0 «Да будет анафема»

Казалось бы, христианское учение сводится к очень простой идее: будь хорошим человеком, цени людей больше вещей — и тебе воздастся. В чём могут быть сложности с его восприятием? А тем не менее их миллион, преимущественно по части формальностей. И один из многих камней преткновения на пути ко всеобщему согласию — отношение к иконам. Из-за этого в прошлом рубились так, что клочки летели по закоулочкам (более подробно — и более пристрастно — исторический контекст «Трёх слов» изложен в предисловии). Собственно, противоречие очевидно. С одной стороны, Библия говорит, мол, не сотвори себе кумира, не поклоняйся идолам — а с другой стороны, разве иконы не те же идолы, то есть не имеющие святой силы изображения, которым люди поклоняются, вместо того чтобы поклоняться Богу? Одни заорали, что иконы не имеют ничего общего с языческими фетишами, другие — что первые впадают в ересь и все иконы надо сжечь, ну и понеслась.

В это-то идеологическое побоище с разгона влетел Иоанн Дамаскин, обрушив своё веское мнение на головы еретиков. Веское это мнение якобы состоит из трёх «Слов» (суть глав), но на самом деле второе и третьи «Слова» — это «переиздания» первого, они почти полностью его повторяют и добавляют здесь и там что-нибудь новое и переставляют местами абзацы. «Слова» содержат основные аргументы Иоанна Дамаскина, и к ним даётся приложение: подборка цитат святых отцов. Подборка местами вызывает вопросы, вернусь к этому позднее.

Если предельно обобщить, то аргументы в пользу того, что иконопочитание не есть ересь, сводятся к следующим простым позициям (в порядке возрастания их убедительности для меня):
1) это нормально, потому что люди поклоняются не самой иконе, а тому, кто на ней изображён;
2) иконы славят Бога, славят его апостолов, пророков, святых, они воспевают победы христиан прошлого и вдохновляют на новые победы христиан настоящего. Отказ от изображений столь важных фигур равносилен замалчиванию этих побед, преданию их забвению;
3) иконы такие же символы, как все остальные обрядовые элементы. Если вы против икон, отказывайтесь тогда и от крестов, лампад и прочего;
4) люди так устроены, что для осмысления чего-либо им нужно это облечь в какую-то форму, слова ли, изображения ли. Поэтому Бог явил людям своего сына как свой вочеловеченный образ, видимый, понятный — ну то есть буквально сам Бог велел использовать понятные человеческие образы. И изображение более могущественно в плане осмысления силы святой фигуры, потому что, во-первых, оно сразу обращено к чувствам, не к разуму, во-вторых, оно понятно и безграмотным, а также иностранцам. Запрещено только пытаться изобразить Бога как Бога, как его сущность, бескрайнюю и безвременную, а образы, которые он сам использовал, да и изображения избранных им людей — это дозволено и крайне желательно.

С первым пунктом у меня больше всего проблем как в принципе, так и конкретно в «Трёх словах». Да, конечно, по сути истинной силой обладает не икона с Иисусом, а сам Иисус, и икона (как и крест, например) нужна как «фокусирующая линза» душевной силы, она, как и любой другой символ, содержит в себе гораздо больше, чем непосредственно показывает. И если взять тот же крест, то, грубо говоря, когда верующий человек изгоняет с его помощью чёрта, то чёрта изгоняют не две сколоченные деревяшки, а сила веры этого человека и Святой Дух, который ему через эту силу помогает, а крест нужен лишь для того, чтобы предельно сосредоточить эту силу в одной мыслительной точке-ассоциации. Это всё понятно... в теории.

На практике же очень многие верующие и даже священнослужители наделяют именно иконы чудодейственными свойствами, иначе как бы помогало прикосновение к ним? С вещами святых это ещё хоть как-то можно обосновать (теми же словами, что и у Иоанна Дамаскина: когда ты прикасаешься к огню, ты загораешься и соединяешься с ним, вы становитесь единым целым, поэтому вещи перенимают святость владельца; у меня к этому сложное тоже отношение), а вот с иконами не особо, ведь их не оставляли сами святые. Причём сначала автор проговаривает вот это вот всё, что сами иконы не почитаются, только те, кто на них изображён, а потом периодически соскальзывает в мысли, что это настолько могущественные символы, что они реально обретают святость, они как бы посредники между материей и духом. Так мы воспринимаем их как имеющие чудодейственную силу предметы или нет? Если да, то в чём неправы иконоборцы, которые уподобляют это отношение языческому?

И вот тут-то я возвращаюсь к подборке цитат в конце. Мне она показалась слишком... сплошной, в ней надёрганы чуть ли не просто все упоминания изображений святых подряд, и далеко не все из них полемического характера: одни просто что-то констатируют, другие вообще истории рассказывают. Некоторые совершенно зря даны без пояснений, потому что выглядят как высказывания скорее против, чем за. Апогеем противоречивости стала вот эта история («LXXXVI. Святого Феодора, епископа Пентаполя»):

...Опять [был] некоторый муж, из знатных лиц той страны, по имени Дион, который многими приношениями украсил храм святого мученика и его алтарь покрыл серебром. И некто из его слуг, укравши из его [дома] много денег, скрылся. Дион же не побежал сзади его с целью преследования, но, отправившись к изображению мученика, слепил из воска модель его иконы, и с верою в святого мученика укрепил у ворот, [которые вели] из его дома. И тотчас молодой слуга, как будто бы кем-либо преследуемый, возвратился назад и пришел к своему господину, имея решительно все из того, что он украл. Посему, после того как это стало всем известно, жители той страны до настоящего дня продолжают совершать [тоже против] тайно уходящих [рабов].

Ну то есть... разве эта цитата не подрывает аргумент Иоанна Дамаскина, что изображениям святых никто не поклоняется и никакой силы им не приписывает? Восковая фигурка человека, поставленная на положенном месте, — да это же классический обряд языческой магии, напоминающий о куклах вуду, фигурках ушебти и прочем! Каким образом это не использование изображения как фетиша? Зачем он включил эту цитату в подборку без каких-либо пояснений?

Ещё там же он рассуждает о том, что по сути, когда ты проявляешь неуважение к чьему-то изображению, ты проявляешь неуважение и к тому, кто на нём изображён. Опять же: с одной стороны, я понимаю, о чём он. С другой стороны, во-первых, уважать плохое изображение кого-либо, например, тоже форма неуважения; во-вторых, это работает, только если мы изначально исходим из того, что изображение — форма почитания, как Иоанн Дамаскин. Однако иконоборцы смотрят на это совершенно по-другому, для них как раз богохульство, т.е. оскорбление Бога, — любые попытки запечатлеть его или святых, они делают это из уважения к нему. Так что для них это вообще не аргумент, это почти как сказать мусульманину, что отказ изображать Мухаммеда — оскорбление Мухаммеда.

В общем, это были впечатления человека, далёкого от богословия и интересующегося им на очень поверхностном уровне (каюсь, даже терминологией не владею). Суть этих впечатлений сводится к тому, что хорошие аргументы, безусловно, есть, цитаты непосредственно из Библии тоже подобраны и истолкованы разумно, однако, мне кажется, если бы я была иконоборцем, после прочтения осталась бы при своём мнении.

Если кому-то любопытно ознакомиться, просто чтобы понять, что и как Иоанн Дамаскин излагает, рекомендую читать сразу третье «Слово» и только его (хотя лично мой фаворит — второе, но третье самое развёрнутое); остальное — для перфекционистов и тех, кого по-настоящему зацепило.