Рецензии на книги издательства «Русский Фонд Содействия Образованию и Науке»

Иммануил Валлерстайн (1930—2019 гг.) — американский социолог и политолог современности, а также один из авторов нового методологического подхода в изучении цивилизации — "мир-системной теории". Научная монография "Мир-система Модерна I" стала первым объёмным трудом, содержащего в себе оригинальную концепцию возникновения и развития мировой капиталистической экономики с позиций мир-системного подхода. Иммануил Валлерстайн, учась в Колумбийском университете, занимался африканистикой: именно в этой научной сфере автор убедился, что для изучения особенностей развития африканских стран понадобится системное исследование всего мира, а в первую очередь, самой Европы, активно повлиявшей на ход истории Африки. Итак, автор рецензии попытается дать объективную оценку монографии Иммануила Валлерстайна не только с точки зрения внешних характеристик, но и самой научной концепции мир-системы.
1. Внешние характеристики. Формат книги предполагает её использование при домашней обстановке, так как для прочтения во время путешествия и поездок за счет своих параметров будет не очень удобна: ориентация — книжная, при габаритах 70х100х16 книга достаточно тяжелая (552 стр.) с твердой обложкой (она придает книге устойчивость на полке и защищает страницы от механических повреждений). Дизайн обложки притягивает читателей своей историчностью и старинностью из-за использования позднесредневековых гравюр и карт, что вполне себе соответствует содержанию труда. Цвет и размер шрифта на обложке подобраны идеально — слова никак не сливаются с фоном и в то же время выдержаны в таком же стиле, что и общая концепция. Размер шрифта в самом тексте нормальный (основной текст (12 пт.) вместе с заголовками (14 пт. полужирными и заглавными буквами) и ссылками (10 пт. курсивом) — Times New Roman, а абзацный отступ — 1,25). Иллюстрации — черно-белые, представляют собой ксилографии, гравюр, миниатюр, рисунков, офортов и др. Бумага имеет высокое качество — она офсетная, белоснежная, отпечатки пальцев не видны, а черные буквы не размываются. Кроме того, присутствуют 4 дополнительных листа в конце книги для каких-либо заметок. Из недостатков по этому критерию можно отметить лишь малое количество иллюстраций на всю книгу, а также то, что они не разноцветные, но общему виду это никак не мешает, за что благодарим редактора А.В. Усачеву, дизайнера макета и верстки М.В. Григоренко и дизайнера обложки Е.А. Гореву за отличное оформление и не отталкивающие и здоровьесберегающие внешние характеристики книги.
2. Оригинальность и уникальность. Иммануил Валлерстайн стал "отцом" миросистемного анализа, написав основные его тезисы в своих четырех книгах, одна из которой представлена нам. Однако предтечами миросистемной теории являются немецкий теоретик Роза Люксембург и французский историк Фернан Бродель. Обращаясь к теории накопления капитала Розы Люксембург, стоит заметить, что именно она первая стала понимать капитализм как единую экономическую систему, разделённую на высокоразвитый центр, для которого характерны рыночные отношения, и эксплуатируемую и зависимую от него периферию, в большинстве случаев представляющая собой феодальные общества:

"Капитал не может обойтись без средств производства и рабочих сил всего земного шара: для беспрепятственного развития процесса своего накопления он нуждается в природных богатствах и рабочих силах всех поясов земли. Но так как последние в подавляющем большинстве случаев фактически находятся под властью докапиталистических способов производства, — а последние являются исторической средой накопления капитала, — то отсюда вытекает неудержимое стремление капитала к завоеванию соответствующих стран и обществ"

Так, Роза Люксембург выдвинула положение, согласно которому капитал накапливается не в рамках страны, для которой характерны общественные отношения между буржуазией и пролетарием, но в мировых масштабах, присоединяя к себе феодальную периферию и реструктуризируя государственную систему этих стран, расширяя географию для своей экспансии. Фернан Бродель впоследствии отметил правильность тезиса Розы Люксембург, ведь капитализм не может жить иначе как в окружении других способов производства:

"Капитализм, прежде всего, предполагает некоторую иерархию, он ставит себя на вершину такой иерархии, будь она создана им самим или нет. Там, где он вмешивается лишь на последнем этапе, капитализму достаточно промежуточного звена чуждой, но потворствующей ему социальной иерархии, которая продолжает и облегчает его действия"

