4 Острый и поэтичный

Рейнальдо Аренас "Чарующий мир".
Это был рок-н-ролл. Безбашенный, безкомпромиссный, острый, поэтичный и точный.

***
Книга "Чарующий мир" — история судьбы исторического лица брата Сервандо Тересы де Мьера, "пережитая" (принятая) автором, как собственная. Попытка додумать, осознать и осмыслить собственную жизнь через жизнь другого.

***
Магический реализм — лишь форма, которой автор волен играть на свой "вкус и цвет". Эта литературная форма в конкретном исполнении Аренаса явилась отражением состояния его души, которое мой любимый преподаватель по литературе назвала очень верно "метафизическим бунтом" (следуя Камю). "...зло — не в том мгновении, которым хотелось наслаждаться, а в рабстве, сковывающем это мгновение, в его постоянной зависимости. Неустанно поиск, извечный неутолимость найденного...".
Телесность, вещественность, почти физическая ощутимость, свойственная латиноамериканской литературе, очевидно присутствует и в "Чарующем мире", но в случае с этим чудесным кубинцем означает лишь абсолютную его духовность. Чувственность образов в романе, гротеск, пародия — отражение собственного мироощущения, МИРОВОСПРИЯТИЯ, поэтизация ("магизация") действительности как единственный способ выразить глубину эмоций, всю их многослойную (многосложную) гамму.

***
Мир таков на вкус самоубийц, больных СПИДОМ, летающих из окон, глотающих таблетки. О, дело не в политике. Это вкус — вкус червоточины в основе мироздания. Это желание совершенства. Невозможно назвать лучшим то, что может быть еще лучше. Или это червоточина в собственной душе?

***
Я вспомнила Башлачева. Та же чувственность и поэтическая точность. Выражение самого возвышенного и тонкого через "недуховные", обросшие материей образы.
"Каждый кусок монаха кричал по-своему, так что вся камера наполнилась созвучием криков: глухих, резких, атональных и чарующих". Это Аренас.

Тот же протест, не знающий исхода. Каждая клеточка тела ощущает, сковавшие его цепи (каждая реснички и волосок на теле опутан цепями — великолепный образ заточения). Стремление к свободе, не смотря на все перепитии. Непримиримость. Несмирение.

"Вы снимали с дерева стружку --
Мы пускали корни по новой.
Вы швыряли медную полушку
Да мимо нашей шапки терновой.

А наши беды вам и не снились.
Наши думы вам не икнулись.
Вы б наверняка подавились.
А мы - да ничего, облизнулись".
Это Башлачев.

Жажда абсолютного, рая, переполненность предчувствием его, но невозможность прикоснуться к нему, как нельзя дотронуться до огня:
"Но нам никогда (...) не достичь совершенства, потому что где-то наверняка есть какое-то неравновесие".
"В этом цель? В этом неизбежное лицемерие,в бесконечном повторении, мол, мы в раю? Да и вообще (...) есть ли такой рай?"
***
Но.
"... спи... спи.. и ты не хочешь засыпать, и тогда я прошу тебя вспомнить про мириарды пчёл, застигнутых бурей; они словно захлебнулись в нескончаемой сладости. Вспоминай птиц, ищущих приюта под уже намокшими ветвях. И размещённые цветы... И ты засыпаешь, потому что снаружи падает страшный ливень, и нет ничего лучше, чем слушать его из дома, когда ты в безопасности и все кажется необычайным и сотворенным по мере твоих желаний...".