5 «Следовать за мыслями великого человека - наука самая занимательная».

Нет, весь я не умру – душа в заветной лире
Мой прах переживет и тленья убежит…
« Я памятник себе воздвиг…»

Сложно, давать субъективную оценку документальной литературе, посвященной «Солнцу нашей поэзии», «питомцу чистых муз», «в ком поселился гений» и «призванному возглавить блестящую эпоху русской литературы», не опускаясь до пошлости, обыденности и банальщины, не используя спойлеров и не превратив рецензию в одну нескончаемую цитату, тем более отнюдь не имею отношения к пушкинистам. В данном случае, я всё-таки «тварь дрожащая», нежели «право имею». Прошу не судить строго мою робкую попытку.

«Набережная мойки, 12» – исключительно атмосферная книга, достоверно передающая пушкинскую эпоху и детально повествующая о последнем довольно непростом отрезке жизни великого поэта («светила, в полдень угасшего»), «о людях и поколении, которое уже сошло с лица земли».

«Певец свободы, – писал в своих «воспоминаниях» писатель В.А. Соллогуб, – наряженный в придворный мундир для сопутствования жене-красавице, играл роль жалкую, едва ли не смешную. Пушкин был не Пушкин, а царедворец и муж. Это он чувствовал глубоко. К тому же светская жизнь требовала значительных издержек, на которые у Пушкина часто не доставало средств… Наконец, он имел много литературных врагов, которые не давали ему покоя и уязвляли его раздражительное самолюбие… Журнал его, «Современник», шел плохо… В свете его не, потому что боялись его эпиграмм, на которые он не скупился, и за них он нажил себе в целых семействах, в целых партиях врагов непримиримых».

«Что до меня, я исхожу желчью и совершенно ошеломлен, пишет Пушкин в октябре 1835 года в Тригорское, П.А. Осиповой. – Поверьте мне… хотя жизнь «сладкая привычка», однако есть в ней горечь, делающая её в конце концов отвратительной, а свет – мерзкая куча грязи. Тригорское мне милее».

Чрезвычайно импонирует то обстоятельство, что автор рассказывает о своем герое тактично и деликатно, тонко и изящно, используя только факты, ссылаясь на архивные данные, никоим образом не искажая действительность, не давая собственных оценок происходящему. При всей своей великой любви к поэту, Гессен остается беспристрастным повествователем для всех действующих лиц его произведения, не опускается до морализирования и бесплодной демагогии.

Несмотря на то, что судьба А.С. Пушкина подробно описана и изучена вдоль и поперек, и основные вехи его жизни знает каждый, мне было безумно интересно и увлекательно, совершить путешествие во времени на Набережную Мойки. Память ветшает, многое забывается... Обнаружив много интересных моментов, на которых раньше не заостряла внимание, читала с карандашом в руках. Нетривиально и проникновенно.

Главы, посвященные дуэли и смерти поэта, вызывают сердечный резонанс, сопереживание, невыразимую грусть, и вместе с тем непреходящее восхищение выдержкой, силой и мощью духа Александра Сергеевича.

Весьма признательна Арнольду Ильичу Гессену и его удивительной, предельно мемориальной книге, пробудившей в моем сердце, доселе неведомые, возвышенные и трепетные струны.

P.S: не нужно хвалить Пушкина, его нужно читать, перечитывать и снова перечитывать, как и книги о нём.