Рецензии на книги издательства «Мистецтво»

Двор Генриха III. "Так вот откуда ноги растут!" – воскликнет знакомый с творчеством Дюма читатель. Эта пьеса была написана задолго до романов "Королева Марго" и "Графиня де Монсоро", герои которых в ней присутствуют. События и некоторые персонажи перемешаны, Дюма, как всегда, очень вольно обращается с историческими фактами и личностями, но суть остается той же. Интриги, яд, тайное письмо, дуэль. Все это мы уже где-то видели, не правда ли?
Сюжет пьесы рассказывает о том, как один из любимчиков короля Генриха III де Сент-Мегрен с герцогом де Гизом делили жену последнего. До дуэли, к которой все так готовились, дело не дошло, все решилось вероломством и убийством. Ничего особенного, но как же приятно было встретить на страницах давно полюбившихся героев: герцога Анжуйского, Бюсси, Руджиери, который в последующем творчестве писателя перевоплотился в таинственного мэтра Рене, собственно короля Генриха с его миньонами и других.

Нельская башня. Легенда, связанная со старой сторожевой башней, известна многим, кто интересовался историей Франции XIV века. Или кто читал цикл "Проклятые короли" у Мориса Дрюона. Однако, это произведение с легендой имеет совсем мало общего. Стараниями автора пьесы, сам Дюма это был или кто-то из его помощников, не имеет значения, Маргарита Бургундская обрела славу как кровавая королева. Якобы после ночи любви с Маргаритой многочисленные трупы невезучих молодых людей находили на берегу Сены как раз неподалеку от Нельской башни.

Река – нескромница; она не хранит тайн, которые ей доверяют. Выкопать могилу в воде легче, чем в земле, но вода выбрасывает, а земля хранит…

В главных героях здесь сама Маргарита, Буридан и братья-близнецы Готье и Филипп д'Онэ. Буридан и только прибывший в столицу Филипп попадают на тайное свидание в Нельской башне. На следующее утро тело Филиппа находят на берегу, а Буридан начинает свой путь к правде. В итоге пьеса ожидаемо заканчивается трагедией.
Несмотря на то, что это вымысел по мотивам, как и многое в творчестве Дюма, читается пьеса легко и с интересом.

Кин, или Гений и беспутство. Оставим ненадолго Францию с ее дворцовыми интригами и переместимся в Англию времен молодости принца Уэльского, будущего короля Генриха IV. Главный герой произведения – Эдмунд Кин, известный драматический актер, вертящийся в аристократических кругах, живущий сценой и любящий покутить вне ее. Сюжет представляет собой перипетии внутри любовного многоугольника с Кином в центре. Пьеса легкая и забавная, личность Кина показана, не знаю насколько достоверно, но объемно и ярко.

Молодость Людовика XIV. Эта пьеса мне понравилась больше всех, поскольку она наполнена простым, но таким родным юмором писателя и любимыми мной персонажами. Король и его двор находятся в Венсенском замке близ Парижа. Людовику XIV двадцать лет, он занят исключительно любовными делами и только номинально является королем, тогда как действительно правят Францией его мать Анна Австрийская и кардинал Мазарини. Оба хотят женить Людовика на своих протеже, тогда как сам он влюблен в племянницу кардинала Марию Манчини. Действие пьесы разворачивается в течение менее, чем одних суток. Ко двору присоединяется сын обойщика Мольер и становится тайным агентом короля. Так же у Людовика есть и другой осведомитель – подруга детства Жоржетта. Благодаря им двоим и удачному стечению обстоятельств Людовик получает много полезных сведений о своих придворных, даме сердца, секретах Мазарини, пребывании короля без трона Карла II в Венсене и других важных знаний. Он ловко использует полученную информацию и берет власть в свои руки, попутно помогая некоторым из героев. Король-Солнце, наконец, начинает сиять.

Грамон. Король? С каких это пор?
Гито. С сегодняшнего утра или вернее со второго часу ночи.
Данжо. (в сторону, записывая в памятную книжку). «Тайным агентом короля состоит господин Мольер».
Мольер. (который его расслышал). И вот, однако, как пишут историю!

