4 Яркие контрасты

Эту повесть хочется сравнить с неспешной русской народной песней, с повторяющимися куплетами припева, с красочными описаниями природы и повседневных событий деревенской жизни. Если говорить о сюжете, то он весьма прост и набирает обороты только ближе к финалу, но данное произведение наверняка написано не ради волнительной интриги. Мне кажется, автор хотел запечатлеть тот ушедший период предвоенной жизни в колхозе, когда парней было больше, чем девушек, когда главными звездами деревни были баянисты и трактористы-ударники, а пароход встречали как праздник. Писатель погружает нас в ту действительность, не переставая повторять, что за два года до войны жизнь была совсем иная.

Не стоит искать в этом произведении глубокого погружения в психологию героев, оно рассказывает нам скорее о внешней стороне той жизни, словно фотография, пытаясь запечатлеть все, даже мелкие детали и особенности колхозного мироустройства, пропитанного монотонной атмосферой весьма благополучной жизни

Лесозавода еще не было, сплавного участка тоже, кирпичных домов и в задумках не имелось…

В деревне был один велосипед – у продавца сельповского магазина, одни наручные часы – большие, с крепкой решеткой над циферблатом, переделанные из карманных...

Парикмахерской в деревне не было, стриг улымчан школьник Васька Коршунов…

За два года до войны ведро карасей в деревне стоило пятьдесят копеек, ведро стерляди – два рубля, метровый осетр тянул на десять рублей….

За два года до войны в Улыме пили мало и неохотно, водку не покупали совсем, а на праздники варили медовуху, так как самогонку колхозный председатель Петр Артемьевич изготовлять не разрешал….

Это происходило за два года до войны, в те дни, когда девчата слово «Москва» произносили с молитвенными глазами и умели за шесть секунд натянуть на лицо пахнущий резиной и тальком противогаз; это происходило в те далекие времена, когда в обских деревнях парней в армию провожали так, как сейчас встречают космонавтов, а старики мечтали научиться читать; это было еще тогда, когда на вельвет глядели как на чудо, а о шевиоте говорили как о лунных породах…

Яркими контрастами автор показывает нам отличие сельской действительности от городской, начиная от различной моды в одежде, манеры прогулок парочек (под ручку ходили только в городе, на деревне же было принято ходить в обнимку – девушка держала парня за талию, а его рука обнимала ее плечи) и заканчивая предпочтениями во внешности. Писатель описывает сибирских красавиц как крупных, фигуристых девиц, с крепкими ногами-столбиками, выдающейся грудью: на их фоне главная героиня Рая сильно проигрывает – слишком тонкой, хрупкой она всем кажется, «Стерлядка» одним словом:

Чисто стерлядка… Эта рыбина, то есть стерлядка, тоже длинна, тонка, куда хошь поплывет, в каку хошь сторону взбрыкатся. Нд-а-а-а, стерлядка и есть!

Отдельно хочется отметить язык повествования, настолько он самобытный, непривычный для моего уха, что некоторые моменты казались очень смешными, а некоторые – весьма сложными для понимания:

-А теперь позвольте с вами подосвиданькаться… До свиданьица, Валентина Борисовна!

– Ты почему так считаешь, дядя Гурий, что дожжа не будет? – спросил он. – Не оттого ли, что стриж высоко летат да осокорь лист не свертыват… Али, может, други приметы имеются?

– Тихай! – знаменитым на всю область басом прокричал капитан Иван Веденеевич и для приободрения улымского народа добавил: – Тихай, мать вашу за ногу!

Ты думаешь, почему она така худюща? От грамоты… Ты не молчи, язва, кода с тобой мужик говорет! Я тебе кричать не собираюсь – у меня жила надорванная!
– Как ты была язва-холера, так и осталася, – зашипел он сквозь бороду. – Надоть бы тебе укорот дать, но мне силы вредно спущать: я лажу утресь на рыбаловку съездить…

– Он седни у меня поимеет ласку! Ведь чего, язва, придумал! Нет ему, как все, вентерями ловить, так частушкой старатся… Чебака, вишь, жареного любит! Так ты сам, зараза, его и чисть! У меня рука не казенна… Чебак-то, он мелкий!

Подводя итог, могу посоветовать ее тем читателям, которые хотят погрузиться в теплую атмосферу сибирской глубинки, с ее неторопливым жизнеустройством и ощущением счастья, даже когда на глазах слезы, ведь это было прекрасное время – «еще до войны».