5

Том Стоппард. Розенкранц и Гильденстерн мертвы

Можем показать вам кровь, любовь и риторику, можем кровь и любовь без риторики, или кровь и риторику без любви. Единственное, чего не можем, так это любовь и риторику без крови. Без крови никак нельзя, на ней все замешано.

Да, наверно был какой-то момент где-то в начале, когда мы могли сказать нет!, но мы его явно упустили.

Удивительно как долго в нашем клубе не появляется глубокомысленных строк Бродского с не менее глубокомысленными комментариями. Исправляю))
Сначала был фильм. Ну, это как водится. С прекрасным гунявым переводом (1990) и с такими актерами, что не прочесть книгу постфактум значило потерять многое.
Пьеса оказалась не менее хулиганской и безбашенной, чем фильм (автор-то один). Не пытаясь спойлерить, поскольку с текстом-оригиналом в исполнении Шекспира знакомы все, ну или почти, скажу, что сюжет остался тем же. Только смотрим мы на него не глазами венценосной семьи и их приближенных, а глазами двух нелепых и растерянных друзей Гамлета, которым известно только одно: "Нас призвали!" Кстати, фраза Розенкранца, произнесенная устами Гэри Олдмана "Хочу домой..." практически полностью раскрывает суть пьесы. Два совершенно нормальных, заурядных и местами занудных человека попали в какой-то бешеный мир кровосмесительства, мести, безумных выходок, убийств и надругательств. При этом, они знают, что "их призвали", что это их долг - находиться именно в этом месте. Только не могут понять зачем. Знакомое состояние? Мне - да!
Цитатами могу кидаться бесконечно! Но не стану злоупотреблять вашим вниманием. Всего пару-тройку))

— Гамлет не в себе. Надо разузнать что с ним. Он в меланхолии. В безумии.
— В чем безумие?
— Меланхоличен, мрачен, приступы угрюмости. В общем, безумие. Он сам с собой разговаривает, что было бы признаком безумия, если бы он говорил глупости, но это далеко не так.
— Кажется, я понял. Тот кто разумно разговаривает сам с собой, не более безумен чем тот, кто несет вздор другим. Или столь же безумен. Разумно бредит.

— Что вы, актеры, вообще знаете о смерти? Мастера дешевой мелодрамы! Нельзя вообще передать смерть. Разве можно ее изобразить?
— Наоборот. У нас это выходит лучше всего. У нас много талантов, и главный из них — талант к умиранию. Мы можем умирать героически, комически, иронически, неожиданно, медленно, отвратительно, очаровательно, а также с грохотом.

— ... с какой стороны мы пришли? Я потерял ориентацию.
— Единственный вход: рождение, единственный выход — смерть. Какие тебе еще ориентиры?

Ах, да! Чуть не забыла! При чем здесь Бродский? Он перепер эту пьеску на родной язык. За что лично я ему благодарна уже почти тридцать лет)) Как вам, вот такая ремарка, например:

Актер бросает свою последнюю, согласно условиям, и отворачивается. Гильденстерн не поднимает ее, но наступает ногою на.

О, сила владения словом!