5 "Успех" это точно авторский успех

Чтение романа «Успех» — это достаточно основательная литературная трапеза, во время которой для правильной абсорбции просто необходимо тщательно пережевывать все встречающееся в книге, временами допуская паузы. И дело тут не только в объеме. Для того чтобы комбинация из мыслительного процесса и удовольствия во время чтения оказалась удачной, не обойтись без предварительного знакомства с историей Германии первой половины XX века, особенно в части появления на арене ее жизни шумного дядьки с усиками щеточкой над верхней губой.

Настроенный на вдумчивое чтение, до конца я уверен в Фейхтвангере не был. Оказалось, что напрасно. Автор сдюжил, да еще как. Фейхтвангер бескомпромиссно помещает читателя в начало пути НСДАП, показывая, что семена вражды и зла дают корни быстрее на подготовленной, нервной почве. Общественно-политическое устройство тогдашней Германии имело множество мотивов для нервов; тут вам и кабальный Версальский договор, и тяжелейший экономический кризис, породивший безработицу и безденежье, и кризис государственного аппарата, и много других «и». Как мне показалось, Фейхтвангер делает акцент на политической близорукости и честолюбии людей, главным образом имеющих авторитет, силу и гипнотическое обаяние для недопущения катастрофы. Автор удостоверяет нам, что важнейшую роль в переломе человеческого, группового сознания и создании, скажем так, новой системы координат по осмыслению человеком-гражданином своего места и своих функций может сыграть отдельная волевая личность, оказавшаяся в нужный час в нужном месте.

Облекая свои мысли в художественную форму, Фейхтвангер иронизирует. Он работал над романом в конце 20-х годов, когда нацисты, имея безусловный успех среди немецких граждан, юридически к власти еще не пришли. Однако, события, предшествующие Пивному путчу, как и сам путч сильно раскачали социальную обстановку, заложив крепкий фундамент для будущего триумфа, не только в самом Мюнхене, но и в стране в целом. Есть ли тут место для иронии? Германию ждет чрезвычайное бедствие.

Великолепно, на мой взгляд, в книге показаны последователи Кутцнеровского движения «истинных патриотов» – люди конкретного нравственного пласта. Люди честолюбивые, знающие толк в денежных процессах, когда-то ухватившие удачу за крылья, считающие себя властелинами мира; люди злопамятные, закрепившие в своем сознании обиду на соседа, допускающие в отношении него месть, превосходящую уровень самой обиды; люди алчные, чувствующие возможность легкой наживы и реализации своих примитивных потребностей; люди, обманутые лихими лозунгами, рассчитанными на зажигание чувства патриотического в их сердцах; люди отчаявшиеся.

Судебный процесс над искусствоведом Мартином Крюгером, с которого начинается произведение, по своей сути является точкой невозврата. Власть, на тот момент консервативная, привлекая человека к уголовной ответственности по надуманному основанию под призывом к морали, иллюстрирует себя неспособной к адекватной реакции на вызовы, забрасываемые этой власти актуальной действительностью. Действия чиновников Мюнхена подталкивают радикалов к переходу Рубикона.

В моей голове сложилась всеобъемлющая панорама жизни Баварии того периода, за что огромное спасибо автору. Не зря Фейхтвангер отмечал, что главный герой произведения – сама Бавария. Я принимаю на веру все написанное, потому что автор являлся современником событий, или потому, что я так хочу. Как и в случае с «Братьями Лаутензак», не нашел я исключительно положительных героев. Тут Фейхтвангер не ошибается, таких людей не бывает. Разве что только Жак Тюверлен, в котором органично сочетаются образы самого автора и популярного немецкого писателя Томаса Манна, может восприниматься приятнее остальных.

Конечно, при чтении такой литературы невозможно избавиться от желания сравнивать, синтезировать, строить проекции. Но о результатах своих наблюдений я умолчу.