В своем историческом капиталистическом развитии человечество повидало три центра ("сверхгорода"), которые вели макроэкономическое пространство по пути развития, — это Венеция, затем Фландрия, потом — Лондон, и наконец — Нью-Йорк. Все эти основные положения были учтены Иммануилом Валлерстайном в своем труде, и дал подробное описание этим мир-системным процессам. Оригинальность книги оценивается по трем критериям: хронологическим, социально-ценностным и количественным. Хронологическая ценность не представлена ярко, так как книга была написана в 1974 г. (между датой его создания и современным моментом прошло 49 лет), но этот критерий будет не так значим для нас, ведь автор жил в XX веке. Социально-ценностный критерий раскрывает книгу со следующих аспектов (приоритетность и мемориальность): это шестая книга Иммануила Валлерстайна (до этого он писал монографии, посвященные историческому разбору Африки, Гоаны и Берега Слоновой Кости), но при этом это первая книга, которая обобщает материалы и знания в рамках миросистемного исследования об истоках мироэкономики и капиталистическом развитии хозяйства в XVI в., потому данный труд можно считать образцовым для всех сторонников миросистемного подхода; книга посвящена важной вехе исторического развития человечества - XVI веку, когда происходит резкий переход из средневековой эпохи в период Модерна, потому Иммануил Валлерстайн использует огромный пласт литературы и источников, дабы в подробностях описать состояние общества в это время. Невзирая на то, что это второе издание, тираж составляет 2000 экземпляров, однако при этом книга свободно доступна в сети Интернета.
3. Логическая строгость. Для не подготовленных к научному и узкоспециализированному в исторической сфере тексту читателей будет сложно воспринимать материал, и дело даже не в том, что тут применен мощный научно-понятийный аппарат или собрана большая историография. Сложность текста И. Валлерстайна заключается в применении не только формальной логики, но и диалектической логики. Можно привести следующий фрагмент:

"Этот низменный способ производства оказывается прибыльным лишь тогда, когда рынок столь велик, что небольшой доход на душу населения компенсируется значительным количеством продукции. Вот почему рабство смогло расцвести в Римской империи, а затем стало преимущественно капиталистическим институтом, связанным с ранними, доиндустриальными стадиями развития капиталистического мира-экономики. Однако на крупных предприятиях всякий раз, когда от работников требуются профессиональные навыки, рабы бесполезны: не приходится ожидать, что они сделают больше, чем их заставляют сделать"

Это яркий пример применения диалектической логики, то есть использования принципа противоречия, которая заключается в том, чтобы выявить положительные и отрицательные стороны применения рабской силы в западноевропейских державах в эпоху XVI-XVII вв.: рабская сила была известна средневековой Европе, однако королевства обладали слабой военной властью, из-за чего экономической базы для рабства практически отсутствовала, чего не скажешь об эпохе, когда Западная Европа открыла для себя новые континенты с малозащищенными государствами коренных жителей и аборигенов (также в военном плане слабее европейцев), и тогда рынок был заполнен не только большими ресурсами неевропейского происхождения, но и рабской силой, хотя и позже рабская система стала постепенно угасать из-за ее неэффективности. Важно при использовании диалектической логики держать магистральную линию мысли, с чем Иммануил Валлерстайн прекрасно справляется в своем научном труде. Читателю, привыкшему к четырем законам логики, будет трудно читать книгу, и, на первый взгляд, покажется, что монография содержит много логических "ошибок", что на деле не так. Причинно-следственная связь трудно улавливается, но все же она вполне себе логична. Ситуацию для обыкновенного читателя усугубляет и использование исторических терминов: например, в главах, посвященных восточноевропейскому "второму" феодализму, будет часто употребляться термины "испольщина" и "издольщина", от которых даже некоторые отечественные ученые-историки удивятся от существования данной земельной системны, и это понятно, потому что эта система крестьянской аренды земли не применялась в Российском государстве того времени. Ссылочный аппарат просто огромен — практически на каждой странице книги по 2-3 сноски минимум, что говорит о большой осведомленности автора в тематике, которую он затрагивает, а также о глубоком исследовании исторической проблемы. Иммануил Валлерстайн сначала дает историографический обзор, кто и как объяснял тот или иной исторический феномен, а затем давал свою позицию, хотя эта схема не всегда применяется им — историография во многих главах может размываться в рассуждениях самого автора, так как в этом случае Иммануил Валлерстайн подчиняет своему тезису мнение автора или же, наоборот, опровергает его.
4. Статистическая строгость. В книге представлен не такой большой статистический материал, по сравнению с историографическим. Однако всё же автор использует его, но не самостоятельно, а выделяя их из различных других книг, посвященных той или иной проблеме. Например, во второй главе Иммануил Валлерстайн приводит статистическую таблицу, данных которых он взял из монографии Slicher van Bath "Agrarian History" — в ней приводится выраженная в килограммах пшеницы реальная годовая заработная плата английского плотника, которому платили посуточно. Исходя из этих данных, автор делает вывод, вновь по диалектической формуле, о том, что плотники Английского королевства получали гораздо больше дохода в позднесредневековый период, чем в период зарождения капитализма в Европе, а затем ученый обосновывает это структурными факторами, которые повлияли на данный экономический процесс. Далее, Иммануил Валлерстайн будет использовать статистические данные, однако они будут также сливаться с высказанным тезисом (как и в случае с историографическим обзором), показывая, что статистика — это не главный аргумент, это лишь дополнение к какому-либо аргументу, потому нагружать целевую аудиторию обилием статистических данных — это дело, которое усложняет и так уже непростой текст. Какие-либо графики, диаграммы и иные динамические визуальные показатели отсутствуют.
5. Корректность и соответствие стиля письма. Стоит отметить, что "Мир-система Модерна I" — это научное исследование, посвященное изучению отдельной темы или проблемы в конкретной области знания, потому стиль письма здесь научный. Основная функция данного стиля — доказательно, точно и логично обосновать то или иное положение. Прежде всего научный стиль характеризуется насыщенностью точной и сжатой информацией, фактическим материалом. Содержанием научного сообщения является описание фактов, явлений действительности, их изучение и объяснение. Чтобы понять, как данный труд соответствует критериям научного стиля письма: это строгая нормированность (Иммануил Валлерстайн был профессором в университетах МакГилл и Бинхэмтон, потому академический научный стиль написания текста или его устного изложения являлся основным); точность (об этом говорит наличие обширного научно-понятийного аппарата); ясность и лаконичность в выражении мыслей (по этому критерию есть большое препятствие, однако его можно оправдать особенностями научного стиля); высокое содержание терминов; обезличенность изложения; потребление слов в их предметных конкретных значениях; монологический характер высказывания; последовательность; завершенность; полнота высказывания; тесная связь отдельных частей высказывания; использование условных знаков и символов.
6. Теоретическая значимость. Теоретическая значимость очень тесно связана с научной новизной. И в том, и в другом случае доказывается, что исследование направлено на развитие науки и научной области. В научной новизне говорится о том, что до автора научная проблема не была разработана, либо она только появилась в сфере интересов исследователей. В теоретической части объясняется, как именно результаты научной работы повлияют на прогресс науки. Во-первых, освещение научной проблемы, погружение в вопрос с целью раскрытия. Иммануил Валлерстайн при разработке миросистемного анализа сумел разработать новый подход к познанию истории: это не только формационный подход, при котором история рассматривается с позиций социально-экономических формаций (первобытнообщинный, рабовладельческий, феодальный, капиталистический и коммунистический), не только цивилизационный подход, при котором каждая страна считается уникальной по своей сущности и своим признакам (культура, территориальная общность и т. д.), в связи с чем возникла потребность в изучении отдельной каждой страны, и не только модернизационный подход, при котором считается, что развивающиеся страны будут идти по стопам развитых стран цивилизации. Мир-системный подход заключается в том, чтобы изучать исторический мир в его системной целостности и с позиций эволюции совокупности обществ. Во-вторых, решение научной проблемы и методологическая основа проблемы. Уникальность научной проблемы, который выставил перед собой Иммануил Валлерстайн, является то, что автор, в первую очередь, был эмпириком и выстраивал структуру из эмпирических данных, потому как теории достаточной у него нет. Поэтому решение научной проблемы, заключающаяся в генезисе капиталистического феномена в XVI в., четко не указано и не выстроено, но оно решается на протяжении всей монографии:

"Исторические причины того, почему европейский мир-экономика возник в XVI в. и противостоял попыткам трансформации в империю, объяснялись на протяжении всей книги"

В этом ценность подхода Иммануила Валлерстайна — он подчиняет не теоретическим соображениям факты, а, наоборот, первенство в исследованиях отдает фактам и уже от них опирается и описывает происходящее. Нельзя подчинять единой теории процессы, которые по своей дефиниции являются разными: сторонники теории марксизма-ленинизма объясняют появление капитализма из-за кризиса феодальных порядков, увеличивающейся роли рынка и латиноамериканских колонизаторов из Португалии и Испании; сторонники цивилизационного подхода объясняют, что "капитализм" в его классическом понимании не существует, и у каждой страны или цивилизации (с точки зрения социокультурного аспекта) в связи с внутренними факторами (начиная с географических и заканчивая духовными) есть свое специфическое осуществление "капитализма"; сторонники девелопмент-теории говорят об естественном развитии общества, то есть капитализм - это и есть прогресс для человечества, когда оно перешло от аграрного развития к индустриальному. Мир-системный подход описывает генезис капитализма в мелочах, чтобы увидеть полную картину: например, землевладельцы, которые, согласно марксистской теории, должны были идти против капитализма из-за противоречивых позиций, стали постепенно представителями буржуазии, на чьих землях крестьяне принудительно/по найму работали на рынок. Из-за широких исторических деталей по миросистемному подходу границы между феодализмом и капитализмом размываются, из-за чего кажется, что Иммануил Валлерстайн пишет одновременно о генезисе, но одновременно и ни о чем. В-третьих, подтверждение гипотезы или решение теории. Так ли иначе, но ученым сообществом было признано мир-системное движение в науке: создалась целая школа, состоящая из А.Г. Франка, Дж. Арриги, С. Амина, Г.М. Дерлугьяна, А.И. Фурсова, А.В. Коротаева, Б.Ю. Кагарлицкого и др. и изучающая отдельные исторические проблемы с миросистемной методологии, признав основные постулаты, описанные И. Валлерстайном: типология исторических систем (мини-системы, мир-система (мир-империя и мир-экономика)) во времени-пространстве, схема "гегемон—кандидаты на успех—центр—полупериферия—периферия—внешняя сфера", географическое разделение мира и экономические К-циклы.
7. Актуальность для современных областей исследования. Если обратиться к периоду конца 80-х и начала 90-х гг. XX в., то можно отметить потребность среди ученых в открытии новой методологической основы познания феноменов, движущих сил и процессов в исторической науке. В связи с этой гносеологической парадигмой создаются следующие школы — это, в первую очередь, западная школа "Анналов" Фернана Броделя, которая открыла новые аспекты в таких научных проблемах, как "цивилизация" и "менталитет". Если классическая историческая школа рассматривала их с духовной точки зрения, но сторонники французской исторической школы изучали данный вопрос с социально-экономического аспекта. В конечном итоге появилась научная дискуссия между учеными цивилизационного подхода и учеными формационного подхода, открывшая период системного кризиса всех социальных наук. После распада СССР формационный подход утратил свое монопольное положение, и новая российская власть приняла парадигму цивилизационной школы, создав некую "гражданскую войну" на научном поле, так как научные проблемы рассматривались не с позиций науки, но с позиций идеологий разных исторических лагерей — "формаций" и "цивилизаций". В рамках такой "войны" зарождалась новая школа в нашей стране — это мир-системная Иммануила Валлерстайна. С появлением такой школы изменяется пространственное положение социальных и исторических наук, показывая тем самым выход последних из кризиса и парадигмальную эволюцию. Очень точно описал главную задачу миросистемного подхода Р.Ю. Царёв:

