4 "Тихая очаровательница северной столицы"

Эту книгу сложно отнести к мемуарам или дневникам, тем не менее есть здесь понемногу и того и другого. Ольга Николаевна не писала подробной книги воспоминаний, а записывала только какие-то отдельные фрагменты. Не всегда эти вспышки памяти хронологически связаны друг с другом и наверное сложно будет в них разобраться тем, кто плохо ориентируется в персоналиях серебряного века, но это своего рода изюминка, яркие штрихи к портретам Гумилева, Ахматовой, Блока, Мандельштама, Одоевцевой и других.

Приведенный в книге дневник Ольги Николаевны тоже неполный, в нем нет какого-то логического начала, он ничем не завершается, это только кусочек дневника, фрагмент. Но он очень пронзительный, такой грустный. Многие её размышления созвучны строкам дневника Л. Шапориной.

Также очень трогательным и бесконечно грустным показалось письмо Ольги Николаевны её супругу - Юрию Юркуну, арестованному в 1938 году. О.Н. писала его в 1946 году, она еще ничего не знала о судьбе Юрия, хотя и догадывалась конечно. Тяжело читать эти строки, наполненные нежностью и адресованные человеку, которого к тому времени уже 8 лет как не было в живых...

Девочка, катящая серсо, тихая очаровательница северной столицы, муза поэтов серебряного века, художница, Сильфида - всё это осталось в юности Ольги Николаевны, она пережила многих - тех, кого она вдохновляла, тех, кто вдохновлял её, тех, кем она дорожила, кого любила, тех, кого ненавидела и кто ненавидел её.

Я пережила свою смерть по ошибке. И мне не жалко жизни — такой бледной, такой отвлеченной. Гумилёв говорил, что он не встречал девушки, которая бы так умела радоваться, как я. Но это было до революции, до октября...

- писала о себе О.Н.

Всё, что осталось от долгой и яркой жизни - обрывки воспоминаний, записанные в 1970-х годах, вырванные в случайном порядке страницы из дневника, несколько фотографий и портретов, несколько прекрасных стихотворных посвящений и милые, радостные, яркие и теплые картины Ольги Николаевны так контрастировавшие с окружающей её действительностью. Вокруг революции, аресты, убийства, беззакония, голод, высылки, блокада, постоянные смерти, а на её акварелях замерли чинно гуляющие в парке дамы в кринолинах и с parasole, девочки в ярких платьях, перехваченных широкими поясками с огромными бантами, разноцветные кораблики в тихой гавани, цветочные поляны... Всё то, что было погублен в 1917 году и о чем так тосковала её душа.