4 "Now I am become death, the destroyer of worlds" (c)

Человечеству безмерно повезло, что Берроуз не был физиком, химиком или оружейником. Стань он физиком, изобрел бы Берроуз оружие массового поражения. Химик-Берроуз создавал бы вирусы, смертельные яды, работал бы над распространением видов заразных болезней, которые выводили бы из строя тысячи людей. Оружейник-Берроуз дал бы волю своей фантазии и сконструировал бы особые смертоносные пули, пушки и огнестрельное оружие - изящное и опасное. Но, благо, Уильям был просто писателем, фантазером и как-то существенно насолить противным людишкам у него не получилось. Убивал он их в большинстве своем (если не считать жену) в своих книжках, поэтому это все как бы не в счет.

Итак, роман этот можно разделить на несколько условных частей. Основная - это самая лютая и практически бессмысленная часть, где речь идет о крутом стрелке Дикого Запада по имени Ким. К коммунистическому интернационалу молодежи Ким не имел никакого отношения. Скорее, имя его было навеяно киплинговским Кимом, а вообще пес его знает, почему он так назвал его. Ким этот, как и большинство персонажей Берроуза, был геем. Развлекался с молодыми парнями и мужиками, стрелял из разного огнестрела, да колесил по Вайлд Весту. В голове его вечно роились мысли, как избавить мир от попов, коммуняк, гомофобов и прочих товарищей, мешавших ему развлекаться с камрадами. Временами посещали Кима и мысли посолиднее, например, о Боге, смысле жизни и прочем трансцендентном. Нашлось место в романе и излюбленному приему Берроуза - нарезке с потоком сознания, что-то вроде:

"Поле, сухая трава, нож блестит, корточки. Желтый цвет, нагнулся, соленая вода, прикосновение, пульс в висках, во рту отблески ржавчины, клюет рыба, эрегированный член, нагретый меч, разрезающий мякоть плоти", - ну в общем вы поняли. Что-то в этом роде, берроузовское такое.

Несмотря на всю эту пакость, в книге было очень много всего интересного. Если бы Берроуз захотел, он мог бы стать отличным писателем-реалистом, без всяких этих пукающих анусов и пульсирующих мальчиков. Но, видимо, таким он себя только видел. В романе временами мелькают очень красивые обороты речи. Все это мог подметить и сохранить только человек, обладающий тягой к прекрасному. Берроуз был таковым. Вся эта плотская составляющая, любовь к оружию и разрушению не смогли убить в нем чувство эстетизма. Вот одно из таких сравнений, которое Берроуз цитирует:

««Сумерки, рыба прыгает в ручье, симфония лягушек. Ким заметил, что хором руководит одна здоровенная квакушка, и на ум ему пришли строки из «Исторического вечера» Рембо: «…рука маэстро заставляет звучать клавесины полей; кто-то в карты играет в глубинах пруда…»».

Казалось бы, что тут такого особенного? Но вот эта часть: "кто-то в карты играет в глубинах пруда". Вроде хренотень какая-то, но возьмите в руки колоду карт. Шлепнете парочкой, потом сверху закиньте еще несколько штук. Ничего не напоминает? (ну кроме того самого, конечно). Если вы были под вечер около пруда, то наверняка слышали плеск воды. Это могут быть рыбы, это может быть лягушка, внезапно прыгнувшая с одного места на другое. Комарики, букашки и прочие чурчхелы болотные, все они своим поведением провоцируют обитателей пруда, чтоб те прыгали и булькали воду. Вот вам и "карты в глубинах пруда", а вы говорите пидоросня одна.

Кому бы я посоветовал эту книгу?

Вот, если честно, то никому. Разве только тем, кому творчество Берроуза нравится. Правда, даже любящие всякие мерзости эстеты временами заскучают над этой книгой. Уж слишком много в ней воды в виде всевозможных картонных перестрелок. Все это напоминают макаронные вестерны, в которых фонтаном брызжет кровь, летят пули и среди этого хаоса стоит себе целый и невредимый главный герой. Так что лучше начать с "Джанки" или "Голого завтрака".

P.S. Когда думал, какую бы песню добавить к рецензии, на помощь мне пришел сам Берроуз. В романе упоминаются слова физика Роберта Оппенгеймера, которого считают "отцом атомной бомбы". Его слова на английском помещены в заголовке рецензии. Когда атомная бомба была испробована, и когда весь мир узнал о ее разрушительной силе, Оппенгеймер выдал следующую фразу: "Я стал смертью, разрушителем миров". Берроуз, к счастью, им не стал.

P.S.S. Музыкальный ансамбль Obituary (в переводе "некролог"). Эталон олдскульного, добротного дэт-металла. В начале композиции музыканты любезно позаимствовали аудиозапись голоса Оппенгеймера.