"Необходимо оценить эвристическую эффективность мир-системного подхода в решении этой важной и актуальной задачи"

Особенность исторических и социальных наук заключается в том, что исследователи изучают общество и мир (именно социальный), которые постоянно усложняются за счет созданий новых социальных и экономических структур, за счет взаимодействий противоречивых тенденций в рамках глобализаций (и это касается не только культурной сферы) и за счет отсутствия единства среди специалистов и профессионалов своей сферы в определении возможного будущего человечества (можно сослаться на то, что это по большей части субъективный фактор, однако под прогностическую функцию я имею в виду инверсию времени в качестве возможности экстраполяции выводимых закономерностей на все временные сферы бытия). Формационный и цивилизационный подходы изучали множество проблемных аспектов в исследования истории человечества, однако многие же проблемы не были изучены ввиду их ограниченной методологии, и в этом случае миросистемный подход смог бы открыть новые методологические принципы, которые способны исследовать нерешенные вопросы в истории. Кроме того, в XX веке возникла проблема выбора пути развития бывшими колониальными и зависимыми странами, решения стоящих перед ними задач. Отсталость и слаборазвитость, разрыв в уровне развития государств и сегодня остаются острейшими проблемами современности, от которых во многом может зависеть будущее человечества. Эту проблему, по сути, историческую, И. Валлерстайн интерпретирует с позиций социальной философии — как проблему неравномерности развития социальной системы во времени и пространстве. Назрело коренное обновление знания о странах "третьего мира": преодоление дисциплинарной раздробленности, глобальный теоретический синтез, создание новой, не формационной, глобальной теории исторического процесса: формационный подход часто не «работает» применительно к реальности слаборазвитых стран.
8. Охват литературы и источниковедческая ценность. Охват литературы в данной монографии огромен — около 400 единиц. Источниковедческая ценность отсутствует, однако это хорошо компенсируется построением дискуссии Иммануилом Валлерстайном, в которой он противопоставляет несколько точек зрения относительной какой-то исторической проблемы, ссылаясь на их монографии, где как раз и присутствует обилие источников. Дабы не перегружать монографию и придать ей научной ценности автор подошел к структурированию научно. Конечно, здесь присутствует и недостаток этого подхода — именно то, что авторский тезис сливается с концепциями исследователей, из-за чего позиция недостаточно ясна. Можно привести пример. Обратимся к параграфу 1 "Средневековая прелюдия" из книги. На страницах этой темы И. Валлерстайн воссоздал дискуссию группы ученых, изучающих кризис средневековой эпохи в мире, по своей сути добивалась объяснения причин краха средневековой системы и описания данного кризиса в истории человечества. Шмуэль Эйзенштадт (1923—2010 гг.) изучал особенности трансформации человечества от традиционных обществ к модерным, считая, что имперская система имела как сильные (насильственные методы (дань и налоги) сдерживали целостность империи и перераспределяли экономических потоков с периферии в центр), так и слабые (бюрократия поглощала слишком много доходов и увеличение военных издержек) стороны. Фредерик Лейн (1900—1984 гг.), специализировавшийся на изучении истории Венеции, подметил еще одну слабость империи — выступая платой за защиту, она превосходит эту стоимость. Фердинанд Фрид (1898—1967 гг.) утверждал, что хорошей альтернативой имперской системе перераспределения стал капиталистический мир-экономика, создавшая "мировое" пространство с помощью передовых транспортных средств доставки товаров. Итак, исходя из приведенных И. Валлерстайном концепций историков, можно сделать вывод, что к тому периоду человечество было готово перейти к другой системе, более совершенной и эффективной, чем средневековая "дезинтеграция". Каковы причины этого кризиса и как он протекал? Автор даёт огромный пласт историографической дискуссии касательно европейского кризиса XIV века. Эдуард Перруа (1901—1974 гг.), специализирующийся на изучении темы Столетней войны, считал, что процесс экспансии европейских стран достиг предельных размеров вместе с максимальным демографическим насыщением. Это в конечном итоге привело к развязыванию Столетней войны в Европе, в которой страны пытались "классическим способом" расширить свои владения, приведя общество к обнищанию из-за увеличенного налогообложения и из-за военных опустошений. А сокращение населения, согласно теории Дугласа Сесила Норта (1920—2015 гг.) и Роберта Пола Томаса, привело к сокращению торговли, приведшей к экономической депрессии. Родни Говард Хилтон (1916—2002 гг.) принимал точку зрения Перруа за исключением самой идеи сопоставления данного кризиса с одним из циклических кризисов развитой капиталистической системы, поскольку в таком случае преувеличивается степень воздействий монетарно-финансовых проблем на феодальную систему, в который деньги занимали в человеческих взаимоотношениях значительного меньшее место, чем в капиталистическом обществе. Е.А. Косминский (1886—1959 гг.), как приверженец теории марксизма-ленинизма, вообще называет этот период временем "наивысшего развития феодальной эксплуатации английского крестьянства": в результате крестьянских восстаний, идущих рука об руку с экономической рецессией, феодальная формация прекратила свое существование, уступив место зарождавшему капитализму. Для того, чтобы проследить линию мысли И. Валлерстайна, нужно сначала записывать потезисно позиции историков, на которых он непосредственно ссылается, а уже потом гипотетически построить модель, основанную на методологии мир-системного анализа, и, отталкиваясь от нее, находить линию автора монографии.
9. Практическая значимость: применение результатов. Данная монография носит социально-философский и методологический характер и имеет значение для дальнейшей разработки проблем социальной философии, методологии социальных наук, для исследований в области истории. Во-первых, И. Валлерстайн создал новый методологический принцип исследования истории: объектом исследования теперь стали не отдельные общества, отдельные регионы и отдельные государства, а международная или глобальная социальная система. Во-вторых, это возможность изучение исторических феноменов, процессов и особенностей отдельных стран и регионов через призму их включенности в взаимосвязанные структурные уровни мировой целостности (принцип "пространство—время—движение" и модель "статика—динамика"). В-третьих, новый принцип исследования феномена капитализма в истории, основанный на постпозитивистской парадигме научного знания и радикального обновления методологии социально-экономического познания. В-четвертых, концепция мир-системного подхода предполагает себе объективное описание исторической действительности, стоящий над идеологическими доктринами: формационный (доктрина марксизма-ленинизма) и цивилизационный (консервативно-либеральная доктрина). В-пятых, какая и всякая научная концепция, подход И. Валлерстайна имеет свои недостатки и теоретические пробелы, которые предстоит решить сторонникам данной научной школы. Кроме того, как и любая научная теория, мир-система И. Валлерстайна предполагает прогностическую функцию: на основе закономерностей, аксиом и постулатов можно исследовать проблему исторического выбора, с которым человеческая цивилизация столкнется в обозримом будущем.
10. Рекомендации по улучшению. Стоит сказать, что данный критерий субъективный. Рецензент не стремится к тому, чтобы "поучать" автора или как-то исправлять наше издательство. Моменты, которые будут отмечены — касаются, в первую очередь, тех людей, которые планируют связать свою жизнь с наукой. Во-первых, в содержании монографии не учтены параграфы основных глав (например, в одной главе "Новое европейское разделение труда (ок. 1450-1640 гг.) есть следующие параграфы: а) "Революция цен" XVI века; б) Формирование системы разделения труда в европейском мире-экономике XVI в.; в) Система принудительного труда на рынок в периферийных зонах мира-экономики и т. д. Во-вторых, это малое количество иллюстративного материала (причем цветного, а не черно-белого) — это вспомогательное средство помогло бы еще больше погрузиться в ту эпоху, которую описывает автор. Однако все эти рекомендации малозначительны и формальны. Наличие предисловия Георгия Матвеевича Дерлугьяна, в котором последний проводит краткую рецензию на книгу, предисловия к изданию от самого Иммануила Валлерстайна, в котором ученый собрал все критические обзоры к его монографии и мир-системному подходу, комментариев от переводчиков, в котором последние объясняют терминологические проблемы, возникшие при переводе, библиографии и указателя делают монографию самодостаточной и ценной для науки.

