4 Сюжет для бульварного романа на новый лад

Пример того, как завышенные ожидания от книги приводят к разочарованию. После изрядно понравившегося мне романа "Петр и Петр" Евгения Рысса давно собирался прочитать его "Шестеро вышли в путь", но вот всё как-то не срасталось, в первую очередь потому, что было интереснее открывать для себя новых авторов, а уж про эту книгу полагал, что она точно не подкачает, и потому может подождать. Ну, вот пришло и ее время. И получилось так, как сказано в первой фразе.

Сначала о том, что понравилось. Описание Карелии и природы этого региона выше всяких похвал, но это все рецензенты и до меня в один голос отмечали. Дух эпохи тоже передан вполне убедительно. Причем автора трудно упрекнуть в какой-либо особой предвзятости, все события он описывает довольно нейтрально, не жалея иронии по отношению к положительным героям, которую они со своим максимализмом частенько заслуживают. Авторский слог тоже очень хорош, но и в этом я еще по первому прочитанному роману автора смог убедиться.

Сюжет в принципе тоже не плох, хотя первая половина, где мы знакомимся с главными героями, их жизнью и бытом, несколько затянута. Начинается все с того, что юный на тот момент рассказчик, оставшись без близких родственников, отправляется к своему родному дядьке в Карелию, в маленький городок Пудож. Впрочем быстро выясняется, что на дядьку надежды мало, и наш герой прибивается к местной "общине холостяков", где становится шестым полноправным ее участником. Главная сюжетная коллизия, неторопливо развивающаяся в первой половине книги, строится вокруг романтических отношений одного из "холостяков" и "учительской дочки", точнее дочери осевшего в этом медвежьем углу историка Юрия Александровича Каменского. Именно увлеченность последнего романтикой средних веков, которую он старался передать своей - воспитываемой им без матери - Ольге, сыграет в итоге определяющую роль в ее судьбе.

Постепенно действие убыстряется, в игру вступает некий заезжий франт, остановившийся в доме отца девушки, и всё приводит к тому, что романтичная и идейно незрелая барышня, очарованная как напускным лоском самого франта, так и блеском показанных им драгоценностей, сбегает прямо из под венца, или вернее его комсомольской альтернативы, со своим новым кавалером, готовая идти с ним буквально на край света. Такой поворот не нов, а скорее довольно расхож, как в классике, так и еще более в разного рода бульварных романчиках, где он довольно прочно прописался. Впрочем, тут у меня претензий к автору никаких нет. Недоумение вызывают дальнейшие события. А именно - погоня за беглянкой, организованная "холостяками".

Был в начале повествования эпизод со вступившей в комсомол девушкой из соседней деревни, которая спасаясь от третирования со стороны родственников, ищет защиты в Пудоже. Следом за ней в этот городок прибывает группа крепких мужиков-односельчан, дабы вернуть совращенную(оговорюсь, исключительно в идейном смысле) девицу родителям. Так вот, убейте меня, не вижу тут никакой разницы с поведением "холостяков", бросающихся вдогонку за сбежавшей невестой одного из них. Не убедил меня автор в том, что двигали ими какие-то отличные от старого доброго домостроя помыслы.

Впечатление, что они просто ждали малейшей зацепки, чтобы "выйти в путь". Это читатель в курсе, что девушка действительно окажется в опасности, и ее нужно будет спасать, но "холостякам" то откуда это знать? Всё говорило о том, что Ольга уехала совершенно добровольно - по зову сердца, как оно в общем-то и было на самом деле. Не спасают здесь и колебания обманутого жениха в том духе, что в отличие от старого мира в новых реалиях женщина сама вправе решать свою судьбу, у него никаких прав на Ольгу нет и соответственно претензий. Он быстро оказывается с этими своими доводами в меньшинстве.

А теперь выскажу мою основную претензию к роману Рысса. Шестеро главных героев - это перебор. Количество убило на корню индивидуальность. Я, как читатель, так до самого конца книги не научился их всех различать по характерам. Александр Дюма со своими мушкетерами показал, что четверо - вполне годный вариант, хотя скорее всего - предельный. А у Рысса за исключением одного-двоих, может-быть троих, герои получились в большей или меньшей степени безликими, если угодно, просто статистами, подающими время от времени реплики. И это очень сильно, на мой взгляд, книгу портит.

