5

Есть печальное сходство сталинистской идеологии и византийской психологии: и там, и там за человеком не признается права на ошибку. Нет ошибившихся. Есть вредители и враги. Если токарь Петрович импортное сверло запорол — то это не потому, что он вчера перепраздновал, а потому, что ему японская разведка специально диверсию заказала!
И византийское церковное сознание не умело прощать вероучительных грехов, не имело привычки покрывать милосердным умолчанием ошибки в области вероучения. Византийское мышление, порой даже слишком терпимое, если речь заходила о грехах плоти или о грехах против людей, не прощало грехи против Церкви. Здесь уж каждая обмолвка, каждая неточность, каждая недодуманность становилась тем лыком, что аккуратно вплеталось в строку. За всеми дискуссиями усматривалась сознательная злая воля и вредительский замысел.

Кураев мне и вообще симпатичен, а данная книжка, пожалуй, понравилась больше всего у него ранее прочитанного. Почему?
Главное, полемический пыл Андрея Вячеславович, как заметно из названия, направлен не вовне (на какую-нибудь Блаватскую), а в саму церковную среду, он проходит по занозам церковного сознания, старым язвам и пустотам православия, не забывая указывать исторические корни (причем корни эти он отслеживает от Христа и Павла,от первых веков до наших дней).
Кураев популяризует темы непопулярные, «больные»: тут и взаимоотношения Церкви со светской культурой (от древней языческой до современной), об утопичности поиска "золотого века" христианства (по этой теме автор почти ничего не говорит от себя, «антология церковного плача» составлена из святоотеческих цитат), о ереси гнесеомахии, о Церкви и народе. И вовсе «проклятый» вопрос о взаимоотношениях Церкви и государства, о насилии и прочих способах навязывания христианства и плодах такой «миссионерской» деятельности.

Отталкиваясь от истории с ее ошибками и победами, Кураев рассуждает о том к кому, как и с какой целью можно обращаться миссионеру, делится своим опытом. И обращается книгой «Перестройка в Церковь» к уже верующим ради просвещения (а это тоже одно из направлений миссионерства и, по-моему, едва ли не самое важное сейчас).
Кураев, конечно, не тянет на серьезного аналитика, но популяризатор он хороший, стоящий. Короче, если вам, к примеру, кажется (или когда-то казалось или даже приходила в голову такая мысль грешным делом), что все плохое злые католики с жидо-масонами и протестантами придумали, а у нас в Православии все хорошо и прекрасно; что раньше было хорошо и надо бы старое вернуть или что-то в этом роде, то почитайте эту книгу! Она отрезвляет. . . и читается легко.