Гула земля. Сусідський плакав хлопчик.
Хрестилась баба, і кінчався хліб.
Двигтів отой вузесенький окопчик,
де дві сім’ї тулились кілька діб.

О перший біль тих не дитячих вражень,
який він слід на серці залиша!
Як невимовне віршами не скажеш,
чи не німою зробиться душа?!

Це вже було ні зайчиком, ні вовком —
кривавий світ, обвуглена зоря! —
а я писала мало не осколком
великі букви, щойно з букваря, —

той перший віршик, притулившись скраю,
щоб присвітила поночі війна.
Який він був, я вже не пам’ятаю.
Снаряд упав — осипалась стіна.

Ліна Костенко

Поначалу книга казалась мне очень интересной. Враждебная атмосфера пустыни, отдалённый военный пост, связь с внешним миром только в виде писем, которые идут несколько недель, людей, с которыми можно поговорить, всего четверо – французские офицеры на службе… Не считать же за людей туарегов и прочих местных туземцев? Взгляд колониста, далёкого от современных понятий о толерантности, тоже добавлял книге особый смак.

История главного героя была очень интригующей – в их африканско-французскую Мухосрань приезжает известный офицер для изучения непонятно чего, вроде как с секретной миссией и подпорченной репутацией, ибо в давние времена совершил нечто очень страшное.
Так что начало читалось очень бодро. А вот потом…

Потом оказалось, что герой из начала вовсе не главный, и большая часть книги будет о другом, менее интересном персонаже. Страшная тайна оказалась банальной – реакция офицеров на неё была интереснее, чем она сама. Байронический интеллигент оказался мальчишкой, мозг у которого в штанах, а не в голове. Да и атмосфера негостеприимной пустыни испарилась, превратившись в нудные многословные описания.

Никогда не понимала истории, где человек отказывается от себя, своих убеждений, от своего будущего (и чужого тоже) ради любви. А эта история как раз из таких. В далёкой Атлантиде, которую автор поместил не на дно морское, а в сердце пустыни, обитает прекраснейшая из женщин, у которой есть хобби – влюблять в себя мужчин, да так, чтоб они от любви умирали.
И такой сюжет, с соусом отборного романтизма як в немом кино, кажется мне невероятно нелепым.

Насколько было отличным начало, настолько же унылым и пресным кажется всё остальное.

Настолько бредовая книга, в которой собраны какие-только ни бывают стереотипы. От таких неопровержимых фактов глаза на лоб лезут.
Я понимаю, что раньше было распространённым объяснять явления тем, что ты видишь, но сейчас это воспринимается как дурдом.
Немножко физиогномики от автора:
Если у вас высокий лоб - вы гений.
Если у вас овальное лицо - то вы любвеобильный.
Если у вас острый подбородок - вы проницательны.
Если у вас чётко выраженные скулы - вы стремитесь к безопасности.
Люди с маленькими глазами - несообразительные и наивные.
И это только некоторая часть из всей этой чуши.
Серьёзно? Про генетику ничего не слышали!? Допустим, у ребёнка уже сформировались черты лица, а вы предсказываете его судьбу, навязываете и внушаете какие-то мысли. Не советую применять на практике материал этой книги.
Про типы темпераментов позабавило:
Если у вас жирное тело и красивое лицо - то определённо вы - сангвиник.
У холериков сухая кожа, а у флегматика - большие руки. У меланхоликов сухая и холодная кожа, тихий голос.
Метоскопия как второе разветвление книги также неадекватна. Предсказание судьбы и определение характера по линиям на лбу, связь с планетами - абсолютно ненаучно. Где же логика? Хотелось постоянно закрыть книгу.
Также вы узнаете: что можно определить по бровям, носу и рту, бороде, волосам и глазам.
Чёрные волосы только у холериков, рыжие - у хитрых или вероломных особ, белые - у холодных натур.
И факторы внешней среды могут быть совершенно ни при чём. А что если у вас крашенные волосы и стрижка меняется каждые полгода?
А в конце вас добьют тем, что вы определите ваш знак зодиака и выявите, с каким же человеком вам лучше связать себя узами брака. И плевать, что вы может давно женились на неподходящей особе, срочно развод :)
Итог
Не понравилось. Книга напоминает средневековое пособие по выявлению ведьм, колдунов, воров и убийц. Не позволяйте таким текстам и людям диктовать, как вам жить. В книге нет никакой логики, не учитывается ни генетика, ни социальная среда, ни воспитание человека, ни остальные факторы. Таким чтивом не жалко печь топить, но её у меня нет, и этот экземплярчик отправится на макулатуру.

