4 «Если неприятель под парусами, то бить по мачтам, если же на якоре, то по корпусу» (Д. Сенявин)

Японский крейсер "Сойя", бывший "Варяг"

Какая там русская слава? Какой русский флот? Эта книга скорее о том, как растаптывали славу русских мореходов и приносили ее в жертву поклонению западным мастерам и мореходам. В качестве первого корабля русского флота почему-то избирается не коч хотя бы Семена Дежнева, а парусник «Орел», который строили корабельщик Гельт и плотник Видим фан-ден-Стрек. Да и судьба этого корабля, построенного по приказу Петра первого похожа на печальную судьбу большинства русских кораблей: историки до сих пор спорят о том, стоял ли сей корабль без дела в протоке Кутум и Астрахани до тех пор, пока не пришел в полную негодность, или был сожжен казаками Степана Разина. Кстати, а на гравюре, выполненной голландскими мастерами, изображающей «Орел», сей корабль, якобы ошибочно, изображен под голландским трехполосным флагом! А национальной морской реликвией России стал… небольшой ботик, найденный в сарае. Именно этот ботик, английского производства и утерянный англичанами стал «дедушкой русского флота». Петр организует обязательную торжественную встречу этого так называемого судна, заставляет явится на своих судах всех судовладельцев, а за неявку налагает штраф в 15 рублей! Да еще и салют был этому ботику от Петропавловской крепости аж в 31 выстрел. Не славил Петр Дежнева, который продемонстрировал возможность совершать морские походы из Ледовитого океана в Тихий. За 80 лет до В.И. Беринга доказал Дежнев, что Азия и Америка разделены проливом. Проект «Петр I» был первой пробой прославления на просторах России явного ставленника Запада. Потом точно так же будут славить и поклоняться Ленину. Петр посылает на учебу насильственным способом 69 молодых людей из знатных семей. По возвращении сам принимает у них экзамен, который выдержали лишь четверо. Впрочем, из всей этой толпы лишь один стал морским капитаном – Федор Урусов. Большую часть книги составляют сказки про Петра, который работал на верфях и скрывал свое царское происхождение. Так скрывал, что «забывал» снимать красную куртку и белые холщовые штаны. Да просто позерничал Петр и все. Даже медали Петра служили делу открытия окон овертона и имели надпись «Небываемое бывает». А корабли, пока Петр позировал на верфи, строили по его приказу владельцы крестьян, имевшие больше ста крестьянских дворов. За каждые 10 000 дворов должен был быть построен один корабль. Были построены бесполезные верфи на побережье Ладоги, из которых было очень сложно выводить суда через бурную Ладогу. Да и верфи те были слишком отдалены от моря. Умиляют еще так называемые «вечные» договора, заключающиеся при Петре и Екатерине налево и направо. Вся их вечность не длилась порою и несколько лет! Странно, как могли советские историки так много и так долго петь во славу Петра аки строителя Кронштадта, Петербурга и так далее, если еще не стерлись у них из памяти картины унижения балтийского флота, сидящего в течении практически всей великой отечественной войны взаперти в луже залива? Все эти крепости, которые не возможно было обеспечить ни боеприпасами, ни продуктами, могли называться действительно «потешными», а никак не плацдармом для защиты отечества. Для того, чтобы осушить бассейн так называемого судоремонтного дока Кронштадта, ветряные мельницы должны были в течение долгих двух месяцев откачивать воду в залив! Вот так слава Петровского дока. Этим потешным доком еще и большевики долго пользовались. А как вам такой факт: для постройки крепости между островом Котлин и Лисьим Носом, на фарватере в наиболее глубоких местах затопили 20 груженных камнями кораблей. И уже на этом искусственном острове начали вбивать сваи. Крепость для защиты флота была символично построена на остовах затопленных кораблей. Удивительно ли, что каждое наводнение в Петербурге впоследствии просто смывало все эти потешные сооружения? Судьба у большинства русских кораблей была одинакова – они подлежали затоплению. Не обращая внимания на своих талантливых судостроителей, правители России, как и Петр, лебезили перед иностранцами. Талантливого Курочкина А.