Забавный экземпляр, повествующий о тонкостях военного искусства. Ссылок на труд Клаузевица «О войне» так много, что, пожалуй, полезнее было бы прочесть его, нежели это. Но мне всегда любопытно изучать тот или иной вопрос с разных позиций. Люттвак был советником Рейгана и родоначальником геоэкономики. В своей книге он рассуждает о парадоксальной логике войны: о том что усиление всегда влечёт за собой ослабление, что теория о числе атакующих к обороняющимся «3 к 1» далеко не всегда работает, что военная логика часто противоречит политической и так далее. Интересные мысли есть, не скрою. Конечно, не обошлось без пропагандистских сравнений Сталина с Гитлером, историй о «спасении» Югославии, демонизации Саддама Хуссейна и прочих либерастских нарративов. И Вторую Мировую советы выиграли лишь потому, что у нас территория больше, чем у тех же поляков (слившихся немцам за считанные дни). К этому я была готова, поэтому пропустила мимо глаз.

Интересно, конечно, читать рассуждения американца на тему военных стратегий… Но пускай Люттвак не держит нас за дураков. Все мы знаем, что главное англосаксонское оружие — это нечеловеческая жестокость. Мы прекрасно помним, какими методами у Мексики откусили почти половину территории. Там логика проста: уничтожь врага со всеми женщинами, стариками и детьми. Не можешь? Значит, ты слабак и ничтожество. 