На первых курсах в университете я была практически влюблена в творчество Эдгара По. Меня восхищало его умение, в своих небольших произведениях, создать мистификацию, вырастающую из обыденного, которая поражала, а то и шокировала, гротеском сюжетных линий.

Безусловно, меня завораживали его детективные рассказы. Длинные и обоснованные цепочки логических выводов, раскрывающие, а иногда только приоткрывающие темные, таинственные закоулки человеческих злодеяний.

Меня интриговал его принцип незавершённости, недосказанности… А потом… А потом, появился Артур Конан Дойл и его Шерлок Холмс, «Менталист» и «Обмани меня». Этот водоворот преступлений, логических формул, выводов и изысканий, без тяжеловесности слога, и, самое главное, с логической завершенностью сюжета.

После такого очень сложно добровольно вернуться к внезапно прерывающемуся потоку мудрено переплетенных умозаключений автора.

Хоть он и останется в моей памяти как мастер мистификаций, обнажающий человеческие пороки и психологические скелеты, выпирающие из всех щелей благовоспитанного общества, но… Сегодня, для меня, это только троечка.

Книга о великом Рембрандте написана прекрасно. Читать ее – это не просто открывать личность гениального мастера, но это погружаться в его жизнь, в другую эпоху. Автору удалось передать и образ, и ритм того времени. Язык книги доставляет просто эстетическое удовольствие – он богат, красочен, глубок смыслами и образами. Автор выводит перед читателем весь мир Рембрандта в лице его второй жены Хендрикье, сына Титуса и дочери Корнелии, его учеников - Хиллиса де Кемпенаара, Филипса де Конинка, Яна Сваммердама, Аарта де Гельдера, немногих друзей (Сегерса, Коппеноля, Сикса, который, в силу светских предубеждений потом избегает бывать в доме художника,) и многочисленных завистников и дельцов, жаждущих унизить и осудить великого мастера. Образы героев книги получились живыми, интересными, со своими характерами и судьбами. Почти в каждом писатель очень емко отразил движения души и мысли человека.
Пора зрелости принесла художнику тяжелые испытания – это и смерть близких, утрата вкуса к жизни, застой в творчестве, которого он так страшится, страхи старости, банкротство и разочарование в людях. Но пребывание на олимпе искусства почти всегда обрекает человека на одиночество, непонимание обществом и душевные муки поиска смысла и путей движения вперед. Но Рембрандт потому и велик, что не сдавался.

«…Может ли он поверить в закат своего гения? Может ли он признать себя побежденным — теперь, когда все от него отвернулись и в пятьдесят пять лет он остался один-одинешенек, без друзей, без покровителей, никем не понятый. Неужели ему усомниться в себе оттого, что издеваются не только над его образом жизни, но и над его творениями, над его богатой фантазией, не имеющей ничего общего с мелкотравчатым воображением других художников? Нет, подниматься вверх! Расти! Все выше и только выше!
Пусть лучше одиночество, но в озарении света, которого не дано узреть никому из его соперников; … Лучше жить одиноко, но в таком необычном, чудесном и фантастическом мире, куда никому из его соперников не найти дороги. Только он, чудодей, владеет тайнами этого мира и живет в нем, не испытывая ни удивления, ни трепета»