М. – автора идеи введения в поперечный набор корабля дополнительные брусья под углом в 45 градусов по отношению к килю, получивших названия диагональных, правители России игнорили в пользу маркиза де Траверсе, который занял пост морского министра и благодаря которому суда строились так, что успевали прийти в негодность еще до завершения их постройки. Корабли такие нельзя было даже выпускать в море и они отстаивались в Финском заливе, за которым и закрепилось название «Маркизова лужа». Редкими случаями действительной славы удоставались те флотоводцы, которые не подчинялись общим правилам морского устава, который был утвержден Петром первым. Таким был Ф.Ф. Ушаков, который не принял принятую в парусном флоте линейную тактику, сковывавшую действия командиров и заключавшуюся в том, чтобы все корабли, атакуя противника, соблюдали равнение в строю. Ушаков создал свою собственную тактику и приучил капитанов кораблей действовать в соответствии со складывающейся обстановкой. Положение России и ее флота в то время можно сравнить с уставшим боксером на ринге, которого заставляют драться со всеми подряд и который не имеет время на отдых, в то время, как сменяющие друг друга противники отдыхают и получают помощь от секундантов. Казалось бы, недавно англичане выступали на стороне турок и громили русские корабли, а войска Наполеона шустрили по России, как вдруг в 1827 году уже все распри забыты и Россия подписывает с Францией и Англией договор, по которому она должна снова таскать каштаны из огня для Англии. Россия должна была оказать помощь грекам в их борьбе против турецкого гнета. России, словно подачку бросали кость в виде того, что проливы возле новых земель получали имена русских мореплавателей. А земли эти прибирали к своим рукам англосаксы. Знаменитый Синопский бой, в котором воспевают победу русского флота, стал последней страницей парусного флота и последним боем парусных кораблей. На смену парусникам придут паровые корабли и броненосцы, которые будут заказываться за границей. Первым боем паровых кораблей станет сражение между пароходофрегатом «Владимиром» и турецким пароходофрегатом «Перваз-Бахри». А потом будут еще «подвиги» русского флота: затопление кораблей в Севастополе; затопление «Варяга»… Причем «Варяг», капитан Руднев затопил с позволения старшего по рейду командира английского крейсера «Тэлбот». Вместо того, чтобы принять бой и погибнуть в бою, Руднев решает взорвать судно. Но снова англичане советуют не делать этого, а рекомендуют просто затопить «Варяг», открыв кингстоны. Как же унизительно читать о том, как «Варяг», выполняя свой последний рейс к смерти, салютовал иностранным кораблям, как его оркестр исполнял национальный гимн той страны, чей корабль он проходил. Как уже сказано выше, канонерскую лодку «Кореец» взорвали. А «Варяг», по многочисленным просьбам иностранцев, Руднев просто затопил, открыв все клапана и кингстоны. «Варяг» как бы остался непобежденным, а пораженное подвигом Руднева японское правительство представило его к самой высокой боевой награде. А вскоре японцы подняли затопленное судно, присвоили ему имя «Сойя» и больше десяти лет корабль служил верой и правдой японским военно-морским силам. А в 1916 году правительство России выкупило этот корабль у японцев. Вот такой вот румб «славы»…
Последние главы книги, про славу России, которую принесли ей предатели Трибуц и Кузнецов, продающие военные секреты тем же англичанам, вообще вызывают рвотный рефлекс. «Свой трофей (секретную немецкую торпеду) мы не скрывали от союзников» - пишет нарком ВМФ Н.Г. Кузнецов. Он разрешил Трибуцу показать англичанам трофейное немецкое оружие. Англичане так этому радовались, что Сталин насторожился: «Сталин напомнил, что союзники своими важными секретами делятся с нами очень неохотно. Но ничего, на этот раз все обошлось благополучно.» Так пишет в своих мемуарах нарком ВМФ и советские историки радуются вместе с ним. А больше всех радуются псевдо-союзники.
Вся история русского флота, да и советского тоже, сводиться в большинстве случаям к одной фразе «они не поддались на провокации». Американцы заходили и заходят в Черное море, как в свой собственный порт, милостиво разрешив петь русским патриотам песенку «Крым наш». Символично, что памятником такому флоту является именно памятник не погибших в бою кораблей, а памятник «затопленным кораблям». Россия должна знать свое место. Ведь так завещал Петр I. «всякий человек, когда ни спросят, должен знать свою должность и место» -говорил Петр. Аминь!