2.5 Японская кармен неистово трясла полами кимоно перед одурманенными жертвами

Ну, там пишут, что кан был чуть ли не литературной иконой своего времени, каноном вкуса, королем сердец, повелителем читательской публики. Это я немного стебусь, конечно. Короче, явно был законодателем. И таким прозападным модником, я бы сказала. На первый взгляд. Впрочем, получалось у него это все как-то совсем не очень, откровенно говоря. Ежели не сказать жестче. Нда.

Вообще, меня конкретно выморозило в этой истории странное благоговение перед западной культурой. Конечно же и безусловно же, персы почитывают нашенских и остальных европейских писателей, послушивают нашенскую и в целом европейскую музыку. Это все нынешние стариканы-классики. И временами шлындрают в европейской одежде. И еще все красивые аки поп-айдолы и айдольши.
В общем, кан словно бы выполняет программу минимум по озвучиванию кого надо, чтобы прослыть продвинутым чуваком и так далее.

Но в то же время. Все эти гаврилы-отступники, все эти иваны-сан, родства не помнящие, плохо заканчивают. То есть все умерли, умерли все. И в живых остаются токмо девицы, чистые аки японская роса или там вишня в цвету, и мужчины в национальных одеяниях, суровые и не увлекающиеся чуждой культурой, то есть прекрасные аки восход светила над фудзиямой во время ея неистового извержения над япониями. Нда.
Можно было бы подумать, что в книге все же превозносится традиционный уклад. Мол, вот до чего доводит увлечение чуждым. Только это ведь ерунда. Подобная история могла случиться и с главгершей, не вылезающей из кимоно. Эти скромно потупленные глазки восточных женщин - та еще фикция.

И почему же так происходит. Потому что главгерша мало того, что была хамоватая и надменная аристократка. Она еще слишком увлекалась историей кармен, историей юдифи. То есть нет, сначала была юдифь, потом кармен.
А вот ежели бы она жила по родной традиционке, то история юдифи превратилась бы в историю ямато такэру-но-микото. Это, значит, был некий японский принц. Оченно красивый. И потому он спокойно переоделся в девичье кимоно, прокрался в стан врага, споил и прибил главзлодея. То есть у них заведовали местью мужики. А женщины сидели у садочку, нюхали цветки сливы и швыряли корм золотым карпам.

Но мужики там подкачали. Что любимый человек - истеричка и бегунок, что папаша - престарелый растратчик чужого имущества с горделивыми амбициями. Еще мне там очень понравилось, как эти аристократишки поносили разбогатевших нуворишей чуть ли не в лицо, а сами хамили, воровали, мошенничали и всячески гадили, искренне считая, что вы не понимаете, это другое. Им можно - другим нельзя. Они же белая кость. А главгерша была в их рядах. Так что они поимели свои беды своими же поступками и словами.

И я изо всех сил старалась уловить авторское отношение к этой ситуации высокородного хамства и беспредела. И была разочарована. И это огромный минус автору. То есть европейская писательская культура на тот момент намного опередила кикути кана. Нда.

Но самый главный эпик фейл - это образ главгерши. Которая, повторюсь, была банальная хамка и истеричка голубых кровей. Сама нарвалась на неприятности на пару с женихом, сама пожертвовала собой с молчаливого согласия папаши, а потом решила, что все мужики - сволочи. Кроме малодушно сбежавшего от неприятностей жениха и подлого и наглого папаши, строившего из себя честного человека и великого патриота. Ну, брат еще там болтался на задворках, но он мечтал стать художником и занимался делом. А все прочие, значит, сволочи.
И я как-то могу даже в чем-то понять, если так считает проститутка из купринской ямы, которую клиент подло заразил сифилисом. Но вот эту мадаму в кимоно поставить где-то рядом, как жертву? Нет, таких гонят веткой сакуры в ряды неадекватов.

Только не по мнению кана, который сваял из нее жертву-жертву любви и страсти. Прямо японскую кармен или кого там еще. Короче, с логикой тут полный ахтунг. И характеры персов прописаны откровенно провально. Не зря. Не зря! Японские писатели любили почитывать нашенских мэтров. Там было чему поучиться.