я вдруг упаду, кто-то должен прийти и занять мое место. Все, что от меня требуется, это простоять так долго, как только смогу.

Подходит официантка и спрашивает, что я буду заказывать. Я настолько взволнована, что не заглядываю в меню и прошу себе то же самое, что у Джастина, а это, оказывается, «Мисс Сайгон» — вьетнамский кофе со льдом. — Отличный выбор, — хвалит Джастин. — Прекрасный кофе. Очень крепкий и при этом сладкий — его, кажется, готовят…

Все мы в детстве чего-то боялись. Буку, чудища из шкафа или дьявола, прячущегося под кроватью. И наши родители говорили нам, что это лишь плод нашего воображения. Что не бывает никаких демонов. Никаких чудищ. Но они все-таки есть.

– Почти все, кого мы встречаем, как собаки – есть верные, есть злые, есть дружелюбные. И все это, и хорошее и плохое, идёт от сердца.

Ревность — это неотвязное и обязательно неудачное сравнение себя с ней; это паника из-за того, что я пишу недостаточно хорошо или быстро; что у меня это не выходит и вряд ли когда выйдет.

"Намного спокойнее и комфортнее вот так, когда есть взаимное уважение, теплый дом, семья и самая обычная жизнь".

— Если решил покопаться в грязном белье, Ольсен, покопайся у жестянщика Му. Или у него ты уже побывал? — Засунь этот дешевый приемчик себе в задницу, Рой. Решил, что я поведусь и про тебя забуду? – Холодное спокойствие постепенно испарялось из его голоса. — По-твоему, положить конец насилию – это дешевый приемчик? Лучше…

На улице, вдыхая свежий воздух, я думал, что все это похоже на повтор. Все уже случалось прежде. Все это произойдет заново. И закончится так же.

— Карл говорил, что вытащить оттуда машину невозможно. Тебе неприятно, что она там лежит? — Нет – разве что лишний мусор. — Нет? – Держа чашку в обеих руках, она поднесла ее ко рту и сделала маленький глоток. – Почему? — Если бы они умерли в собственной двуспальной кровати, мы ее тоже не стали бы выбрасывать.

— Шеннон обещает сегодня на ужин приготовить нам норвежскую еду, – сказал Карл, – я подумал… — Я сегодня опять в ночную смену, – перебил его я, – сотрудник заболел. — Да ладно? – Брови у Карла поползли вверх. – У тебя же еще пять человек работают, они что, заменить его не могут? — Нет, никто больше не может, сейчас…

Впрочем, Симон, надо отдать должное, так просто не сдался и принялся скакать, держа перед поредевшими зубами сжатые кулаки. Я пнул его в коленку, и скачки прекратились. Тогда я пнул его еще и в лодыжку, отчего глаза у него едва из орбит не вылезли – он-то, видать, не знал, что такое подкожное мышечное кровотечение.…

Я обмотал кулак шарфом и ударил Симона прямо в челюсть, когда тот собирался было ответить. Под моим кулаком плоть и зубы мягко подались, Симон пошатнулся, сплюнул кровь и уставился на меня, больше удивленный, чем напуганный. Эти ребята, которые занимаются боевыми искусствами, верят в правила, вот и проигрывают.

— Ну а сейчас в чем дело? Почему у тебя нету девушки? — У меня была когда-то, – сказал я, протирая стойку для еды. Посетителей сегодня было немало, но сейчас дачники уже разъехались по дачам. – Мы поженились, когда нам было по девятнадцать, но во время свадебного путешествия она утонула. — Чего-о? – Юлия разинула рот,…

Загляни наш Арманд в тот вечер в Ортун – и понял бы, что потрудиться ему предстоит немало. Отдыхающие разного возраста и обоих полов напивались прямо на лужайке перед домом культуры. Они притаскивали самогонку с собой и глотали ее на улице – попытайся они пронести выпивку внутрь, ее бы отняли. Внутри же все разбились на…

— Что ты им сказал? – спросил Карл, когда я вернулся домой. — Спасибо сказал. – Я сел за стол, на который Карл поставил тарелку с фрикадельками быстрого приготовления. — Спасибо? – переспросил Карл. – В том смысле, что… – он вглядывался в мое лицо, а я подцепил вилкой фрикадельку, – в смысле, спасибо, но нет? Рой, да…

— На одном условии, – сказал я, – пускай Маркус останется в деле. — Прямо как волшебный гномик, да? Потому что, между нами говоря, гном из Маркуса лучше, чем механик. — Это мое условие, Виллумсен. — Не уверен, что мне нужен гном, Рой. Налоги и страховка – лишние расходы. — Я в курсе, но Маркус будет следить, чтоб…

Виллумсен оглядел инструменты и технику, все, что можно открутить и отвинтить, а затем назначил цену. — Как-то не особо щедро, – сказал я, – ты сам в теме и знаешь, что здесь все самого лучшего качества. — Ага, но ты же сам сказал, Рой, чтобы сохранить лицензию, оборудование надо обновить. — Но тебе не нужна лицензия,…