Эссе — рецензии

Когда я первый раз столкнулась с творчеством Трумена Капоте, это были не его книги. Это была экранизация его романа «Хладнокровное убийство», фильм «Капоте» 2005 года с прекрасным в роли самого Трумена Филипом Сеймуром Хоффманом. Никогда не питала теплых чувств к этому актеру, и как раз именно ему удалось передать неоднозначность натуры Капоте, эту двойственность, с одной стороны притягательную, с другой отталкивающую. Книга же меня и вовсе заворожила, этот слог, это легкая непринужденность, описывающая такой ужас…

Уже позднее я смотрела и читала «Завтрак у Тиффани» и поразилась насколько отличаются фильм и книга. В книге легкомысленная девушка, витающая здесь и там, будто не знает, что делать со своей жизнью. В фильме же великолепная Одри Хепберн гораздо более утонченная и задумчивая.…

Приведенные в сборнике тексты (которые написаны, судя по всему, в конце 80-х годов прошлого века и напечатаны на родине философа в 1990-м) изданы у нас в 1997-м году и в сущности конечно же устарели... Но не все. То есть не все идеи-размышления (совсем уж устарели). То есть кое-то здесь даже есть (так, пробежаться ради исторической информативности вполне можно). Так вот, что более-менее достойно внимания (здесь), это "о транссексуальности", об "операционной белизне" (когда Бодрийяр говорит, что "неуверенность является результатом избытка позитивного и неуклонного снижения уровня негативного") и о "стратегии Зла против Зла"... Всё же остальное - хоть и вполне даже читабельно (что само по себе уже удивительного для данного автора) - речь идет о первых 14-и вещах (ибо, как ни странно,…

Начало произведения  было очень интересным и я сильно сочувствовала героям, ну конец совсем не понравился.

Небольшое эссе, в котором аргентинский писатель Рикардо Пилья анализирует рассказ своего знаменитого соотечественника Хорхе Луиса Борхеса "Память Шекспира", сюжет которого тому приснился. А дальше переходит и к его творчеству в целом, а также размышляет о том, как темы Борхеса отражены у других писателей.

В своем творчестве Борхес всегда вплетал ирреальное в реальное. Он встраивал в свои произведения вымысел, фантастическую выдумку. Он писал магический реализм. То, что не существует, но могло бы существовать. А тут такой сон - писателю приснилось, как человек без лица предложил ему память Шекспира. Из сна вырос рассказ, в котором филолог Герман Зёргель рассказывает удивительную историю, произошедшую с ним в одном из пабов после конференции, посвященный Шекспиру. Гениального английского…

Эта книжка — сборник эссе исследователя книжной культуры. Когда-то я прочитал его сборник «Книжные магазины», название которого меня сильно зацепило, но чтение оказалось достаточно сложным, потому что это было серьёзное исследование. К тому же автор испанец с латиноамериканским бэкграундом, поэтому основные примеры были приведены из испаноязычного пространства. 

Далее, несколько месяцев назад, ad marginem на всех площадках анонсировало переиздание «Книжных магазинов» и публикацию нового сборника эссе «Вымышленные библиотеки».

Я пришёл в наш пермский Пио за подарком, и углядел на полках этот сборник (последний, кстати), который я никак ни мог не купить, поэтому сейчас пишу эти строки))

Эти эссе лёгкие, я читал и подчёркивал целыми абзацами мысли, так понравившиеся мне. Конечно, были эссе…

Это довольно интересно, хотя местами уже не в контексте⁣⁣⠀
Тут не полная работа, а выжимки ⁣⁣⠀
Многое все еще актуально⁣⁣⠀
Местами даже вздрогнула насколько ⁣⁣⠀
Но к прочтению, мягко говоря, не обязательно ⁣. Так, для общего развития )

Смотрим на чужие страдания - эссе Сьюзен Сонтаг об истории военной фотографии и ее месте в современной информационной повестке. Книга будет полезна всем, кто интересуется пересечением средств массовой информации, культуры и этики, ведь она о том, как менялось восприятие изображений чужих страданий, боли и ужаса с течением времени, как это стало неотъемлемой частью новостной ленты, как это на нас влияет и какие существуют формы этого влияния.

Сьюзен говорит четко, прямолинейно и вступает в такой интертекстуальный диалог с Вирджинией Вулф и ее работой "Три гинеи" . Здесь она находит пространство для размышлений и раскрывает диалектику фотографии, ее двойственную сущность.

