Серия книг «Мой 20 век» — 165 книг — стр. 3

Имя Милоша Формана занимает почетное место в истории кинематографа. Его фильмы завоевывали самые престижные международные премии. Звезды европейского и американского кино почитали за честь сниматься у него. Баловень судьбы? И книга его - история успеха? Но почему такое странное название - `Круговорот`? Искусство, идеология, политика и творчество - в этот круговорот была втянута судьба молодого чешского кинематографиста. оказывается, в жизни блестящего мастера было немало страшных, горестных страниц...

Имя Милоша Формана занимает почетное место в истории кинематографа. Его фильмы завоевывали самые престижные международные премии. Звезды европейского и американского кино почитали…

В 60-70 годы, на которые пришелся пик популярности Муслима Магомаева к звездам советской эстрады еще не прилагались (по крайней мере, официально) такие эпитеты, как "секс-символ", "идол", "культовый", и им подобные, которые на каждом шагу с легкостью "прилипают" к сегодняшним кумирам. Но сам певец вряд ли сможет пересчитать письма, полученные им от восторженных поклонников, а количество женщин, хранивших у себя фотографии Магомаева вообще не поддается учету.
Всенародная любовь, известность, великолепный голос, отменные внешние данные и ... тайна. Сотни тысяч людей жаждали узнать подробности жизни своего божества, а он оставался для них загадкой. Отсюда - бесконечная череда слухов и сплетен, порой далеко не безобидных...
И вот наконец - книга, которая станет открытием для всех "фанатов" Магомаева Неожиданная, откровенная, местами парадоксальная и ... оставляющая пространство для читательских вопросов и фантазий.

В 60-70 годы, на которые пришелся пик популярности Муслима Магомаева к звездам советской эстрады еще не прилагались (по крайней мере, официально) такие эпитеты, как "секс-символ",…

«Эта книга - познание самого себя. Кем был, как менялся, что осталось…» Так скромно автор определяет задачу своих мемуаров, хотя имеет полное право на более высокую оценку столь долгой и яркой жизни. Воспоминания Н. М. Амосова - пронзительная, очень личная исповедь и в то же время объемный портрет эпохи: война, надежды шестидесятых, медицинские открытия, потрясшие мир, снова надежды и разочарования уже конца восьмидесятых, встречи «голоса» и жизненные портреты современников - выдающихся хирургов С. С. Юдина, А. Н. Бакулева, А. А. Вишневского, академика Сахарова, политиков и деятелей культуры.

«Эта книга - познание самого себя. Кем был, как менялся, что осталось…» Так скромно автор определяет задачу своих мемуаров, хотя имеет полное право на более высокую оценку столь…

Анастас Иванович Микоян (1895-1978) - выдающийся государственный деятель советской эпохи. На протяжении более чем тридцати лет входил в Политбюро ЦК КПСС, занимал посты заместителя председателя Совнаркома и председателя Президиума Верховного СоветаСССР. Первые лица Советского государства редко позволяли себе писать мемуары. Если же их книги и выходили, то содержание оказывалось донельзя однообразным, пресным, лишенным сколько-нибудь интересных фактов, не говоря уже о личных оценках людей исобытий. Таковой была и книга Микояна, вышедшая в "Политиздате" в 70-е годы. Автобиография члена партии с дореволюционным стажем, причастного ко всем значительным вехам нашей истории, соратника Ленина, Сталина, Хрущева и Брежнева, ничем не выделялась в длиннейшем ряду "ста томов партийных книжек", издававшихся миллионными тиражами, но имевших намного меньше добровольных читателей. Нынешнее издание воспоминаний Анастаса Ивановича Микояна, подготовленное на основе многочисленных мемуарных записей и архивных документов, является уникальным свидетельством "из первых рук" о более чем шестидесятилетнем периоде нашей истории. Читатель найдет в нем рассказы о становлении советской власти, о налаживании торговых отношений с Западом в 30-е годы, о работе промышленности в годы войны, о Сталине и Берии, о Карибском кризисе и заговоре против Хрущева… Предисловие к книге написал сын А.И. Микояна, доктор исторических наук Серго Анастасович Микоян.

