2

Почетное звание "Разочарование года" досрочно достается этой книге.
Книга обещала быть прекрасной: Гаити, восстание, мифология, колдовство, сюрреализм. Казалось бы, лучшей книги для того, чтобы скрашивать унылые февральские вечера и придумать сложно.
Во введении автор настойчиво убеждал, что мир чудесного "некоторых течений европейской литературы последнего тридцатилетия" - жалкие потуги, а вот он сейчас покажет реальный мир чудесного, так как Латинская Америка - просто кладезь волшебства, колдовства и прочих радостей. Я охотно ему поверила, конечно, с Латинской Америкой по части магического ничто не может тягаться.
Книга началась, тянулась, переходила от части к части, а чуда всё не было. Была унылая беспристрастная хроника событий, написанная бесцветным языком и без капли чувства. Бог с ним с чудом-то, восстание где? где надежды, дикая жажда свободы, накал страстей, пугающая обреченность, зверства и жестокости, попранная честь и разрушенные мечты и прочее, прочее?
ничего. никакого восстания - пустая блеклая хроника, рассказанная отстранено и практически беззвучно.
Я ждала чудес и волшебства до последней страницы, но спотыкалась о бесконечные картонные декорации. Ей богу, лучше уж картины Андре Моссона. Хотелось заплакать от безнадежности, и ныть о том, что это же Гаити!, Гаити! а не Антарктида, где холодно и ничего нет кроме километров льда (об Антарктиде у Карпентьера точно получилась бы хорошая книга, они друг другу подходят). Надо было во введении так хаять потуги "некоторых течений европейской литературы последнего тридцатилетия", чтобы в конце концов выдать унылую, холодную, дотошную хронику восстания, из которой будто бы цензор вырезал от зависти все что стоило внимания и могло вызвать эмоции. И ни капли обещанных чудес, ни капли. Даже обидно, и за сюрреалистов, и за Гаити, и за свой вечер, который хотелось согреть и скрасить гаитянскими страстями и волшебством, а пришлось отогревать от холодной бесцветности пустых декораций.