Фо­то­гра­фии, утвер­жда­ет Вулф, «не ар­гу­мент, они про­сто го­лая кон­ста­та­ция фак­та, ад­ре­со­ван­ная гла­зу». На…

"Письма к немецкому другу"

Автор пишет письма немецкому другу. Он пишет от лица свободной Европы обращаясь к фашизму и указывая, как сами они обрели себя на поражение и как погубили свою репутацию. Альбер говорит о том, как нацисты и их мировоззрение извратило всё прекрасное вокруг, стало смотреть на все свысока, погружать мир в хаос и строить свою империю на разрушении. Говорит, что они даже не понимают, что творят, слепо следуя за своим лидером, прикрываясь тем, что делают всё ради своей родины, а тех, кто не готов пойти на жестокость и наплевать на мораль во имя страны, презирают.

О том, что мне понравилось, говорит то, что из писем в 40 страниц, я выделила 20 высказываний, но хотелось выделить почти каждую строчку того, о чем говорил Камю. Он очень точно и чётко бьёт по нацизму и…

Чего так часто не хватает многим современным людям? Доброты и умения находить прекрасное, просто внимательно глядя по сторонам. Я написала «современным людям», но… Наверное, так было… всегда. Ведь период жизни автора - 1906 -1999 г.г. Дмитрий Сергеевич - знаменитый литературовед, филолог, искусствовед, культуролог, а ещё, судя по одной этой книге, человек очень мудрый и добрый. 

Его «Письма о добром и прекрасном» – книга уютная по своей форме, ибо представляет собой 47 писем, совсем не деловых, а очень жизненных и заставляющих задуматься. А ещё она очень добрая по своему содержанию, ведь недаром написана она человеком, которого в своё время называли не иначе, как совестью нации.

О чём говорит в своих письмах Дмитрий Сергеевич? О чести, искренности, правдолюбии, бескорыстии,…

... Дьявол. Я думал, что я буду здесь писать. "Это Камю, у тебя ничего не выйдет, да что ты понял?". А может, что и понял? В любом случае, я испытываю неимоверное желание высказаться по этому произведению, прямо как Достоевский создал свои "Бесы", да-с. Приступим! Это сборник, если кто-то ещё не заметил. Буду поочерёдно рассматривать каждый очерк, так сказать. Письма к немецкому другу Это записки, которые автор посылал своему знакомому (бывшему другу - нынешнему врагу) с 1943 по 1944. Меня всегда поражало, что люди зачем-то читают письма великих авторов. Что они там могут найти? Это так странно. Однако теперь я знаком немного с эпистолярным жанром и понимаю интерес публики к подобного рода вещам. Камю писал крайне интересные вещи. Например, мне понравилась мысль про Европу и общий дом.…

После многочисленных дифирамбов  и выдвижения "Кадавров"  Поляринова на Большую книгу захотелось познакомиться с его творчеством. Началом стал сборник эссе о литературе.

Да, килограмма два слов точно наберётся, хотя большая часть из них об английской и американской литературе и в основном модернистской или фантастике. Наверное, авторский выбор определялся не его теперешним житием в США , а его интересом как критика и читателя.

Половина авторов или произведений мне не знакома, но желания читать их эссе Поляринова не вызвали.

Нельзя не заметить прекрасного знания предмета и свободной ориентации автора в контексте мировой литературы.  Но многие страницы читать скучновато. А рассуждения о разнице реакций на теракты в Америке и России не просто некорректны, а отражают какое-то отчуждение и …

Делай или не делай. Пытаться не вариант.

Когда я был студентом, стиль не обсуждался. Он появлялся неосознанно, как почтительность на груди или лице. Излишним усилия могли бы нарушить процесс или привести к менее достойным результатам

Стиль как судьба Когда я был студентом, стиль не обсуждался. Было смутное чувство, что он появляется неосознанно, в свое время, как растительность на лице. Излишние усилия могли бы нарушить процесс и привести к менее достойным результатам. Звучит многообещающе: в каждом из нас сокрыт уникальный голос, который проявит себя, но только благодаря терпению и практике. Используй силу, Люк (имеется в виду Люк Скайуокер, персонаж саги «Звездные войны». - Прим ред.). Делай или не делай. Пытаться - не вариант.

