5 What if god was one of us

Just a stranger on the bus tryin' to make his way home?..
Back up to heaven all alone...
Nobody callin' on the phone 'cept for the Pope, maybe in Rome

Пратчетт, как всегда, бьет не в бровь, а в глаз. Город-монастырь среди пустыни, сотни послушников и тысяча горожан. Сколько из них, как вы думаете, верит в Великого бога Ома, в честь которого и воздвигнута Цитадель? Один. И тот дурачок, правда, с феноменальной памятью. Остальные же поклоняются религии с ее пышными ритуалами, имея в сердце лишь страх или корысть. Потому-то для превращенного в черепашку Ома и становится трудной задачей вернуть себе силы: боги существуют, пока в них верят. А кого забыли - тем место в пустыне или на обеденной тарелке хищников.
В книге нашлось место и политеизму, и философам, и крупнейшей библиотеке (аналогичной сгоревшей в Александрии). С фирменным авторским юмором)):

– Заткнись, – перебил Зенон. – Чем можем помочь, молодой человек?
– Спроси у них о богах, – подтолкнул его Ом.
– Э… Мне хотелось бы узнать побольше о богах, – сказал Брута.
Философы переглянулись.
– О богах? – переспросил Зенон. – Боги нас не интересуют. Ха! Пережитки устаревшей системы вероисповедания.
По ясному вечернему небу прокатились раскаты грома.
– Кроме, конечно, Слепого Ио, что повелевает громами, – не меняя тона, произнес Зенон.
Небо распорола вспышка молнии.
– И Кубала, Бога Огня.
Задрожали стекла от порыва ветра.
– Бог Ветра Плоскостопий тоже неплохой парень, – отозвался Зенон.
В воздухе материализовалась стрела и воткнулась в стол рядом с рукой Зенона.
– А Посланец Богов Федекс велик во все времена, – поспешил заметить Зенон.
В дверях появилась птица. По крайней мере, это существо чем-то напоминало птицу. Фут ростом, черно-белое, с изогнутым клювом и выражением на морде, подразумевающим, что самое плохое в жизни с существом уже случилось.
– Что это? – спросил Брута.
– Пингвин, – раздался в его голове голос Ома.
– Богиня Мудрости Патина? О, одна из лучших, – сказал Зенон.
Пингвин каркнул на него и уковылял во тьму.
Философы выглядели несколько смущенными.
– А Фургул, Бог Снежных Лавин? – спросил Ибид. – Где находится линия снегов?
– В двухстах милях от нас, – ответил кто-то.
Философы немного подождали. Ничего не произошло.
– Пережиток устаревшей системы вероисповедания.
Стена ледяной белой смерти не спешила обрушиться на Эфеб.
– Глупая персонификация силы природы, – сказал один из философов уже несколько громче.
Все явно расслабились.
– Примитивное поклонение.
– Не дал бы за него и ломаного гроша.
– Простая рационализация неизвестного.
– Ха! Грубый вымысел, пустая болтовня для устрашения слабых и глупых!
Слова уже готовы были сорваться с языка Бруты, и он не сдержался:
– А здесь всегда так холодно? Я почему-то начинаю замерзать.
Философы разом отодвинулись подальше от Зенона.
– Хотя, если подумать, – сказал Зенон, – одного у Фургула не отнять, очень отзывчивый бог. Любит пошутить, как и всякий хороший… человек.

Не обойдется история без механических изобретений и двух моих любимчиков: Мистера Капса и СБРН, который в Омнии зовется иначе, чем в Анке, но суть не пропьешь (в его случае - не продашь). При этом, книга невеселая, если вдумываться (можно ли читать Пратчетта иначе?), поднимает много тем: общество, мораль, истинная и показная праведность. Невольно спрашиваешь себя: окажись Иисус на земле сейчас, не постигла бы его участь Ома-черепашки?..