5

Нет, это все-таки не комедия. Это трагикомедия.
Имя Николая Эрдмана попало в зону моего внимания, когда я узнала, что он является автором сценария некоторых фильмов Григория Александрова. То есть я и раньше слышала его фамилию в сочетании с названием пьесы, но как раз название меня чем-то отпугивало, а тут захотелось узнать, что там за самоубийца такой? А это оказалось маленьким шедевром! Цитаты можно выписывать гроздьями.

Александр Петрович. Гражданин Подсекальников. Жизнь прекрасна.
Семен Семенович. Я об этом в «Известиях» даже читал, но я думаю – будет опровержение.

Или вот это:

Аристарх Доминикович. Вся российская интеллигенция соберется у вашего гроба, гражданин Подсекальников. Цвет страны понесет вас отсюда на улицу. Вас завалят венками, гражданин Подсекальников. Катафалк ваш утонет в цветах, и прекрасные лошади в белых попонах повезут вас на кладбище, гражданин Подсекальников.
Семен Семенович. Елки-палки. Вот это жизнь!

Или вот:

Серафима Ильинична. Вы это зачем же, молодой человек, такую порнографию делаете? Там женщина голову или даже еще чего хуже моет, а вы на нее в щель смотрите.
Егорушка. Я на нее, Серафима Ильинична, с марксистской точки зрения смотрел, а в этой точке никакой порнографии быть не может.

Давно я так не смеялась. Это тот случай, когда талантливый автор из ничего может сделать конфетку. Можно говорить об абсурде советской действительности, я же думаю об особом взгляде на мир и несомненном природном остроумии. Ведь это же очень трудно – придумать что-то по-настоящему смешное.
Пьеса неуловимым образом напоминает произведения других авторов той же эпохи – Ильфа и Петрова, Булгакова, Зощенко. Впрочем, почему неуловимым? В этих книгах один и тот же дух, одни и те же люди, одно и то же мировоззрение.
В буднях великих строек, в веселом грохоте, в огнях и звонах жила-была страна героев, страна мечтателей, страна ученых…
Вот только нет в этих книгах такой страны. Герои, мечтатели, ученые – они где-то там, далеко, на передовицах газет, в фильмах, сценарии к которым писал в том числе и Эрдман. А в книгах – коммуналки, управдомы, испуганные неприкаянные люди, впадающие в депрессию от безысходности или наоборот, предприимчивые мошенники, меряющие километры в поисках мифических стульев или открывающие публичный дом под видом швейной мастерской. И странная аура безрассудства и отчаяния, смешанного со страхом.

Егорушка. Я боюсь.
Александр Петрович. Да чего ж вы боитесь, Егор Тимофеевич, ведь надгробное слово не так уже страшно.
Егорушка. Как же слово не страшно. Слово не воробей, выпустишь – не поймаешь, так вот, значит, выпустишь – не поймаешь, а за это тебя поймают и не выпустят.

Николаю Эрдману повезло. Действительно повезло, без дураков. Во-первых, его арестовали не в 37-м, а в 33-м и сослали не в лагерь, да и потом его наказание ограничилось лишением права жить в крупных городах. А самое главное – он остался жив и прожил достаточно долгую жизнь. Во-вторых, его творчество все же было востребовано и хотя «Самоубийцу» при его жизни так и не поставили на Родине, миллионы советских детей могли с чистой совестью сказать ему спасибо за их счастливое детство, потому что он был соавтором сценариев множества лучших и любимейших мультфильмов. А еще писал сценарии к фильмам, либретто к опереттам. Пьес, правда, больше не писал. А жаль. Надо все-таки и «Мандат» прочитать.
По мере чтения пьесы я прониклась сочувствием и симпатией к главному герою и даже начала переживать, как бы он и впрямь не умер.