Стиль как идеология Некоторых беспокоит то, что определенные…

Пространные жизнеописания несчастного (или напротив, счастливого?) пакистанца в Америке. На мой взгляд, книга не стоит особого внимания.

Проза поэтов - это всегда для меня что-то необычайно прекрасное по слогу, стилю, заложенным смыслам и глубокому посылу. Это всегда открытие: ты будто видишь любимого автора с новой, незнакомой стороны. И восхищаешься при этом им словно тем самым незнакомцем, забывая подчас, что связывают вас годы дружбы. Именно годы (я не преувеличиваю) Иосиф Бродский является моим любимым поэтом (одним из, если быть точнее): многие из строчек уже давно впитало в себя мое благодатное сердце, сделав их родными. И вот теперь - с опозданием, правда - познаю его эссеистику, не менее чудную и вдохновляющие, чем мириады поэтических строчек, разбросанных по сборникам и моей памяти.

"Набережная неисцелимых" - это признание в любви (а разве у истинных поэтов может быть иначе?), в качестве объекта сего…

Вашему вниманию сборник рассказов Чака Паланика. Обожаю его прозу. Ну очень легко воспринимается.

Больше всего понравилось, что в книге очень много информации о самом Чаке. Хотя я большинство фактов уже в интернете посмотрела ха-ха-ха. Но, было то, чего я не слушала, это про съемки Бойцовского клуба. Как Так Паланик отзывается о работе с Бредом Питом. Было интересно и забавно почитать его размышления.

Обожаю историю Паланика о смерти его отца, очень странная ситуация. После таких историй, действительно, можно поверит, что судьба действительно существует.

Самый лучший рассказ в сборнике — «Эскорт». Лично моё мнение. Рассказ о работе волонтеров в хосписе. Чак Паланик, действительно выполнял данную работу, писал о том во что лично окунулся. Особенно в озвучке Авгура.

Телеграм канал

Основная тема книги - забытая, почти неизвестная, засекреченная война между Северной и Южной Кореями. Располовиненный по 38 параллели полуостров когда-то был цельным, потом поделился на советскую и американскую зону оккупации. Если распил Германии произошел относительно мирно, то в Корее в 1950-1953 годах был один из самых разрушительных и кровопролитных конфликтов новой истории. Как обычно, больше всего пострадало гражданское население. Именно тогда в небе схлестнулись бывшие союзники – американские и советские летчики, холодная война стала горячей. Схватки происходили на новейших на тот момент реактивных самолетах: советских МиГах и американских сейбрах. Захватывающая своей исторической основой книга. Только Авченко запрягает очень долго. Рассказ начинается с фамильной истории рода…

Довольно сложно было оценить эту книгу. Всё же это не совсем художественное произведение. Это описание опыта самого Генри Торо, когда он удалился из суетного города и отправился жить в домик в лесу.

На благодатной почве растёт не только кукуруза, но и зёрна философии. Местами это грустно, местами — очень мило, а местами — я задавалась вопросами, что ест или как-то ещё употребляет автор ))) Уж точно это что-то из ныне запрещённых. Меня откровенно впечатлило и повеселило, когда Генри Дэвид Торо сравнил мычание (”пение”) коровы с песнью менестрелей. И таких необычных сравнений в книге хватает.

Необычного или какого-то откровения я в книге не нашла. Но прочесть её было интересно. К тому же я сейчас увлеклась идеями минимализма, хотя и не настолько, чтобы уйти жить в лес. Но многое, о чём…

Думается мне, что книга должна отозваться внутри у каждой девушки, взявшейся за ее прочтение. Писательница умело перекликает исторически сложившееся факты, связанные с женским творчеством (в поэзии и прозе), а также “современности” (книга написана в начале XX века, это стоит учитывать). Меня сильно затянуло в повествование, я, как и отметила в конце книги автор, то негодовала, то проваливалась в меланхолию, то снова заряжалась энергией.