В книге очень много места отдано образу Титуса, сына Рембрандта от его первой и любимой жены Саскии. И именно через личность Титуса автор рисует мир художника. Он будто видит его глазами мальчика. Постепенно с возмужанием юноши в романе ему отводится все больше и больше места. И начинает казаться, что это уже роман о Титусе более, чем о Рембрандте. Но в этом отражении есть скрытый смысл, потому что именно с возмужанием, когда Титус ищет свое предназначение, свое понимание мира и Бога, мужчин и женщин, он неизменно приходит к пониманию своего отца. Поначалу ребенок не понимает всего в мире взрослых. И отец для него пока не мастер, гений холста и красок, а всего лишь большой и сильный человек, который открывает ему мир, гуляет с ним по улочкам города, мастерит игрушки, играет … Потом Титус уже школьник, он тоже крутится среди учеников отца и пытается овладеть карандашом и красками, учится рисованию, вникая в это таинство жизни Рембрандта. Потом он уже молодой юноша, с болью узнает о долговых расписках и готов грудью защитить своего отца от унижения подлого ван Людига, и просить помощи у высокородной Тиции Коопаль.
А недоброжелателей у художника много. Рембрандт не вписывается в правила жизни «добропорядочных» обывателей. И вот уже вокруг его имени крутятся слухи и пересуды, злое осуждение. Даже после банкротства злоба старых художников Амстердама доходила до безобразных драк с его молодыми учениками и почитателями.

«Старших не удовлетворял один лишь факт низвержения великого мастера, они стремились раз навсегда лишить его возможности поднять голову. … При встречах старших с младшими дело не ограничивалось одними провокационными и оскорбительными выкриками. Иногда доходило и до потасовок. … То здесь, то там собирались группки враждующих художников; став друг против друга, они сначала вступали в словесную перепалку и обменивались бранью и угрозами, а затем бросались друг на друга и ожесточенно дрались до тех пор, пока одна сторона не расправится с другой»
«Рейсдаль чрезвычайно рад, что мастер не пишет портретов, и тайно подстрекает против Рембрандта мелких художников, которые бывают у него в доме. Повсюду зависть, злоба. Эти людишки, которые клевещут на Рембрандта, от него зависят. Мрачная сила его новых произведений так велика, что никто не свободен от их воздействия: все подражают ему, иногда сами того не сознавая»

Но у Рембрандта есть многочисленные ученики, которые не просто почитают мастера, жаждут научиться у него мастерству, но и каждый из них личность, талант, и преданность. В тесном общении с ними Рембрандт открывает свое понимание творчества:

«Иной раз мастер, окруженный стоящими молча учениками, молча работает много часов подряд. Только холст шуршит под сильным нажимом щетины, и Хейман думает: это похоже на тихий страстный стон; нити холста с наслаждением впитывают вдохновенную любовь красок, которые смешивает и накладывает Рембрандт»
«— Красота не существует сама по себе. Красота — это иллюзия. Вы делаете вещи красивыми только собственным умением видеть их и вашей способностью воплотить виденное на полотне. Я всю жизнь во всем искал естественность природы, никогда не увлекался ложным блеском изысканных форм. Природа, природа… Художника делает великим не то, что он изображает, а то, насколько правдиво воссоздает он в своем искусстве природу… Не прельщайтесь обманчивой видимостью… Жизнь — это все»

Книга открывается перед читателем, словно большое полотно, где много очень живописных описаний города Амстердама, сельской природы Нидерландов. Это чудные тонкие «акварели» природы и времени:

«За окнами веет горячий летний ветер. Он приносит с собой в город запахи сена и соленой морской воды. В унылых городских садах цветут подсолнухи и доживают свой короткий век чахлые цветы шиповника. Грозовые свинцово-синие тучи нависают по ночам над городом»
«Дождь! Дождь! Темные силуэты прохожих, призрачные очертания высокой башни, теряющиеся в темной выси; глухая ночь, распростертая над пустынными площадями, журчание невидимой воды в каналах, возле шлюзов и у мостов, одиноко повисших под темной пеленой дождя»

Амстердам сам предстает перед читателем в своем самобытном облике каналов, узких улочек, черепичных крыш и шума близкого моря. Жители города живут своей жизнью: читатель увидит здесь и школьников, и торговцев, богатых вельмож и ткачей, аптекаря и студента…