Вот кто получился индивидуальным, так это тот самый ранее упомянутый дядька рассказчика. Правда эта индивидуальность его раздражает неимоверно на протяжении всей книги. Присутствует в его образе откровенная карикатурность, автор и сам не скрывает своей иронии, выставляя его в таком свете. Правдоруб, сделавший самоцелью словесную борьбу против кулаков и прочих врагов новой власти, настолько увлекся сим процессом , что на хозяйство и семью, у него не осталось ни времени ни сил. Дом находится в полном упадке, четверо малых детей не кормлены: пара вареных картофелин - вот вся их дневная еда, и не факт что каждый день. В общем получился какой-то гоголевский персонаж, который, правда, к концу книги осознает свою ничтожность, раскается и возьмется за ум.

Кстати такой образ плохо вписывается в канонический советский дуализм "бедный - хороший, богатый - плохой", впрочем с нынешней идеологией, вернее ее эрзацем, полученным примитивной инверсией советской черно-белой картины мира, но оставившим нетронутым сам принцип, у автора тоже ничего общего и близко нет. Скорее наоборот, в том, в чем мы сами имели возможность воочию убедиться в девяностые, когда богатыми в основном становились наиболее беспринципные, его герои разобрались весьма здраво. Да и развращающая власть богатства показана автором весьма убедительно.

- Богатый мужик тот, который умней других. Прошу это помнить! Я не от батюшки с матушкой богатство получил.
- Ну, так ваш сын от батюшки с матушкой получит, - устало сказал Булатов. - Не все ли равно? Не сын, так внук дураком вырастет. Это уж обязательно.

Не в бровь, а в глаз. Причем об этом отнюдь не комсомолец говорит, что особо ценно.

Кстати об идеологии.

Есть в книге один занятный эпизод, когда в коммуне возникает довольно жаркая дискуссия по поводу творчества немецкого поэта 19 века Людвига Уланда. Наиболее радикально настроенные "холостяки", огульно обвиняя последнего в "мистицизме" и "спиритуализме", призывают сбросить его, что называется, с корабля современности и соответственно избавиться от появившейся в их доме книги этого автора. Ничего не напоминает? А упреки в адрес советской литературы из-за ее идейности, не вписывающейся в насаждаемый сегодня образ мыслей?

Прелесть поэта Уланда в том, что он продукт своей эпохи - эпохи, неотъемлемой частью которой являлись и элементы, вызвавшие праведный гнев юных максималистов. Точно так же прелесть советской литературы в том, что она зеркало эпохи. Можно принимать или не принимать советскую идеологию, но ругать за нее советских авторов так же бессмысленно, как ругать Уланда за мистицизм, восходящий к романтизму Швабской школы. И выходит на деле так, что подобные критики "советскости" в литературе вольно или невольно сами уподобляются наиболее радикально настроенным комсомольцам первых лет советской власти.

А между тем стоило бы скорее задуматься над тем, а так ли безупречна идеология нынешняя. Нет никаких оснований, учитывая сегодняшнее положение дел практически во всех сферах, считать себя в чем то умнее или лучше предыдущих поколений, плоды труда которых еще не до конца промотаны, а заменить их зачастую элементарно нечем. Скорее дело на этом поприще обстоит совсем наоборот.

Возвращаясь к сюжету романа, отмечу еще, что весьма многообещающим мне показался авторский ход с затерянной в карельских лесах общиной, укрывшихся там от советской власти солдат под началом бравого полковника, но опять же вся эта солдатская масса получилась довольно безликой, временами даже напоминая каких-то дуболомов Урфина Джюса, или того пуще некий коллективный разум наподобие муравьев или пчел. Во всяком случае роль их в повествовании именно такова. Личностей в этих людях при всем моём желании я разглядеть не смог.

Концовка же вполне предсказуема, так как автор, переиначив бульварный сюжет на новый лад, практически не оставил себе пространства для маневра.

Нет, совершенно я не жалею, что книгу прочитал, и даже из-за того, что приобрел бумажное издание в недешевой "рамочной" серии, не только не переживаю, но скорее им доволен. Очень добротно написанное произведение, но не шедевр. Далеко не шедевр. А жаль. Материал именно для шедевра был вполне подходящий.