2

Не очень мне, конечно, хотелось закрывать первую сотню развлекательным по сути своей романом, но уж коли вдохновение посетило, душить его —дело довольно омерзительное, чёрт с ним. Итак, что понравилось? — лёгкость (слегка, впрочем, корявенького временами) языка, не призывающего корпеть и вчитываться, почти идеальная книга для отдыха (прочитал — поставил на полку — забыл о) и проч. и проч.
Что увлекло? — традиционно (можно сказать сие своеобразный ритуал, просто-таки — воплощённое конфуцианство) — смешная эта «настоящая литература» в аннотации. Ребята, ну это даже не ранний Маркес, какая литература-то? Вы шутите так, или что случилось вообще? Метафизика, да. Бхагавад-гита. Шримад, я бы даже сказал, Бхагаватам. С одной стороны, можно подумать, что сие — своего рода сатира, коей впрочем, полно. К примеру:

— Да, конечно, о нем много всяких легенд и побасенок ходит. Например, дескать, устроили ему с большим трудом частные уроки, итальянского, он же знает языки, для дочери какого-то академика. По высшему счету. Мол, известный человек, Бодлера, Рембо и Петрарку переводит, почитайте «Иностранную литературу». А потом в назначенный час раздается звонок в эдакую роскошную квартиру академика. Мамаша с дочкой умильно открывают: все-таки учитель, не кто-нибудь, а переводчик Петрарки. И входит Трепетов. Два-три неуверенных шажка по импортному ковру и бац — падает. И блюёт на ковер. Явился: учитель…

Но ведь пришёл Мамлеев к Толстой (не помню имени) и какой-то там Дуне (а тут забыл фамилию) в «Школу злословия» эту прелестную, стали они дискутировать, вспомнилась история: выпил у Толстой некий, прости Господи, нонконформист духи в туалете, говорит, — боролся с буржуазией в, так сказать, лице хозяйки дома. Я одного понять не могу: зачем быть настолько непоследовательными? С одной стороны писать, как в случае Мамлеева, о том, что самиздат — это абсолютная свобода, ведь даже при демократиях будут какие-то рамки, с другой — приходить на передачу, в которой параллельно ему и замечательному нашему нобелевскому физику — Виталию Лазаревичу Гинзбургу, курсируют Павел Воля и Акунин. Вот я почему-то всегда верил, что термин «русский интеллигент» — это что-то ругательное, означающее некий синоним пустобрёха. Пример Мамлеева (да и того борца-нонконформиста) только подтвердил мои, скажем так, — искания. Метафизические.
Нет, это приятно, когда о тебе что-то слышали бездарная писака и бездарная же режиссёрша (режиссёром я её назвать не имею морального права, извините), но зачем шастать по и там позориться? Чтобы тебя эти прилюдно назвали классиком, а ты небрежно поулыбался?
Что нужно было этим дамам замечательным понятно — поднять культурный уровень передачи. Всё-таки Воля, дурачок этот Поткин, ещё кто-то, да я не смотрел особо, не суть. А вот зачем ходить на такое, да с подобными творческими людьми встречаться — для меня действительно загадка.
Кстати, целый час искренне верил, что афиша к фильму «Кококо» — порождение фантазии троллей выступающих за ликвидацию (отечественного) метала как данности, нет, ну правда.

Вместо послесловия: пока лазал по ссылкам — духовно обогатился именем Толстой и фамилией Дуни. Ну, теперь заживу!