К слову, таких действий они от нас и ожидали на Украине. А когда стало ясно, что мы играем в рыцарский гуманизм и быстрого разрешения конфликта не видать, нас сразу же записали в группу аутсайдеров и лохов. Потому что англосаксонская этика не знает жалости, её логика проста: победа любой самой кровавой и бесчеловечной ценой. Какая разница, если историю пишут победители? Там и главу страны-победителя во Второй Мировой войне к агрессору приравняем, и победу США припишем, и Хиросиму с Нагасаки на русских свалим и так далее. Англосаксонская этика - это отсутствие этики под покровом витиеватых метафор и эвфемизмов. А самое важное свойство американской военной стратегии — ведение войны не на своём континенте и подкидывание дров в конфликт, чтобы было кому продавать оружие. 

Изучение военной стратегии, как таковой, ещё никому выиграть не помогло, так как человечество всегда готовится к предыдущей войне. Но каждый новый конфликт характерен новыми решениями. А предсказать их не могут ни стратеги, ни экстрасенсы, ни футурологи. Приходится действовать по обстоятельствам. А книга Люттвака вся состоит из дихотомий: с одной стороны хорошо это, с другой - то. А ещё у медали две стороны. Спасибо, Эдик. Очень «познавательно».

Я прям настоящий гуманитарий. То есть такой, для кого частым ночным кошмаром является сон об экзамене по математике. Такой, чьи математические знания соответствуют уровню 4 класса. Так что книга для меня написана. Но, к сожалению, в книге понял не всё. Далеко не всё. Во второй части, где буковок мало и если они и есть, то в математических формулах и решениях, я практически ничего не понял. Но это не помешало мне испытать восторг от книги! Ведь я Савватееву верю! Как тот рыцарь из его примера:
«Один рыцарь объяснял другому рыцарю математику. Первый рыцарь был очень умный, а второй – очень глупый. Второй рыцарь никак не мог понять доказательство. И тогда умный рыцарь говорит: «Честное благородное слово, это так». И второй сразу поверил: «Ну, тогда о чем разговор. Мы же с Вами люди безупречной чести, и я, конечно, Вам верю. Я полностью убежден».
Справедливости ради надо сказать, что те моменты, которые всё-таки понял, я с большой радостью пересказывал друзьям – гуманитариям, мне хотелось поделиться «своими» математическими открытиями. Особое удовольствие получал от демонстрации геометрических доказательств школьных формул и теорем – тогда их просто учил, но не понимал, почему они верны.
Благодаря А. Савватееву я немножечко заглянул в мир математики и этот мир оказался каким-то невероятным. В этом мире люди придумывают себе задачу, не зная, есть ли у нее решение или нет, и потом многие года и даже столетия бьются над ней и, что самое важное, находят решение (или доказывают его отсутствие), с которым другие математики соглашаются, так как оно «истинно». Это чудо просто какое! В гуманитарных знаниях ничего подобного нет. Каждый во что горазд напридумывает слабо доказанных гипотез и теорий, остальные ученые их как-нибудь откомментируют и пойдут придумывать уже свои слабо доказуемые гипотезы и теории. Истинного знания, установления объективных закономерностей с помощью строгих логических рассуждений нет. А в математике есть. Есть истины, абсолютные доказательства, инварианты – «вещи, которые не меняются, чтобы ты не делал».
Еще Савватеев убедил меня, что математика - это не про следование какому-то раз и навсегда утвержденному алгоритму, а постоянный выход за пределы ранее созданных алгоритмов («Think out of the box»). Математика – это про поиск истины таким способом, каким её еще не искали. Это про свободу мышления, ограниченной только логикой, про возможность плодить сущее, не оглядываясь на принцип бритвы Оккама. Математика – это не про перебор вариантов, а про красивый способ найти ответ без такого перебора и повторения опытов. Все происходит в голове. И там происходят волшебства: наблюдают за поведением последовательностей цифр, общаются с разными бесконечностями, рационально выводят иррациональные числа и создают объемные фигуры без объема. Для математиков очевидное, не значит доказанное, а вот доказанное, совсем не должно быть очевидным. Эйлер, Гаусс, Ферма, Уайлс, Пуанкаре, Перельман, теперь для меня не просто какие-то странные люди, а настоящие красавчики.
«Бесконечность – это центральное понятие в математике. Математика – это шаг через бесконечность. Религия – это знание о бесконечности, математика – это наука о бесконечности.»
«Если вкратце сказать «о чём» математика, то она о том, чтобы выявлять инвариантность ситуации. То есть какие-то соотношения, которые остаются неизменными».
По прочтению книги возникло ряд вопросов.
- Математики видят удивительные взаимосвязи между числами и пытаются проверить как далеко эти «чудесности» простираются. А вот интересно, как они себе объясняют причину существования этих чудес? Бог? Так случайно сложилось?
- Математик исследует числа, как биолог исследует геном, оба постоянно находят что-то новое и радуются этому. Но геном реально существует. А числа?
- Математикам, чьи доказательства я не понимаю, я верю, а вот богословам – нет. Хотя и те, и другие ссылаются на свой опыт (у одних - личное общение с Богом, у других - личные рассуждения) или опыт других (лишь сотня математиков понимают до конца доказательства теоремы Ферма, но остальные этим умникам доверяют, также и в религии – доверие более просвещённым). Почему одни люди иррационально доверяют науке, а другие - религии?
Итог: книга Савватеева позволяет осознать скудость собственного ума, силу разума человека и (не)постижимое величие мироздания. Математика – это очень круто!

