5 Правда, в поэзии В. Шаламова

Я уже писал о прозе В.Т. Шаламова и его месте в русской литературе относительно Солженицына. В данной рецензии я хочу совершить касание корпуса поэтического наследия Шаламова, а именно его сборника стихотворений «Колымские тетради» (1937-1956). Ведь к Шаламову относятся в основном как к писателю, хотя свои первые поэтические пробы он начал еще в школе, в возрасте семи лет. Он писал стихи всегда, но не в лагере, потому что писать в лагере не представлялось возможным. Лишь фельдшерские курсы, которые спасли ему жизнь, вновь подарили ему возможность писать, только там его закоченевшая душа, сознание и тело немного «оттаяли».
С самых первых строк Шаламов дает понять читателю, какой пробы его стихи, в каких условиях они были написаны и какой ценой.
«Пещерной пылью, синей плесенью
Мои испачканы стихи» .
Стихи Шаламова – уникальны. Он прошел ГУЛАГ, в общей сложности, провел в заключение девятнадцать лет. Такой жизненный опыт не мог не оказать влияние на творчество и личность писателя и поэта. Его стихи своеобразны, лишены романтизма и аллюзий, символизм заменяется наблюдением и пониманием природы (которое в свою очередь сформировалось у Шаламова в результате его многолетнего пребывания среди тайги и условий крайнего севера). Его природа – она не для человека – это истинная природа «В Себе», которую он пытался изобличить в слова не для понимания человека, а для создания ее собственного бытия. Которое она осуществляет непосредственно в строках его стихотворений.
«Память скрыла столько зла»
«Может, нет ни городов,
Ни садов зеленых
И жива лишь сила льдов
И морей соленых» .
Так как для поэта нет другого мира в данных условиях, возможно там, на материке уже ничего нет, а если даже и есть, то сам Шаламов, его герой, возможно никогда больше не увидит.
«Бог был еще ребенком, и украдкой
От взрослых Он выдумал тайгу:
Он рисовал ее в своей тетрадке,
Чертил пером деревья на снегу […]
И надоевшее таежное творенье
Небрежно снегом закидав,
Ушел варить лимонное варенье
В приморских расписных садах.
Он был жесток, как все жестоки дети:
Нам жить велел на этом детском свете» .
Ведь он здесь и сейчас, измученный морозом, голодный, истощенный, он, который совершенно не знает, увидит ли он день завтрашний…
«И я стонал в клещах мороза,
Что ногти с мясом вырвал мне,
Рукой обламывал я слезы,
И это было не во сне» .
Или
«Кому-то нынче день погожий,
Кому – томящая жара,
А я, наверно, проморожен
Тайгой до самого нутра» .

«Я видел все: песок и снег,
Пургу и зной.
Что может вынесть человек –
Все пережито мной» .
Герой Шаламова – это он сам. Человек, который видел ледяной карцер, смерть и страдания, прочувствовал на самом себе голод и боль. Для меня остается загадкой, как пройдя сквозь ад, можно сохранить в себе человека и не погубить творческий потенциал. Ведь он пишет:
«Он сменит без людей, без книг,
Одной природе веря,
Свой человеческий язык
На междометья зверя» .
Как не стать зверем, не потерять в себе человеческое, в таких страшных условиях, которые совершенно не совместимы с жизнью. Не зря Шаламов писал о том, что человек – это самое сильное животное, даже лошади в условиях крайнего севера могли погибнуть всего в течение двух недель…
Несмотря на то, что в его стихах так много боли, именно личной, которую читатель пропускает через себя.
«Я хотел бы так немного!
Я хотел бы быть обрубком,
Человеческим обрубком…
Отмороженные руки,
Отмороженные ноги…
Жить бы стало очень смело
Укороченное тело.
Я б собрал слюну во рту,
Я бы плюнул в красоту,
В омерзительную рожу.
На ее подобье Божье
Не молился б человек, помнящий лицо калек…»
Читатель чувствуют в его поэзию правду. Правду, которую ценой своих лишений привнес для нас В.Т. Шаламов, через свое творчество. Искусство – писать правду, а не выдумку, как один графоман Солженицын. Несмотря ни на что, он выжил, Шаламов нашел в себе силы, как писатель передать эту правду нам (читателю, а, следовательно, поколению).
«До чего же примитивен
Инструмент нехитрый наш:
Десть бумаги в десять гривен,
Торопливый карандаш –
Вот и все, – что людям нужно,
Чтобы выстроить любой
Замок, истинно воздушный,
Над житейскою судьбой»
Шаламов построил не воздушный замок, потому что это было невозможно, он показал правду, а это гораздо важнее. Я не буду употреблять примитивную фразу о том, что поэзия перестала существовать после холокоста, или ГУЛАГ – это конец литературы, потому что это совсем не так. Так как природа человеческого зла настолько всеобъемлюща, что и до холокоста и до ГУЛАГА, были кровавые войны, великая инквизиция, преследования неверных, массовые казни и убийства, несмотря на это литература и искусство существует не один век, от этого факта отмахнуться невозможно. Проблема зла – кроется в самом человеке как таковом. Об этом и пишет Шаламов. Существует ли дружба, конечно, только зародится она должна до лагеря, как пишет Шаламов, любовь не сыграла большой роли в его жизни, из-за обстоятельств его собственной жизни. Но он не отрицает ни любви, ни дружбы, так как только они и могут спасти человека и противостоять, той природе зла, которая в нем находится. Такой конкретной установки и мысли нет в творчестве В.Т. Шаламова, но мы ее улавливаем и понимаем. Нет прямой отсылки к филантропии, он сам утверждает: «Мизантропического склада моя натура». Но оставаться в таких обстоятельствах, которые выпали на долю Шаламова филантропом, наверное, невозможно, для этого нужно быть святым, а В.Т. Шаламов – истинный гений русской литературы и этого достаточно!