Анастас Иванович Микоян (1895-1978) - выдающийся государственный деятель советской эпохи. На протяжении более чем тридцати лет входил в Политбюро ЦК КПСС, занимал посты…

Взлет кинокарьеры Родиона Нахапетова пришелся на расцвет советского кинематографа - семидесятые годы. В его книге - живые портреты Иннокентия Смоктуновского, Василия Шукшина, Никиты Михалкова, Марка Донского, Марины Нееловой, описания `внутренней кухни` звездного киномира, творческие поиски и душевные метания. Значительная часть воспоминаний - подкупающий безграничной искренностью рассказ русского актера и режиссера, пытающегося найти свое место в Мекке мирового кино - Голливуде.

Взлет кинокарьеры Родиона Нахапетова пришелся на расцвет советского кинематографа - семидесятые годы. В его книге - живые портреты Иннокентия Смоктуновского, Василия Шукшина,…

Если цирк - это всегда и праздник и тайна, то самая таинственная цирковая профессия - фокусник. Однако не ждите, что Игорь Кио в своей книге раскроет профессиональные секреты - как он превращает людей в птиц или как исчезают его ассистенты из большого деревянного ящика. Загадки ремесла иллюзиониста останутся загадками, но многое о жизни цирка, в том числе и закулисной, читатели знают. Основная часть книги - яркие рассказы о людях, `место работы которых составляет тринадцать метров в диаметре` - о великих клоунах Олеге Попове, Юрии Никулине, Карандаше, Леониде Енгибарове, о знаменитых дрессировщиках Валентине Филатове и братьях Запашных, о блистательном иллюзионисте Эмиле Кио - отце автора, а также об особой атмосфере, всегда царящей на манеже и за его пределами. В воспоминаниях Игоря Кио много юмора, шуток, розыгрышей. И неудивительно - ведь все это цирк!

Если цирк - это всегда и праздник и тайна, то самая таинственная цирковая профессия - фокусник. Однако не ждите, что Игорь Кио в своей книге раскроет профессиональные секреты -…

Жизнь Леонида Утесова полна парадоксов. Не имея музыкального образования, он стал популярнейшим певцом своего времени. В стране, где джаз был раз и навсегда объявлен `музыкой толстых`, он сумел не только создать, но и сохранить на долгие годы первый советский джаз. Наконец, не будучи литератором, он писал удивительные стихи и выпустил в свет три прозаические книги. Одну из них вы сейчас держите в руках. В этой книге не просто воспоминания о дореволюционной Одессе, нэпе, Великой Отечественной войне; не просто рассказ о самых разных театрах - от театра Мейерхольда до одесских театриков миниатюр; не просто `созвездие` имен - тех, с кем дружил, работал и встречался Леонид Утесов: Маяковский и Мейерхольд, Зощенко и Бабель, Качалов и Хенкин, Дунаевский и Богословский… Главное в ней другое: юмор и печаль, мудрость и надежда. И любовь. К музыке, жизни и людям.

Жизнь Леонида Утесова полна парадоксов. Не имея музыкального образования, он стал популярнейшим певцом своего времени. В стране, где джаз был раз и навсегда объявлен `музыкой…

В недавнем прошлом миллионы людей посещали Мавзолей В.И. Ленина, но немногие задумывались о том, каким образом тело Вождя остается нетленным на протяжении десятилетий. И лишь узкий круг посвященных знал о существовании Спецлаборатории, `обслуживающей` великое тело. Для ученых и специалистов по бальзамированию, трудившихся там, Мавзолей был не символом бессмертия коммунистической идеи, а местом работы скромно именуемым `Объект №1`. Первым главой Спецлаборатории был Б.И. Збарский, который вместе с профессором В.П. Воробьевым осуществил в 1924 году бальзамирование тела Ленина. Автор этой книги - академик И.Б. Збарский, продолжил дело отца, отдал долгие годы работе в Спецлаборатории, принимал участие в бальзамировании тел Георгия Димитрова, Клемента Готвальда, Хо Ши Мина. Но книга не только об этом. В ней рассказывается о судьбах советской науки, о трагических страницах ее истории, когда талантливые ученые гибли в лагерях, а шарлатаны и дилетанты объявлялись чуть ли не пророками…

