4.5

Робертсон Дэвис приятно меня удивил тем, что вторая книга его "Дептфордской трилогии" мало чем похожа на первую. Это говорит о том, что автор интересный, разноплановый и умеет по-всякому. Если в первой книге речь шла о жизнеописании святых на примере выходцев из маленького канадского городка, то во второй речь зайдет о психоанализе на примере тех же выходцев.

"Пятый персонаж" оставляет нас наедине с разгадкой страшной тайны, всю жизнь преследовавшей главного героя, профессора Рамзи, и не дававшей ему покоя. Продолжение сулит нам ту же историю, но глазами другого персонажа. Автор - обманщик. Он вовсе не собирается переливать из пустого в порожнее устами Боя Стонтона. Автор играет сразу в двух направлениях: настоящем, когда сын Боя Дэвид Стонтон, успешный уголовный адвокат, едет в Цюрих к психоаналитику лечиться от запоя, и прошлом, то есть в истории самого Дэвида, которую он послушно рассказывает на сеансах. Конечно, иногда его история перекликается с историей Рамзи и событиями первого романа, но лишь иногда. Робертсон Дэвис - великий мастер жизнеописаний, и в "Мантикоре" он не изменяет себе.

Мы действительно увидим знакомую нам историю другими глазами. Драма двоих, выдающего политика и его не слишком выдающейся жены, предстала перед нами сначала с точки зрения неравнодушного друга семьи, а затем с точки зрения ребенка. Стоит ли удивляться, что истории получились почти разные. Акценты и фокусы смещены на 180 градусов. Друг, вечно болтающийся сбоку, и сын, стремящийся в свою собственную жизнь, - их точки зрения противоположны.

Роман наполнен символами и психологическими терминами. Во время сеансов психоанализа, которые Иоганна фон Галлер проводит с Дэвидом Стонтоном, так и подмывает примерить на себя все те образы, о которых говорит Иоганна: Тень, Друг, Анима. Я, совершенно не интересующаяся психоанализом, поймала себя на внезапно проснувшемся любопытстве по отношению к учению Юнга. По мне, оно гораздо интереснее учения Фрейда, по крайней мере, в той степени, в которой я знакома с обоими.

Самое прекрасное в романе в частности и в творчестве Дэвиса вообще – это совершенно удивительный язык, повествование, которое льется и катится без сучка без задоринки. Разумеется, не в последнюю очередь благодаря переводу. Столь же изумительно на русский переводят Сомерсета Моэма. Я не большая поклонница Моэма как автора, но поклонницей Дэвиса вполне могу стать.