«Перезвон колоколов мелодично отмечал каждый час дня. По каналам, которые казались теперь Титусу совсем не такими зелеными и более мутными, чем прежде, двигались лодки огородников с грузом красных и оранжевых фруктов. Возгласы и гудки неслись над сверкающей водой. Из боковых каналов, медленно покачиваясь, выплывали плоскодонные баржи. Они степенно пришвартовывались к большим торговым судам цвета бронзы. …На набережных стояли шум и деловая суета. Из торговых контор торопливо выбегали писцы с перечнями товаров и фрахтовыми свидетельствами; с кораблей отдавались на берег распоряжения, а подчас оттуда неслось и соленое словцо. Возле сложенных в кипы товаров сновали уличные мальчишки. Зоркие блюстители порядка важно прохаживались вдоль домов и подозрительно поглядывали на мальчишек»

Вообще в романе очень много жизни. И читатель ее видит, слышит, ощущает и обоняет, и она пропитывает все пространство книги. И особо важно для меня то, что книга (а точнее, автор) любит своих героев. Именно любовь писателя вдохнула жизнь в эту книгу.
В книге хочется «жить», не торопя миг расставания с героями. Пока читаешь книгу, кажется, что они все стали тебе близки. Так много в книге интересного, что хочется запечатлеть в своей памяти, рассказывать другим. Очень понравился эпизод, когда Рембрандт писал заказанную ткачами картину.

«По случаю цехового праздника шесть старшин-суконщиков, шесть богатых, преисполненных собственного достоинства бюргеров возымели желание увидеть свои изображения на холсте.
… Ему ясно, что нельзя обманывать надежд этих заказчиков. В этот портрет нельзя вкладывать ничего от необузданной игры его фантазии, здесь нет места ни для сгущения магической тени, ни для переливов послушного ему света. Фигуры должны предстать перед зрителем чисто и четко выписанными, какого бы творческого насилия это ему ни стоило. …Характеры моделей переданы со всем их самомнением, со всей самовлюбленностью и обыденностью их лиц.
И вот наступил один из тех послеполуденных часов, когда солнце так удивительно светит и греет и всюду, где оно прикасается к вещам, вспыхивают трепетные очаги золотистого и пурпурного пламени. …И вдруг его озаряет идея, пожалуй — дерзкая и безумная, в особенности с точки зрения его первоначальных меркантильных настроений. Полный внутреннего озорства он принимается за осуществление рискованного предприятия. Настольная скатерть!
Шестеро суконщиков смотрят с холста деловито и строго. Их одежды и высокие шляпы выступают черными пятнами на желтом фоне. Но руками и торсами они упираются в стол, а на столе — скатерть, пока еще пустое, ожидающее поле…»

Это поступок гениального живописца, который и тут не смог изменить себе.
Читая про его угасающую жизнь, кажется, что и в этом проявилась непостижимая натура мастера, который с помощью образов пытался выразить величие природы жизни. Он пытался пропустить через себя все огромное и непостижимое, таинственное и вечное:

«…а можно ли в человеческий век прожить больше одной жизни? Все повторяется, думал он в такие минуты, но по-иному, по-новому, в измененном виде. Мы проживаем одну жизнь за другой. Из наших грез жизнь восходит к еще не рожденным дням. Она обретает реальность в картине, в объятиях женщины, в детских глазках, во взоре которых мы снова и снова познаем себя…»
«В душе у него горит сверхчеловеческая любовь. Он любит эти маленькие, кроткие существа, вызванные им к жизни на картине. Он их так любит, что на глазах у него выступают слезы. Рукавом вытирает он глаза и смеется — старческим, захлебывающимся смехом. Он счастлив. А счастье всегда причиняет муку. Такую страшную муку, от которой все нервы трепещут. Рембрандт непомерно счастлив. Теперь все они опять с ним. Вот уж и страдания утихли. Солнце сияет ему в лицо»

Много позже Ван Гог очень точно сказал о Рембрандте: «Надо умереть несколько раз, дабы так рисовать… Рембрандт проникает в тайну так глубоко, что вещает о предметах, для которых нет слов ни в каком языке. Вот почему Рембрандта и называют: волшебником. И это не простое ремесло».
Прекрасная книга, достойная этого великого живописца, очень увлекательное чтение, всем рекомендую!

