4.5 Печорин ХХ века

Практически любой анализ творчества Бродского начинается с подчеркивания противоречивости этого самого творчества. Что же, наверное, всеобщая солидарность в таком определении многим оправдана, в том числе и моим собственным отношением к противоречивому творчеству поэта, дело в том, что у меня тоже очень противоречивое к нему отношение.

С одной стороны, я, как говорится, "спинным мозгом чувствую" гениальность этого творца, с другой - я не в состянии принимать его в большом количестве. Три-четыре стихотворения и я чувствую, что с меня достаточно. Да, это феерично и необычно, это оригинально и ни на что в русской поэзии не похоже, но это... утомительно и безумно холодно. Дмитрий Быков определил Бродского как поэта одиночества. В самом деле, в его поэзии этот мотив преобладающий, и еще эмоциональная холодность и отстраненность от реальной жизни.

Бродский - классический элитарный поэт, живущий в собственном - отгороженном - мире, привязанном к России или Америке не больше, чем к Древней Греции или Риму. Он - истинный космополит, не в том оценочном значении этого слова, которое использовалось в Советском Союзе, как оторванный от Родины, а в более объемлющем - как равно удаленный от всех национальных культур и традиций.

Я преклоняюсь перед филигранным владением Бродским русским языком, перед его умением создавать совершенно неповторимые сочетания русских слов, в которых смыловое и звуковое выражение не уступают друг другу, хотя, гораздо чаще звуковые характеристики оказываются превыше смысловых. Но при всем моем желании, я не могу признать в нем русского поэта. О, безусловно, он талантливейший русскоязычный поэт, но всю "русскость" съедает тот самый отстраненный космополитизм.

Бродский признавался, что выше других поэтов ставит англоязычных Одена и Фроста. Для меня это не удивительно, потому что многие стихи Бродского воспринимается мною как подстрочники стихов, написанных по-английски. Такому нонсенсу способствовала вынужденная эмиграция, известно, что он не хотел уезжать из СССР, но, уехав, легко и быстро прижился на новой почве. Хотя, в письме, написанном перед отъездом и адресованном Брежневу, Бродский провозглашает свою приверженность русской культуре, заявляя: "Я принадлежу русскому языку, а что касается государства, то, с моей точки зрения, мерой патриотизма писателя является то, как он пишет на языке народа, среди которого живет, а не клятвы с трибуны. Переставая быть гражданином СССР, я не перестаю быть русским поэтом".

Такая позиция поэта заслуживает только уважения. Между прочим, есть точка зрения, её высказывал критик Холмогоров, о том, что Бродский не космополит, а наоборот - глубоко национальный русский поэт с присущим ему имперским видением. Главным доказательством такой точки зрение является нашумевшее стихотворение "На независимость Украины", в котором автор в сильных и агрессивных выражениях отстаивает имперскую идею. Кстати, в этом стихотворении он предстает далеко не таким отстраненным, а - редкий случай для Бродского - крайне эмоциональным.

Став иконой диссидентства, сам Бродский в идейные борцы с Советской властью никогда не рвался, и к своим злоключениям (психушка, ссылка) относился вполне по-философски и без особых претензий, даже заявив Соломону Волкову, что всё что случилось с ним, было им вполне заслужено. А в уже цитированном письме к Брежневу есть и такие слова: "Все плохое, что выпадало на мою долю, с лихвой перекрывалось хорошим, и я никогда не чувствовал себя обиженным Отечеством".

И здесь нельзя не привести слова Довлатова, сказанные о Бродском: "Он жил не в пролетарском государстве, а в монастыре собственного духа. Он не боролся с режимом. Он его не замечал. И даже нетвердо знал о его существовании".

Так что сам гений был соткан из противоречий, потому и нет ничего удивительного, что в творчестве он отразился сам, потому и воспринимается оно большинством читателей как крайне противоречивое - круг замкнулся. И, как ни странно, но мне пришла в голову мысль назвать Бродского "Печориным русской литературы ХХ века". Кроме холодности и отстраненности, присущей им обоим, их роднит та самая противоречивость, помните что писал о себе в "Дневнике" Печорин рукою Лермонтова: "У меня врожденная страсть противоречить; целая моя жизнь была только цепь грустных и неудачных противоречий сердцу или рассудку". Мне кажется, Бродский мог бы под этим подписаться...

И, неслыханное дело, - "гусиная пародия" на самого Бродского. Честно говоря, до последнего моментв не верил, что гуси смогут справиться с этим поэтом, но когда им на глаза попалось стихотворение «Я входил вместо дикого зверя в клетку», невозможное свершилось:

Бабуся гусей своих держала в клетке,
«Клетка» - была кликуха унылого барака,
Однажды мимо проходила соседка
И выпустила птиц на свободу, однако.
Взлетев высоко, они озирали полмира,
Кружили над бараком, шипели зло,
Бросили бабку, что их вскормила,
Обрушили помёт на родное село.
Бабка на поиски в степь помчалась, как гуннка,
Не забыв нарядиться по последней моде,
Колосилась рожь, грохотала чугунка,
Бабка ищет гусей, а года всё уходят.
Ночью сон ей приснился, как под надзором конвоя
Жрут хлеб изгнанья гуси – всё очень просто,
Издают странные звуки, наподобие воя,
Переходя на шепот. А ей уже девяносто!
Что тут скажешь о жизни? Сплошные лишенья.
Но два гуся на пару, храня солидарность,
Из канавы выходят и просят прощенья,
И в бусинках глаз их сквозит благодарность.