Полнолуние

Полнолуние. Вернувшись из смены, я проспал предыдущие сутки и эту ночь не мог уснуть. Май, полнолуние, соловьи. Вышел курить на свой захламленный балкончик. Курю, бессонница, соловьи. И откуда они только берутся в городе? Каждый куст, кажется, поёт, выводит трель. Эх, сюда бы пивка. И длинноногую красотку... И с тем и с другим - явные трудности. Но, меня больше печалит отсутствие пива. Откуда ему взяться у холостяка? Красотка, как раз, заходила вчера. Пусть и не такая и длинноногая... Да и, на мой вкус, не красотка. Полновата, не мой тип. Люська. Ухаживает. Придёт, еды принесёт, тряпкой мокрой по полу поездит, рубашку помоет в моей стиральной машине, погладит. Замуж хочет, аж пищит. “По-пьяни” было с ней, было... Вот и ходит. Пару раз других у меня девок видела, не обиделась. “Я не гордая, - говорит, - они уйдут, а я останусь.”
В раздумьях о Люське возвращаюсь в комнату, к телевизору. Муть полная, по всем каналам. Поворачиваюсь в сторону балкона. Что за чепуха? Глюки... Я ж ни-ни... В первый раз у меня глюки... За всю жизнь. Даже когда с Витьком “нажирались”, такого не было... Сидит на перилах балкона девушка. Сидит, облитая лунным светом. Хрупкая, тоненькая, волосы золотистые по плечам струятся. Самоубийца какая-нибудь? Пятый этаж всё-таки... Ещё проблем с милицией мне только не хватало... Подойти? Окликнуть? Испугается, упадёт.

Дальше...