Книга – наглядный образец практика, который берется за теорию. В ней действительно есть отдельные фрагменты, соответствующие научному стилю. Но есть и восторженный пафос художника, наблюдающего за современными ему театральными процессами. Вообще, несмотря на относительно отдаленный год издания – 1980, труд Михаила Френкеля остается актуальным и полезным в разных ракурсах. Во-первых, вкратце пробежаться по истории декорационного и сценографического искусства от античности до середины XX века – автор делает развертку оформления спектаклей на развитие драматургии и режиссерской мысли. Но основная масса книги состоит из объемных аналитических описаний работ театральных художников 1960-70-х годов не только СССР (с упором на Украину), но и стран европейского соцлагеря. И без всякой идеологии, кроме ритуальных обращений к Карлу Марксу в паре глав. Сейчас это воспринимается уже как история, но благодаря живому, неравнодушному перу современника, спектакли чехословацких и польских художников легко воссоздаются в воображении. Театральный критик вполне может поучиться на этих фрагментах работе со сценографией, сочетанию точных описательных характеристик и художественной трактовки создаваемой отдельными деталями образности спектакля.
Осмысливая наиболее удачные образцы, Френкель подводит читателя к дефиниции «сценография». Это тоже любопытный процесс, переводящий фактологический материал и опыт эмоционального переживания в теоретический фундамент. Автор не стесняется открывать понятие современной сценографии будто заново, противопоставляя ее оформительскому искусству прошлого, порицая рутину своих коллег. Даже не художнику очень комфортно с этой книгой узнать о законах композиции, роли цветов и фактур в создании визуального образа спектакля. Скрупулезно прослеживается действенный и образный потенциал подлинных бытовых вещей, бутафории. И очень симпатично, лирично и с юмором воссоздает творческий процесс театрального художника, в том числе и в сотрудничестве с режиссером и актерами. Ошибки и возможные конфликты, радостные открытия и психологические наблюдения позволяют практикам пользоваться этими главами как методическим пособием.
Небольшой объем книги, тем не менее, действительно вмещает в себя все возможные вопросы, связанные с физическим, материальным и визуальным на сцене. И служит основательным проводником в уже историческую эпоху мирового театра.

Когда я выбирала, какую именно из биографий, написанных Моруа, стану читать, решающую роль сыграло воспоминание о двух бессонных ночах, проведённых с фонариком под одеялом за чтением "Консуэло". Тогда эта книга стала для меня откровением и утешением, за что я не могу не быть благодарной её автору.
Любовь к биографиям объяснима: человечество во все века, пожалуй, мучил вопрос о природе таланта, гения. Удивительно, но большинство мастеров любого жанра (не хочу обобщать, но всё же), несчастливы по-своему, и это своеобразие, как мне кажется, и позволяет им создать шедевр.

Жизнь Жорж Санд, заурядная, искалеченная, неудавшаяся, как любая жизнь

, - пишет Моруа. Действительно, женщину Аврору Дюпен, в поисках истинной любви мятущуюся между похотливыми, пошлыми, себялюбивыми и никчёмными мужчинами, остаётся только пожалеть. Но ни эта ли боль, ошибки, горечь позволяли ей силой воображения порождать идеалы того, чего она была лишена? Помните, у Маккалоу: "все лучшее покупается лишь ценою великого страдания". Жизнь человека, как и история, не знает сослагательного наклонения, но смогла бы Аврора, будь она счастлива в браке и в ладах с самою собой, создавать такие романы?
Что сделало из мечтательной, пылкой девицы Дюпен очаровательную, страстную и талантливую бунтарку Жорж Санд? Никак не серый редингот и папироска в зубах.

... Из-за полного раздоров детства, из-за вечной борьбы в ней двух классов...
из-за мучительного опыта замужества....

зажглась её звезда.
Меняя любовников, она не стремилась к эпатажу, к попранию условностей света, ей просто хотелось быть самой собой и обрести, наконец, что-то большее, чем пошловатые объяснения в несуществующей любви и сиюминутное плотское наслаждение (всегда ли оно было таковым для неё?).
Моруа очень часто "приглашает к микрофону" саму писательницу, позволяя нам услышать её голос. В письмах и дневниках, в обращениях к друзьям, врагам, любовникам, родным, можно угадать её саму.