В недавнем прошлом миллионы людей посещали Мавзолей В.И. Ленина, но немногие задумывались о том, каким образом тело Вождя остается нетленным на протяжении десятилетий. И лишь…

Что прежде всего вспомнит большинство читателей, услышав чеканную фамилию `Маннергейм`? Смутное упоминание о `Линии Маннергейма` из учебника истории, связанное с советско - финляндской войной. А что это за `Линия`, кто, когда и зачем ее построил, да и почему возникла война между Финляндией и СССР - об этом до самого недавнего времени у нас в стране предпочитали не говорить в подробностях…
Книга воспоминаний выдающегося государственного и военного деятеля Финляндии, оказавшего большое влияние на политическую жизнь всей Европы первой половины нашего столетия, проливает свет и на многие другие непростые моменты взаимоотношений России со своей северной соседкой, открывает малоизвестные страницы недавней истории.
Большая политика и тайная дипломатия, сражения и путешествия по экзотическим странам - всему этому нашлось место в мемуарах человека, прожившего без малого столетие.

Что прежде всего вспомнит большинство читателей, услышав чеканную фамилию `Маннергейм`? Смутное упоминание о `Линии Маннергейма` из учебника истории, связанное с советско -…

В истории XX столетия найдется немного женщин, чья судьба столь же уникальна, как судьба Ольги Чеховой. Кем же она была на самом деле? Второй Матой Хари (уже давно и упорно об Ольге Чеховой говорят как о супершпионке), внедренной в верхушку нацистского руководства по личному приказу Сталина? Или просто яркой удачливой женщиной, талантливой актрисой, жизнелюбие и энергия которой позволяли ей повсюду быть своей - будь то светские салоны дореволюционного Петербурга, театральная и кинобогема Москвы и Берлина или напыщенные приемы главарей фашистской Германии? Мемуары артистки не дают на этот вопрос однозначного ответа.

В истории XX столетия найдется немного женщин, чья судьба столь же уникальна, как судьба Ольги Чеховой. Кем же она была на самом деле? Второй Матой Хари (уже давно и упорно об…

Марина Цветаева - `прежде всего и всегда поэт, так остается она поэтом в каждой строчке своей прозы`. И особенно автобиографической: афористичной, выразительной, музыкальной. Ее характеристики отличаются удивительной меткостью, искренностью и глубиной, ей удается показать слабые и сильные стороны своих героев, запечатлеть их в минуты радости, боли, смятения. Со страниц книги встают живые портреты отца, профессора Московского университета, основателя Музея изобразительных искусств И. В. Цветаева; поэтов В.Брюсова, К. Бальмонта, О Мандельштама, М. Волошина, М. Кузьмина, А. Белого; юных студийцев - вахтанговцев С. Голлидэй, П. Антокольского, Ю. Завадского, а также самой Марины Ивановны - человека необычайно одаренного, в то же время трагически одинокого, с юности несущего в себе заряд обреченности.

Марина Цветаева - `прежде всего и всегда поэт, так остается она поэтом в каждой строчке своей прозы`. И особенно автобиографической: афористичной, выразительной, музыкальной. Ее…

Чаплин стал легендой еще при жизни - живой легендой кинематографа. И в наши дни, когда число `звезд` Голливуда уже сопоставимо с числом звезд на небе, символом кино по - прежнему остается он, вернее, созданный им бессмертный образ - Чарли, нелепый человечек в огромных ботинках с маленькими усиками и громадными печальными глазами. В комических короткометражках начала века десятки героев падали, кувыркались, швыряли друг в друга кремовые торты. Делал это и Чарли. Но в его фильмах герой все чаще стремился непросто рассмешить зрителя, но и пробудить в нем добрые чувства. Кинематограф из простой забавы со временем превратился в высокое искусство - и этим все мы не в последнюю очередь обязаны гению Чарльза Чаплина.

