3 Не робинзоны...

Эту повесть я читал в детстве. По сохраненном мамой читательском дневнику, который полагалось вести советским школьникам, было это в декабре 1977 года, то есть 45 лет тому назад. А если учесть, что книга была написана в 1934 году, то на момент моего чтения ей было всего 41 год. Вот такая интересная арифметика получается.

Повесть была написана для советских школьников, про советских школьников, и читал я её, будучи советским школьником. Что называется - прямо по назначению, но впечатления оказались далеко не теми, на которые, видимо, рассчитывали автор и издатели.

Тогда, зимой 1977, я грезил приключенческими романами, хватая всё, что шло в руки. А шло не так уж и много, увы, но книжный дефицит - одно из не самых лучших явлений той - советской - действительности. Мне никак не удавалось "поймать" Робинзона Крузо. И вот, в сельской библиотеке я натолкнулся на серенький потертый томик Янки Мавра, на котором было написано "Полесские робинзоны". Слово "робинзоны" решило всё, пусть не Крузо, пусть полесские, но это пахло приключениями!

Того томика, детгизовского издания конца 1950-х, я здесь на сайте не нашел, нет его и на "Фантлабе", но в нем было две повести, те самые "робинзоны" и "Т.В.Т." От первой повести я был в восторге, вот рецензия на нее, и потому с еще большими ожиданиями взялся за вторую...

И тут меня ждало горькое разочарование. Я не понял, почему две такие разные повести оказались рядом, и как мог один и тот же писатель написать и то, и это. Короче, "Т.В.Т." мне активно не пошло, мучил я её долго, хотя повесть довольно небольшая.

Я рассказываю именно о детских впечатлениях. Сейчас, когда мне попалось несколько одиозных отзывов на эту книгу, я задумался, что же тогда так не устроило того юного читателя, которым был я. И, вспоминая детские впечатления, могу уверенно сказать: меня оттолкнула искусственность и нежизненность идеальных прилизанных героев, и та маниакальность, с которой они воплощали свои "идеи" в жизнь.

Другими словами, писатель Янка Мавр, решившись на благое дело - сочинение правильной детской литературы, которая воспитывала бы новые поколения советских людей, солидно так перебрал с назидательностью, а известно, что ядом и лекарством делает мера. В результате, вместо того, чтобы проникнуться идеями книги, советские школьники, по крайней мере, в моем лице раздражались на назойливое нравоучительство, и не видели в книжных героях настоящих своих сверстников.

Знаю, мне возразят, потому что уже возражали в подобных ситуациях, сказав, что "правильные" книги не должны описывать то что есть, а должны показывать то, что должно быть! Так вот, таким оппонентам, я снова хотел бы напомнить про яд и лекарство, то есть, про дозу. Если писать для детей по принципу "как должно быть", это значит - халтурить. Нельзя отрывать изображаемый мир от мира реального, нужно обязательно сохранять правильную пропорцию имеющегося и желаемого, тогда ребенок поверит. Дети, ведь, они очень чутко чувствуют фальшь.

Они не могут знать, что дядечка Янка Мавр выполнял социальный заказ, что его повесть задумывалась как педагогический инструмент, что за неё его очень хвалили, дали премию, и сам Максим Горький обратил на него внимание. Но, увы, Максим Горький в 1934 году уже в гораздо большей степени функционер от литературы, чем беспристрастный критик, и он тоже выполнял социальный заказ, даже больше того, он стоял во главе его организации.

Вот так и получилось, что идея, заложенная в книге - организация детьми бескорыстного сервиса по починке вещей, которая должна была приучать к ответственности, аккуратности и бережливости, что было так актуально в 30-е годы, когда основные средства направлялись в тяжелую промышленность, а лёгкая не могла удовлетворить нарастающий дефицит, да и средств у семей пока еще было не так много, как это будет в 70-80-е годы, так вот, эта идея вытеснила из повести настоящих детей, их реальные детские нужды и интересы. Остались этакие зацикленные на одной идее роботы, бьющие всё время в одну точку.

И вот я - советский школьник 70-х - во всё это просто не поверил. А неверие породило скуку, уж и не помню, как я это дочитал, но в те годы я честно дочитывал всё, за что брался.

А сегодня пытаюсь честно отрецензировать всё, что читал когда-либо, в том числе и в детстве. Кстати, среди книг, прочитанных в детстве, процент отрецензированного гораздо выше, чем среди книг, читанных в 80-90, например. Причина простая: то, что читал в детстве более-менее помню до сих пор, а вот в списках прочитанного в более поздние годы полно белых пятен, когда о книге забылось почти всё...

03:39