Я не принадлежу к тем великим умам, которые никогда не спускаются с облаков

, - говорит она о себе. Рукоделие, садоводство, уход за больными давались ей так же легко, как новые главы романов.
Санд легко, без разнузданности и бравады, поднимает вопросы пола, от одного упоминания которых её современников-буржуа бросало в дрожь. Она честно говорит о любви и равнодушии, взвешенно - о вере, правдиво - о своих чувствах, не делая собеседника заложником своих идей. Такой предстаёт Жорж Санд на страницах повести Андре Моруа.
Её жизнь разворачивалась в ярчайших декорациях крушения государственной власти, смены эпох, в эпицентре расцвета французской литературы. Как планета притягивает спутники, она привлекала к себе талантливые и страстные натуры, вдохновляясь и вдохновляя. Она говорила о равенстве полов, но именно о глубинном равенстве, связанном с личной, а не с общественной жизнью - праве каждого из супругов быть счастливым, исповедовала глубинную мистическую веру - связь с богом без посредничества церкви.

Счастье зависит от самого человека, надо только умело взяться за это: иметь простые вкусы, известное мужество, некоторую самоотверженность, любовь к труду и в прежде всего чистую совесть.

, - рассказывала она Шарлю Понси незамысловатый рецепт счастья, которого сама так и не достигла.
Наверное, такова участь таланта, человека, опережающего своё время, возвышающегося над своим окружением. Однако же, как бы пошло это ни звучало, помним ли мы о Казимире Дюдеване и прочих? Нет. А об Авроре-Жорже? Да.
Когда, закончив чтение, я смотрю на её портрет на фронтисписе книги, невольно мне приходят в голову слова князя Мышкина о лице Настасьи Филипповны: "в этом лице... страдания много".

В музее - памятники ювелирного искусства скифского времени с фотографиями скифских украшений, например, золотых украшений головного убора.

Ювелирное искусство восточных славян и киевской Руси: также много фотографий - например, золотые колты 12 в.

Колты золотые с перегородчатой эмалью, найденные в Черкасской области.

Поздние предметы церковного обихода Украины.

Обширнейшая нумизматика: от Древней Греции, Римской империи, Византии.

P. S. У нас другое издание книги, но тоже 1984 г.

Город, в котором практически каждый уголок дышит историей, наполнен славными деяниями своих предков. Тот, кто ни разу не побывал в Киеве – потерял многое. Заявляю это вполне ответственно. Множество легенд и преданий связано с ним, древних, и довольно часто – фантастических.

«Знаменитый центр православия с множеством древних храмов, церквей и монастырей, Киев по праву считается одним из самых озеленённых мест Европы. Он буквально утопает в зелени парков, садов и скверов».

«Пять дней в Киеве» интересен в первую очередь тем, что знакомит нас с основными архитектурными шедеврами «матери городов русских», позволяет удобно составить собственный маршрут, либо пользоваться уже предложенным. Каждый, посетивший город турист, несомненно, должен посетить «Злотые ворота», бывшие главными воротами Киева вплоть до середины XVII века. Они поражают своей монументальностью. Знаменитый Софийский собор, Десятинная церковь (от которой, к сожалению, остался только фундамент), монументы знаменитым деятелям древнерусской эпохи – княгине Ольге, Святославу, Ярославу Мудрому и др. – гордо взирают на нас со своих постаментов, напоминая о годах давно минувших. Конечно, отдельный день нужно посвятить Киево-Печерской лавре, с многочисленными соборами и пещерами и усыпальницами. Информация в путеводителе подобрана очень подробно и увлекательно.
Более 60 памятников, конечно, охватывают далеко не полный список архитектурных шедевров украинской столицы. Интересная деталь – основатель Гродненской архитектурной школы и автор Борисоглебской церкви – ставшей настоящей жемчужиной Беларуси – Пётр Милонег – был по достоинству оценён киевским князем и приглашён им в Древнерусскую столицу личным архитектором, укреплял впоследствии Выдубецкий монастырь. Путеводитель хорошо дополняет пешую прогулку по городу, раскрывает всю его красоту и очарование. Правда, родственники, живущие в этом городе, утверждают, что недавние бурные события весны 2014 года сильно эту картину испортили. Будем надеяться – всё в этом мире поправимо.