P.S. Пойду кого-нибудь удивлю, что в любом футбольном мяче обязательно 12 пятиугольников (правда, воспроизвести доказательства этого не смогу).

Вопреки оформлению обложки и первому впечатлению, которое может сложиться, книга отнюдь не о военных конфликтах. Она об особой логике развития, присущей любым конфликтам в самом широком смысле слова. Интересна будет всем кто хочет расширить своё понимание процессов протекающих во время споров, переговоров и любых отношений, возникающих на пересечении интересов и позиций. Причём сама идея и суть парадоксальной логики конфликта оригинальна и полностью применима в реальной жизни.

Структура и способ подачи информации - ещё одно достоинство книги. Логика понятна и прозрачна. Автор приводит тезис, затем раскрывает его, затем приводит несколько примеров из практики. Нет путанных и пространных рассуждений на десятки страниц, где приходится отделять крупицы полезной информации от отвлечённых рассуждений автора, увлёкшегося красотой своего слога. В «Стратегии» если всё понятно и возражения не возникают, можно опустить часть текста и перейти к следующей главе - текст сохранит свою целостность, а идеи - связность. Это большая редкость сейчас, когда прилавки научной и околонаучной литературы заполонили графоманские талмуды, где среди 1к страниц пара дельных мыслей, которые ещё придётся поискать.

Автор из тек, кому действительно есть чем поделиться с читателем и для этого нет необходимости лить воду или искусственно удерживать внимание читателя. По идее именно так должны писаться и структурироваться книги, претендующие на научную ценность.

Странная, оставляющая впечатление прозападной ангажированности книга, старательно выдаваемая за научную работу. В списке ссылок автор ссылается на газетные статьи (в том числе собственные), отчёты плохо идентифицируемых ведомств, а также друзей и знакомых (!). Найти в списке сносок какую-нибудь монографию или серьёзную работу по геополитике не получается. Тем временем сноски и ссылки — это 20 страниц текста.

Несмотря на пропагандистский уклон, позволяет узнать много интересного о мире юго-восточной Азии: история стран и региона, ключевые события последних 50 лет, особенности государственного устройства стран, входящих в ЮВА.

Основные тезисы книги, относящиеся к пресловутой логике стратегии говорят об одном: то, что Китай преуспевает на поприще экономического роста, наращивания мощи и влияния — нелогично. Логично — потихоньку расти и делать, как говорит мировое сообщество людей "почище-с". Китаю будет плохо, Китай слеп, постоянно ошибается и вообще — Китай стал Китаем благодаря монголам, тунгусам и прочим варварам, захватывавшим Поднебесную в последние 500-800 лет.

А вот описание геополитических характеристик региона юго-восточной Азии в привязке к странам, его образующим — интересно. Упоминаются события, прошедшие мимо российской новостной повестки.

Сам текст книги содержит много ошибок: грамматика, опечатки, неправильный перевод названия страны (в русском нет страны Киргизстан — есть Киргизия или, если брать правильное государственное название, Кыргызстан). Китайские имена и термины даются с искажением, без соблюдения правил системы Палладия. Видно, что переводчик знает английский, но не знаком с китайским и переносит произношение английских слов, а не китайских. Так «тянься» превращается в «цзянься», Сыма Цянь — в Сим Цзяня, а «Шицзи» — в «Шиджи». Таких искажений — полная книга: имена, названия, термины — везде встречается неправильный перенос произношения. Правильное транскрибирование можно найти в глоссарии, расположенном в конце книги, но они не привязаны к главам и страницам, поэтому на поиск уйдёт время.

Кстати, про перевод — его выполнил Николай Платошкин, яркий, но характеризуемый порой как одиозный и бессодержательный политический деятель 2018-2019 годов, агитирующий за новый социализм, отсидевший пару лет под домашним арестом (обвинение странноватое), а сейчас вновь вернувшийся к политической активности (насколько позволяют «послеотсидочные» ограничения). Можно сказать, что своё знакомство с книгой я приурочил к освобождению автора из-под стражи :)

Впечатление от книги осталось двоякое. Она выглядит «повесточно», как рационализация процесса, который не хотелось бы, чтобы происходил. Проводится откровенное разделение на хороших и плохих. Российская политическая система прямо называется продажной и чуть ли не преступной, без оговорок и сносок хотя бы на друзей :) Ответы Китая на уколы западного сообщества (глава про Норвегию) — неадекватными и почти глупыми. Отдельно радуют выводы книги, почти буквально говорящие «Вот так вот может получиться, да... а может не получиться, поживём-увидим...».

Не получается отнести эту работу к разряду научных. Скорее это про человека, который пожил и что-то знает, решившего объяснить, как он видит мир. Местами интересно и познавательно, местами — не очень.

