4

"Вилы" - это очередная попытка разобраться в причинах восстания Емельяна Пугачёва. Поначалу Алексей Иванов идёт по стопам Пушкина, первого человека, который решил описать дела минувшие не с точки зрения юриста и политика, а гражданина своей страны. Александр Сергеевич предпринял поездку в Оренбург, чтобы своими глазами увидеть места, где проходили ожесточённые столкновения взбунтовавших яицких казаков с регулярными гарнизонами городов-крепостей. Результат поездки Пушкина - "Капитанская дочка" и "История Пугачёва". Результат архивной и полевой работы Иванова - "Золото бунта" и "Вилы".
Подробно и планомерно Иванов препарирует хронологию событий. С чего бы это вдруг потомственный донской казак Емельян Пугачёв, 30 лет отроду, решил назваться воскресшим царём Петром III? Как ему удалось взбунтовать и православных казаков с крестьянами, и иноверцев-башкир? Почему к нему не только голытьба присоединялась, но вполне себе зажиточные купцы, священники и даже офицеры, посланные на подавление бунта. Кто из них искал правду и свободу, а кто - наживу и гульбу?
Относительно наполненности текста могу сказать только одно: перед нами типичный Иванов. Даже несмотря на то, что это не художественное произведение, а беллетризированное описание реальных событий. Примерно такой же роман-дилогия "Тобол", если убрать из него мансийскую хтонь. Масса имён, географических названий, диалектизмов, историзмов и архаизмов. Будь готов, дорогой читатель, запасись карандашом, бумагой и картой (опционно - для жителей Урала и Поволжья). Невооруженным глазом видно, что автор перелопатил кучу исторических документов в архивах, лично объездил упоминаемые места и переговорил с сотрудниками музеев.
Издание изобилует фотографиям мест, которые были свидетелями пугачёвского бунта. И в то же время книге очень не хватает карт и "ленты времени" на которых были бы показаны действия и перемещения Пугачёва, его сподвижников, правительственных войск и прочее. Особенно запутывает закольцованность повествования: возвраты во времени и пространстве, забегание вперёд - и к моменту казни на Болотной, и гораздо позднее - в XIX век, в XX и даже в XXI век.
Резало глаз странное уполовинивание географических названий - "нижняя Волга", "средний Урал", "девичий монастырь". Несколько раз вставки с укрупнённым шрифтом при верстке оказывались по тексту раньше, чем шла речь об описываемом объекте или персоне.