5 Машины забвения

Еще один окопный кошмар. Все тот же беспросветный ужас, что так знаком по романам Ремарка, по прозе Хемингуэя, по приключениям Телегина с Сапожковым, если можно так сказать, но каждый раз есть в личном опыте автора что-то новое. Барбюс тих и скромен, это, скорее, не роман, а коллекция эпизодов, но все вместе это убедительное высказывание. Но, как обычно, хочется заглянуть за общественно-полезный пафос и увидеть в тексте жизнь человека.

По компоновке «Огонь» не похож на «Хождение по мукам» или «Добердо» - главный герой не офицер, он растворен в солдатской массе. В этом плане романы Ремарка ближе к тому, что вышло у Барбюса, но Ремарк линеен, его романы подчинены заранее известной логике, а Барбюс складывает мозаику без заданного образца, поэтому его проза страшнее – умереть может каждый, разве что автор останется в живых. Больше всего интонация книги напомнила мне «Конармию», хотя, казалось бы, речь идет у Бабеля о другом конфликте. Но и жизнь «пуалю», и будни красных кавалеристов показаны нам глазами попавшего в их ряды интеллигента, который силится слиться с ними, стать одним целым с этой пугающей массой.

Несмотря на то, что мы видим фронтовую жизнь вспышками, Барбюс с помощью такой прерывистости хотел объять необъятное – показать жизнь всего фронта. Тут и передовая, и отпуска, и постой в деревнях, и перевязочный пункт, и рытье окопов. Люди живут и умирают, а война идет. Может показаться, что книга очень французская, много интересных национальных мелочей (вплоть до того, что южане пьют белое, а северяне этому удивляются), но видно, что опыт у «потерянного поколения» был удивительно единым, на всех сторонах фронта. Барбюс мечтал (очень аккуратно мечтал, в книге лишь пара намеков на его политическое кредо), что эта война станет последней, но мы-то знаем, что все вышло совсем иначе. Да и сам он, называя людей машинами забвения, не очень верил, что люди перестанут организованно убивать друг друга.