Монография С.В.Медведева посвящена не только истории легальных рабочих организаций Российской империи, но и судьбе инициатора их возникновения Сергея Зубатова, а также его соратников и противников. При высокой информативности текста, некоторые аспекты освещены недостаточно полно. Например, отсутствует анализ нормативной базы, устанавливающей права и обязанности рабочего и работодателя рассматриваемой эпохи (о тех или иных правовых сторонах говорится попутно). Недостаточно четко обрисована структура и функции созданного «Общества взаимопомощи рабочих механического производства» и других обществ Минска, Одессы и Санкт-Петербурга. Кроме того, в книге явно отдано предпочтение именно московскому Обществу и созданному для его управления Совету рабочих механического производства, истории появления этого Совета, его деятельности, упадка, а также биографиям его активных участников. Как и в случае с Обществом, структура Совета представлена очень поверхностно. Нет в книге и хотя бы приблизительной статистики по возникшим организациям подобного толка (сколько было обществ по Москве или по России выяснить не удалось). При этом уделено значительное внимание работе полиции и ее агентов, принимавших участие в деятельности союзов рабочих, соперничеству двух министерств (финансов и внутренних дел), ставшему одной из причин прекращения эксперимента Зубатова, а вопросу освещения процесса легализации рабочего движения в прессе отведена отдельная подглавка. Автором отмечен конфликт существовавших взглядов на функции и задачи образовавшихся обществ. Так, с одной стороны отстаивалась необходимость участия подобных организаций в улучшении экономического положения рабочих, с другой делался акцент исключительно на просветительские функции союзов рабочих. Очень показательна позиция Л.А.Тихомирова:

…Л.А.Тихомиров рекомендовал серьезно взяться за рабочих в плане их возвращения к исконно русским ценностям: ''…нужно ввести в практику рабочих союзов молитву, участие в церковной службе, обряды''.

Учитывая изначальную цель, которую преследовал С.В.Зубатов, создавая рабочие организации — появление легального, подконтрольного полиции конкурента революционным движениям, способного переманить на свою сторону рабочих, а вовсе не удовлетворение истинных потребностей трудящихся — нет ничего удивительного, что эксперимент не принес ожидаемых результатов и после недолгого успеха прекратился, не удовлетворив ни одну из сторон.

Издание содержит именной указатель, обширный список источников, небольшой набор иллюстраций и любопытное приложение, в котором анализируются анонимные доносы, как своеобразная реакция общества на политические и социальные процессы в стране. Большая редкость среди подобных изданий — выделение цитируемого текста курсивом(!). Приятная мелочь удобная при чтении, анализе текста и поиске необходимого отрывка, так же как и бумага, использованная в книге. Она действительно дарит приятные тактильные ощущения. Хорошее дополнение к исследованию.

В последние годы было много разговоров о феминизме, о том, что это такое, как и насколько применимо в реальной жизни, с чего все началось и пр. Я прочла множество статей по теме, что меня привело к этой книге. Слово "феминизм" нигде не встречается в книге, но косвенно это подразумевается.

Что можно сказать? Длинный и извилистый путь пройден от женщины – «тени мужа», «ангела дома», до женщины – Склодовской-Кюри и Софьи Ковалевской. Медленно и крайне неохотно в общественном сознании происходили перемены относительно того, что из себя представляет женщина и каково ее место в мире. Обращает на себя внимание то, что уровень образования женщин напрямую зависел от благосклонности мужа или отца. То есть, если мужу или отцу угодно, чтобы жена или дочь занимались не только музыкой и вышиванием, но и высшей математикой или писали литературные произведения и издавали их ПОД СВОИМИ именами, то для женщины все складывалось благополучно. Речь идет о светских дамах, то есть если у них еще была надежда на получение образования выше среднего, то женщинам из простого круга рассчитывать на это не приходилось.

Истории о женщинах, решивших выйти за рамки занятий домом и детьми, рассказаны в мельчайших подробностях. Чаще всего английские интелектуалки находили себя в писательстве, но есть среди них и математик графиня Лавлейс, много лет поддерживавшая переписку с самим Чарльзом Бэббиджем, историк леди Кэтрин Маколей. С особым удовольствием прочла о трагической судьбе сестёр Бронте, историю Мэри Шелли, жены Перси Биши Шелли, той самой, что подарила миру «Франкенштейна». Завершает сборник судеб главы об Элизабет Сиддал, Энни Миллер и Эффи Грей, чьи имена известны всем поклонникам сериала «Отчаянные романтики» и Прерафаэлитизма.

Помню, в детской книжке прочла, как классный руководитель отчитывает расшалившихся девочек: «Больше ста лет тысячи образованных женщин боролись за ваше право получать образование, а вы…» И правда, столько женщин прошлого сыграли роль в том, чтобы я могла просто пойти в школу, не вызывая своим появлением общественных волнений, получить банковскую карту, не спрашивая разрешения у папы, тратить свои заработанные деньги по своему усмотрению, а не отдавать их мужу. Так хочется оправдать свое образование, отплатить, так сказать, свой долг перед великими женщинами прошлого, сказать им из 21 века «Спасибо, дорогие, благодаря вам я так многого добилась, так хорошо живу»!