3.5 Революция без революции

Бывает так - уставятся скотом
Дойдя до гребня выспреннего тына
Но многие ли ведают о том
Насколько эта истина пустынна

* Здесь и далее цитируется поэма Анри Волохонского "Аввакум".

Наследие Аввакума Петрова чаще всего связывают с формированием жанра автобиографии в древнерусской литературе - что достаточно любопытно, поскольку в западноевропейской традиции автобиографию тоже "изобрел" человек близкий к церкви, Блаженный Августин. В России все, как обычно, не как у людей - Аввакум всю жизнь был от церкви бесконечно далек, при этом оставаясь, пожалуй, ближе всех остальных к истинной вере. Его истинно религиозный и при этом индивидуалистический подвиг продлился всю его жизнь, которую он, отбросив традиционную для средневековых книжников практику самоуничижения, не побоялся и записал.

И этих букв невыполненный гул
Нас гонит здесь навстречу стрел и игл
Шел Аввакум от холода сутул
И от мороза ноги еле двигал

По форме - вполне себе житие, с богоугодным вступлением, упоминанием чудес, смерти только нет. Впрочем, из всех подвидов ближе всего к мартирию: весь текст - фактически описание мученичества, и то, что описано оно от первого лица, только усиливает эффект. Мученичество как физическое, так и духовное - и гонят, гонят куда-то всю жизнь. Кажется, понять этот жизненный путь в полной мере способны только те, кто сам способен до конца отстаивать свои взгляды (даже безотносительно веры, хотя религиозный аспект, конечно, особо важен).

И где тела двуперстных стариков
Держал в земле холодный створ - Архангельск
А главы человеческих грибов
Вопили гимны словно бы на праздник

Кому-то обстоятельства и предметы спора, послужившего причиной раскола, сегодня могут показаться малосущественными, однако стоит понимать, что религиозные потрясения всегда рискуют повлечь потрясения политические, а когда дело касается организованной религии, политика выходит чуть ли не на первый план. Люди, близкие к большой политике и опасавшиеся потрясений, столкнулись с людьми, для которых единственным мерилом истины была их собственная вера. За веру и погибли.

Чего тебе, прозрачный человек
Отчаянный и ангельски пернатый,
Какие речи в странной голове
Еще звенят в котле твоем невнятно?

Но в центре всего, конечно, - жизнь. Жизнь яростная, извилистая. Жизнь, сегодня во многом уже непонятная. Жизнь, со всей откровенностью запечатленная на бумаге человеком, который все отпущенное ему время посвятил отстаиванию того, во что верил. Все они, конечно, были революционерами, хоть и представляли собой непримиримую реакцию. Делали революцию уже тем только, что противились и в своем сопротивлении дошли до конца. Революцию без революции - потому что ничего, по сути, не поменяли и изменить ничего не могли. И в центре всего - жизнь, как революция.

И воздух взвыл и взвился как костер
И Аввакум сверкал согнувшись вдвое
И небосвод опять над ним простер
Лицо свое и тело неживое.