- Ты кто? Откуда взялась? – спрашиваю. Сам украдкой рассматриваю девицу. Молодая. Лет восемнадцать. Глаза большие, кажется, зелёные, а, может, и голубые. При свете луны не разобрать. Одета легко. Хоть и май, но ночь, прохладно. А она в тонюсеньком сарафане из ткани, напоминающей тюль, чёрт её разберёт, как она правильно называется. Сарафан чуть выше колен, плечи голые, босая. Руки изящные, маленькие, стопы тоже. Волосы распущены, длиной в половину спины. Грудь высокая, талия узкая. Ноги отличной длины, сложена прекрасно. Прямо как с картинки любимого мной журнальчика, только не такая развратная, как те… Целомудренная такая, что ли.
После долгой паузы, она улыбаясь отвечает:
- Не знаю. Ничего не помню…
О-па! Так и знал: сумасшедшая. Вот повезло, так повезло… Завтра в выходной предстоят разборы с милицией. Только собрался джинсы пойти купить, а тут эта на мою голову… Стоп. Как она попала сюда? Этаж мой последний в хрушовке. С крыши, что ли? Спрыгнула? Не могла, слишком высоко. Да и технически это не возможно, полетела бы на землю, а не на мой балкон… Я машинально осматриваю балкончик: ни верёвок ни каких-либо иных чужих предметов нет. Стоит, молчит, на меня смотрит, дружелюбно улыбается. Губки пухленькие. Реснички длинные, хлоп-хлоп… Даже злиться на такую нет сил… Как же она сюда попала? Да, Человек-паук, да и только…
- Ну, пошли, - говорю, - в комнату. Соловьи разрываются, луна светит так, что иголку найти можно не включая свет. И я с девицей в комнате. Два часа ночи, между прочим. Пожалуй, звонок в милицию мы отложим до утра. Она легко, мне даже показалось, на одних пальчиках, как балерина, впорхнула в комнату.
- Как тебя зовут? – так спросил, для завязки разговора.
- Меня? – удивилась ночная гостья, задумалась, - зови просто: Гостья.
- И что мне с тобой прикажешь делать? Сейчас сдам в милицию, - я сделал как можно более строгий и решительный вид.
Хотя, где-то внутри меня родилось и всё более крепло желание никуда не сдавать эту девушку, а познакомиться с ней как можно ближе. Сам себе удивляюсь, насколько близко захотелось познакомиться…
- Ты меня не прогонишь? – вкрадчиво так спрашивает.
Как мысли мои читает. И смотрит ласково, по-доброму. Ладно, до утра пусть побудет. На диване ей постелю, может обкуренная какая, проспится, а там разберёмся. Обворовать меня она не сможет, даже если усну. Деньги не держу, холодильник и телик не утащит. Это ж заводское общежитие! Живу я тут уже пятый год после института. Мне Семёныч наш выбил, как молодому специалисту. Комнату отдельную имею с балконом. Носки чужие не нюхаю, сам себе хозяин. Ни тебе родителей с наставлениями, ни тебе соседей, ночуй с кем хочешь.
- Ладно, на диване тебе постелю… Выспишься и пойдёшь домой.
- Зачем? – смотрит, улыбается.
- Что зачем?
- Спать зачем? И я не знаю, что такое дом.
Тут я не выдержал. Малолетка, пусть себе и с такой внешностью. Нафига она мне сдалась, скажет ещё, что изнасиловал или ещё что. Пусть «валит» на все четыре стороны. Рывком открываю ей дверь, хватаю за руку, силой выпихиваю почти невесомое тельце за дверь и закрываю на все замки. Всё, спать. Или выпить? Ах, да, ничего нет… Прислушиваюсь к звукам на коридоре. Тихо. Соловьиный ор доносится из-за полуприкрытой балконной двери. Хватаю со стола сигареты и зажигалку. Курну и спать. О-ля-ля! Да, мужик, ты свихнулся… Сидит, опять сидит на перилах балкона. Нефига себе! Не думал, что «крыша» съедет в таком молодом возрасте… Мелькнула суеверная мысль, перекрестился. Перекрестил силуэт девушки на балконе. Нет, не исчезла. Не превратилась в сухую ведьму, не раздался дьявольский смех. По-прежнему, светит Луна, заливаются соловьи.
- Заходи, - говорю, - коли ты такая настойчивая.
Она поворачивает ко мне голову, улыбается:
- Спасибо, что впустил!
- Входи. Садись, чего уж. Как ты это сделала?
- Не знаю, само получилось…
- Тебе не кажется, что ты чересчур загадочна?
Вопрос повис в воздухе. Она никак не среагировала не него. Лёгким ветерком вошла в комнату, расположилась на моей неопрятной койке. Я сел рядом:
- Так и будем сидеть?
- Зачем сидеть, можно и полежать…
И что вы думаете? Разлеглась на моей кровати. Такого хода я не ожидал. Но тайно желал. Решил не показывать вида, что удивлён, присел рядом и уставился в экран телевизора. И так захотелось погладить её волосы, поцеловать, обнять, прижать к себе… Всё случилось. Это было так, как никогда не бывало со мной раньше...
Я проснулся в полдень. Её не было. В дверь стучали. Открыл дверь. На пороге стояла Люська с миской котлет.
- Привет, «похавать» хочешь?
- Привет, Люська. Я похож на сумасшедшего?
- А почему ты спрашиваешь?
- Да так, сон приснился…
Мы поели с Люськой котлет, и она ускакала по своим делам. А я поплёлся в конец коридора к душевой бриться и умываться. Весь день я ловил себя на мысли, что думаю о ночной визитёрше и о своей, так сказать, ясности ума. Скажу проще, меня беспокоил вопрос: не спятил ли я. Поэтому, я ждал вечера. Проверить: а вдруг придёт? Смешно, но я даже прибрался в комнате, сбегал в магазин и купил лёгкого вина и апельсинов для неё и пива - для себя. У магазина встретил Вована из нашей общаги. Вован был в финансовом затруднении, которое у него случалось часто перед зар.платой, когда и опохмелиться не на что. Но долги он возвращал исправно и в срок, поэтому, денег я ему дал. Счастливый Вова кричал мне, что вечером получит и отдаст.
Я устроился перед телевизором, приоткрыл балкон и разогрел и поел пельмени. Сам не заметил, как задремал. Открыл глаза и в свете Луны на прежнем месте увидел её. Всё как вчера, даже одежда такая же.
- Привет! Ты опять пришла?
- Да, ты ждал?
- Ну, заходи. А где ты была днём?
- Днём я не прихожу. Я люблю Луну, соловьёв и май.
Вечер и ночь мы провели сказочно. Мне, кажется, я влюбился, был зачарован, околдован. Был только один эпизод, нарушивший идиллию, вломился ко мне пьяный Вован - отдавать долг. Заглянув в комнату, он ошарашено пробормотал что-то вроде: «Ну ты, Витёк, даёшь! Вот это красотка...» И с характерным для выпивших тактом ретировался.
Утром моя гостья растаяла, стоило мне задремать перед рассветом.
На следующий день я ушёл в смену на сутки. И тут же стал изобретать, как бы пойти в отпуск, что бы быть по ночам с гостьей. Помог тот же Семёныч, мы с ним «махнулись» отпусками, а он собирался с завтрашнего дня, но вошёл в положение, взглянув на мой бледный вид.
Я ждал её через сутки вечером вооружившись букетом ландышей, но гостья не пришла. Не пришла она и на следующий день и через день. Она больше вообще не пришла. Я затосковал. Чего-то не хватало, я злился и бессонные ночи разбавлял алкоголем. Так прошёл целый отпуск. А это, между прочим, двадцать восемь дней. Боясь превратиться в запойного алкоголика или сойти с ума, я был рад редким визитам Люськи. Впрочем, ей я ничего так и не рассказал. Меня мучил вопрос: это привиделось мне или Гостья существовала. Единственным свидетелем был пьяный Вован, но он визита ко мне не вспомнил. Тысячу раз я досадовал на себя, насмехался над своими чувствами и всё-таки тосковал. Я исхудал, пропил почти все свои накопления. Ощущение пустоты не покидало меня. На прелести приходившей Люськи я не мог смотреть без внутреннего чувства отвращения.
В один из вечеров я решил, что надо выбираться из этой западни. Бежать от себя и от наваждения. Отвечая на мои мысли, раздался стук в дверь. На пороге стояла Люська.
- Люська, а выходи ты за меня замуж…
- Я согласна.
***
Прошло пять лет. У меня подрастает дочь. Люська бегает на фитнес и мечтает похудеть, но после родов она ещё больше «раздалась». Я лечился от алкоголизма. И, кажется, больше не тянет. Жизнью доволен, «пашу» себе. Ненавижу три вещи: полнолуние, соловьёв и май.