В очередной раз окунувшись в историю становления женщин на пути равенства полов хотелось плакать за тех из них, которые стремились к нему, но так и не успели застать. Было интересно почитать мнение писательницы по поводу разных стилей романисток XVIII и XIX веков, какими она их видит, и насколько в их языке повествования отражается реальность, в которой…

Интересная книга! Алис Зенитер создала действительно масштабное произведение по истории литературы, от древности до наших дней. Крупная часть отводится тому как строится повествование, и за этим действительно интересно наблюдать если вы, как и я, любите читать. Интеллектуальный стэндап - не просто надпись, а гарантия того что вы встретите здесь юмор и что чтение не будет душным и тоскливым)

Прочитала литературные эссе моего любимого Поляринова, где он разбирает творчество авторов с юмором и без высокомерия критиков. Авторы совершенно разных направлений и эпох, но, к сожалению, интересных мне я уже и так знаю, а главы о других так и не разожгли во мне интереса. В прошлой книге о литературе я только и успевала делать закладки, но сейчас только радовалась авторскому слогу и мировоззрению.

Поляринов пишет с такого угла зрения о литературе, что я с радостью в очередной раз почитаю о том, что Кинг разноплановый автор, который своим упорством достиг признания, но при этом рандомная женщина может не поверить ему, что он написал "Побег из Шоушенка". А его заключительное эссе о чтении надо раздавать как памятку учителям литературы. Так "смори на луну, а не на палец, который на нее…

Гилберт Кит Честертон "Фома. Франциск. Ортодоксия"

Гилберт Кит Честертон в основном известен как автор детективных историй, но он был весьма верующим человеком и написал несколько книг о религии. Данная книга - это сборник из трех небольших работ, во-первых, "Святой Фома Аквинский", во-вторых, "Святой Франциск Ассизский" и, в-третьих, "Ортодоксия".

Первые два, как ясно из названия, посвящены соответствующим католическим святым. Несмотря на то, что автор сообщает биографическую информация, эти очерки не являются биографией как таковой. Возможно, ближе к агиографии. Там указывается множество моментов о духовных или мистических переживаниях героев - Фомы и Франциска соответственно. Также подробно разбирается значение этих святых для католической философии и богословия, а это значение…

Оливия Лэнг размышляет о периоде сильного одиночества, которое она пережила в Нью-Йорке после разрыва отношений. В это трудное время она обратилась к искусству за ответами. Своеобразный подход автора объединяет мемуары, философию и биографию, предлагая соблазнительное повествование, стирающее границы между личными размышлениями и культурным анализом.

Она проходит через все болезненные аспекты одиночества и исследует его уродливую разрушительную природу, используя собственный опыт и истории известных художников, которые до нее жили и работали в Нью-Йорке. Через призму таких художников, как Эдвард Хоппер, Энди Уорхол, Генри Дарджер и Дэвид Войнарович, чьи работы олицетворяют одиночество жизни в изоляции среди миллионов людей, она находит утешение и понимание. Их произведения искусства,…

Почти каждая страница до слёз...

Симпатичная книга, очень поддерживающая тех, кто хотел бы начать писать, и тех, кто начал, но ещё не получил достаточно признания и уверенности. Хотя готовых рецептов, естественно, не будет - да и возможны ли они?

Я давно положила на неё глаз, но начала читать не случайно - заканчивала собственную рукопись (так странно использовать это слово для файлов в гугл-доках!) и ожидала реакции редактора. Мой текст не художественный, у меня меньше прав на авторское видение, потому что я писала по конкретному заданию - и в этом были и преимущества, и риски. И риски эти я сполна ощутила, получив первое письмо редактора! Опытная иллюстрация к книге Юлии была ну очень наглядной! Я испытала ровно все те чувства, о которых она писала - и хотя в целом я бы и так справилась, но мне очень помогло, что я уже…

Меня упорно не покидает ощущение, что письма, бывшие когда-то для меня призрачным, далеким, зачастую непонятным и оттого бессмысленным литературным жанром, не входящим абсолютно в число моих литературно-книжных интересов, станут скоро (если еще не стали, а все к тому и идет) жанром предпочитаемым и обожаемым. И даже не те письма, что личные, даже интимные: Тургенев - Виардо, Ремарк - Дитрих, Кафка - Милена, Цветаева - Пастернак, которые и читать-то вроде неудобно, будто вторгаешься в сферу чего-то запретного, закрытого между людьми...

Нет, я сейчас про письма-наставления, вот чтобы с непременной моралью в конце (для кого-то скучной, сухой и пресной, для меня же всегда бесконечно красивой), как я всегда люблю, вот про это... Письма Андре Моруа - это было, как теперь помню, божественно,…