Чаплин стал легендой еще при жизни - живой легендой кинематографа. И в наши дни, когда число `звезд` Голливуда уже сопоставимо с числом звезд на небе, символом кино по - прежнему…

Без преувеличения можно сказать: все мы выросли на его пьесах. `Ее друзья`, `В добрый час`, `В поисках радости`, позже - `В день свадьбы` и `Традиционный сбор`, еще позже `Гнездо глухаря` и `Кабанчик`... И конечно, незабываемые `Вечно живые`, с которых начался `Современник`... Помним мы и фильмы по его сценариям: `Летят журавли`, `Шумный день`, `С вечера до полудня`... Но главное не это. Есть люди, к мнению которых всегда хочется прислушаться. Виктор Сергеевич Розов - один из них. Далеко не все нравится ему в нашей нынешней действительности, многое вызывает беспокойство, огорчение, а порой и гнев. Нет только равнодушия.

Без преувеличения можно сказать: все мы выросли на его пьесах. `Ее друзья`, `В добрый час`, `В поисках радости`, позже - `В день свадьбы` и `Традиционный сбор`, еще позже `Гнездо…

Поэт Давид Самойлов (1920 - 1990) не успел закончить свои воспоминания, а может быть, и не ставил перед собой такой задачи, ибо книга ощущалась им как река жизни - с бесконечным охватом событий, лиц, постоянной игры ума... Точку поставила смерть. Но вышло, как он и задумывал: `Памятные записки` получились яркими и значительными. О себе, о времени, о друзьях - П. Когане, М. Кульчицком, Б. Слуцком, С. Наровчатове, Н.Глазкове - о тех, кто возмужал и окреп или геройски погиб в `сороковые роковые`. Немало страниц посвящено Б. Пастернаку, Н. Заболоцкому, А. Ахматовой, А. Солженицыну... `Памятные записки` органично продолжены страницами дневников, где многие записи - отточенные до афоризма характеристики века, судеб, характеров.

Поэт Давид Самойлов (1920 - 1990) не успел закончить свои воспоминания, а может быть, и не ставил перед собой такой задачи, ибо книга ощущалась им как река жизни - с бесконечным…

Мемуарная проза Анатолия Мариенгофа долгие годы оставалась неизвестной читателю. Затем она публиковалась по частям, и никогда не издавалась в едином томе. А ведь он рассматривал три части своих воспоминаний ("Роман без вранья", "Мой век, мои друзья и подруги" и "Это вам, потомки!") как единое целое и даже дал этой не состоявшейся при его жизни книге название - "Бессмертная трилогия".

В этом сборнике мемуары Мариенгофа представлены читателю так, как задумывал это автор. А блестящий стиль, острая наблюдательность, яркая образность языка, рассказы о легендарных личностях в истории нашей культуры (Есенин, Мейерхольд, Качалов, Станиславский и многие другие) и правда позволяют считать трилогию Мариенгофа бессмертной.

К книге прилагается каталог мемуарной серии "Мой 20 век" издательства "Вагриус".

Мемуарная проза Анатолия Мариенгофа долгие годы оставалась неизвестной читателю. Затем она публиковалась по частям, и никогда не издавалась в едином томе. А ведь он рассматривал…

`Погружение во тьму` полноправно встает в ряд с произведениями великих писателей `лагерной темы` - Шаламова, Солженицына, Домбровского, - и в то же время существенно отличается от них. По жанру документальная, мемуарно-публицистическая, книга эта читаетсяи как `идеальный автобиографический роман`. `Романом ее делает наличие героя, порожденного Волковым-человеком и Волковым-повествователем и чудесно от них отделившегося, - пишет Андрей Битов. - Это книга великой надежды, рассказ о достоинстве, на котором только и может устроиться национальная история и судьба людей`. К `Погружению во тьму` огранично примыкает цикл автобиографичских рассказов, где писатель пытается осмыслить особенности века, ровесником которого он был.

