4 Born to feel.

Особенность книги, её плюсы и минусы выражаются в форме воспоминаний её участников. Интересно, что в каждом рассказе ей свой отдельный сюжет и каждая новая страница наполняется уже совсем другим содержанием, смыслом и чувствами. Минус же в том, что иногда тяжело воссоздать себе картину тех событий и в том, что книга уж слишком растянута.

Интересна книга тем, что ты никогда заранее не знаешь, когда рассказчик оборвет эту нить повествования, закончит историю одного человека в его эпизоде, которая в свою очередь оборвет нить жизни этих людей.

К середине книги я устал от этого не заканчивающегося потока историй полных ужаса. Так сказать, я сам стал ощущать все эти бесконечные и ужасающие тяготы войны, которые не имели конца, всё продолжаясь и продолжаясь с каждой новой страницы.

Прошло так много времени и случилось столько событий, что Арно уже перестал надеяться на смену, - да, потерял всякую надежду. Он словно оглох от денного и нощного обстрела, от двух отбитых атак. Его больше не пугает опасность, не пугает и вид ещё одного убитого:

то безразличие, возможно, является самым оптимальным состоянием для человека, который находится в самом центре сражения:надо действовать по привычке, инстинктивно, без надежд, без страха. Такой затянувшийся период сильных захлестывающих эмоций приводит к тому, что сами эмоции умирают.

Но если смотреть с другого угла, сколько бы новых описаний ужасов войны не появлялись как что-то новое, что было уже в прошлом, каждый раз это вызывает всё тот же ужас, что и с первых страниц книги. К такому невозможно привыкнуть, хоть это и ощущается сквозь страницы. Даже такое прикосновение к войне уже сводит тебя с ума.

Повсюду лежали трупы в странных, неестественных позах, там, где упали:скрючившись, согнувшись пополам, вытянувшись, ничком вниз, лицом в землю. Австрийцы и русские лежали рядом друг с другом. Эти растерзанные тела пропитали землю своей кровью. Там лежит австрийский солдат без ноги,его лицо почернело и распухло, у другого лицо покрыто ранами, на него страшно смотреть, вот русский солдат, подогнув ноги, повис на колючей проволке. В зияющих ранах копошатся мухи и ещё что-то похожее на червей. Я была рада, что со мной находились Анна и Екатерина. Они, как и я, молчали. Их глубоко потрясло увиденное. Ведь эти "кучи" ещё недавно были человеческими существами:мужчинами, молодыми, сильными, полными жизни. Теперь они лежат здесь, тихие, безжизненные, неуклюжие тела, когда - то живая плоть и кровь. Как же хрупка и беззащитна человеческая жизнь!

Этот эпизод и многие другие - они поражают меня описаниями мёртвых солдат, которые лежат на полях сражений и гниют. Для меня они подобны каким-то животным, которых забили и забыли... Война принижает идеал человека в его смерти, что он умирает пободно какому-то таракану или рыбе,которая потом тоннами тухнет на Солнце... Именно на войне человек покидает мир не как прекрасное существо, а как кусок мяса, как скотина идущая на убой. Но более того, а самое главное к чему я шёл: Как же тяжело, как странно и чудовищно осознавать или размышлять о границе между жизнью и смертью, которая так быстро пересекалась... Об этом говорит Паоло Монелли эпизоде 160,видя расстрел двух дезертиров:

Приговоренный к смерти валится вперед, но тело удерживает кабель, которым он привязан к дереву, и он медленно сползает вниз по стволу. В этот краткий миг он превращается из человека в тело, из субъекта в объект, из человеческого существа в предмет, из "он" в "оно".К нему подходит врач и после беглого, чисто символического осмотра объявляет, что солдат мёртв. Нет больше никаких сомнений в том, что наступила смерть. Монелли видит, что у дезертира снесено полголовы.

Как для людей были мучительны четыре года этой войны. Так и для меня были мучительны эти 211 эпизодов, эти 600 страниц были таковыми для меня.