`Погружение во тьму` полноправно встает в ряд с произведениями великих писателей `лагерной темы` - Шаламова, Солженицына, Домбровского, - и в то же время существенно отличается от…

По мнению Марка Захарова, режиссер - это суперпрофессия, ибо он совмещает в себе черты драматурга и актера, художника и инженера и еще с десяток театральных профессий. А еще режиссер должен быть поэтом и политиком, дипломатом и хозяйственником, философом и... иногда просто тираном.
Если режиссер - это действительно суперпрофессия, то нельзя не признать, что Марк Захаров в ней является суперпрофессионалом. Иначе чем объяснить, что каждая постановка в возглавляемом им Ленкоме становится подлинным событием для театралов, а любители кино видят в фильмах Захарова только один недостаток - то, что они выходят на экраны далеко не ежегодно...
В своей книге Марк Захаров вспоминает о нелегком пути к вершинам своей суперпрофессии о многих забавных, а порой и грустных эпизодах, приключившихся на театральных репетициях и киносъемках, рассказывает об актерах труппы Ленкома Евгении Леонове и Татьяне Пельтцер, Олеге Янковском и Инне Чуриковой, Николае Караченцове и Леониде Броневом, а также о спектаклях и фильмах, уже вошедших в золотой фонд нашего искусства - "Тиле" и "Мюнхгаузене", "Юноне и Авось" и "Обыкновенном чуде", "Поминальной молитве" и "Убить Дракона"...

По мнению Марка Захарова, режиссер - это суперпрофессия, ибо он совмещает в себе черты драматурга и актера, художника и инженера и еще с десяток театральных профессий. А еще…

Утром 18 июня 1884 года в семье Толстых родилась девочка, названная Александрой.
Не ведал тогда Толстой, что эта девочка, столь неприветливо встреченная родителями, занятыми собой, сложными личными проблемами, займет огромное место в его жизни и сердце, поймет и услышит его, проникнется его демократическими религиозно-нравственными воззрениями, а своей трепетной преданной любовью осветит его закатные годы. Не ведал тогда Толстой, что из этого младенца сформируется личность масштабная, деятельная, внутренне свободная, отказывавшаяся жить во лжи, натура бунтарская. Не ведал он тогда, что этой девочке предстоит путь тернистый, что опалит ее война, что пройдет она через тюрьмы и лагерное заключение, что ждут ее изгнание и разлука с Ясной Поляной, превращенной ее усилиями в памятник отцу, с Россией.

Утром 18 июня 1884 года в семье Толстых родилась девочка, названная Александрой.
Не ведал тогда Толстой, что эта девочка, столь неприветливо встреченная родителями, занятыми…

В книгу воспоминаний Максима Горького - Алексея Максимовича Пешкова - одного из самых знаменитых писателей XX века, вошли его "Заметки из дневника" (поистине уникальный ряд русских характеров - от интеллигента до философствующего босяка, от революционера до ярого монархиста), знаменитые литературные портреты А.П.Чехова, Л.Н.Толстого, Л.Н.Андреева, В.Г.Короленко, С.А.Есенина, С.Т.Морозова, В.И.Ленина (очерк о нем публикуется в первой редакции - без позднейших наслоений "хрестоматийного глянца"), а также прогремевшая в свое время хроника Октябрьской революции "Несвоевременные мысли".

В книгу воспоминаний Максима Горького - Алексея Максимовича Пешкова - одного из самых знаменитых писателей XX века, вошли его "Заметки из дневника" (поистине уникальный ряд…

Автобиографическая проза Валентина Катаева - `Алмазный мой венец` и `Трава забвенья` - буквально потрясла читателей в 70 - е годы. Номера `Нового мира` с этими произведениями зачитывались до дыр, исчезали из библиотек, И критики, и читатели были едины - в современной мемуаристике прозвучало новое слово. Необычная форма изложения, яркий, своеобразный слог, а главное - `зашифрованность` персонажей, флер тайны, окутывающий дилогию, явно выделяли ее из череды `казенных` воспоминаний тех лет. Читатели тратили немало времени, чтобы опознать катаевских персонажей. Тогда это было достаточно сложно - стихи Пастернака и Мандельштама знали немногие, а такие поэты, как Нарбут или Крученых, были вообще под запретом...

Автобиографическая проза Валентина Катаева - `Алмазный мой венец` и `Трава забвенья` - буквально потрясла читателей в 70 - е годы. Номера `Нового мира` с этими произведениями…